К полуночи метель, бушевавшая весь вечер, пошла на убыль. Снежинки плавно кружили в воздухе и лениво падали на землю. Максимилиан остановился у яблоневого дерева. Заметил, что на одной из ветвей висит обледенелый плод. Притянул к себе ветку и втянул ноздрями аромат яблока, которое пахло, как в августовский полдень. Не успев обдумать эту непонятность, Максимилиан услышал лёгкий скрип снега под чьими-то шагами. Кто-то тихо приближался к Дракону, и раздумывать о том, желает ли визитёр остаться незамеченным или нет, Макс не собирался. Выждав пару секунд, он резко обернулся и двумя руками схватил наблюдателя, едва не свернув ему шею.

– Максимилиан! – прохрипел Богомол, – это я!

Дракон ослабил хватку, а потом, убедившись, что перед ним действительно старший из братьев эльфов, и вовсе опустил руки:

– Прости, дружище, что-то нервы совсем не в порядке, – начал незнамо с какого перепугу оправдываться Дракон. Но тут же, словно вспомнив, что подобные слова вовсе не отвечают ни его привычкам, ни его статусу, взрыкнул:

– И незачем было подкрадываться незаметно!

– Да я и не подкрадывался, – Богомол потирал пальцами следы от рук Дракона, – просто увидел из окна, что ты отправился на прогулку, вот и решил, что это самое подходяще время, чтобы сказать.

– Сказать?! О чем сказать?! Не тяни дракона за гребень! Говори уж, что у тебя на уме?! – Максимилиан смотрел в глаза Эльфа, ожидая объяснений.

– Давай пройдемся, – предложил Богомол, – мне на ходу будет легче все объяснить.

– Ну пошли, – согласился Макс и, не оглядываясь, точно зная, что Эльф последует за ним, устремился вглубь сада.

Речь Богомола, вначале сбивчивая, становилась все плавной и суть того, о чем он хотел поведать, наконец-то стала понятной Дракону.

***

Жизнь Фаины и Богомола, не взирая на хлопоты после того, как замке появились дети, была лёгкой и беззаботной. Казалось, что весь смысл этой самой жизни для Богомола заключался в том, чтобы показать своей избраннице всю глубину и неизбывность своей любви. Он окружал возлюбленную знаками внимания, непонятными для непосвященных, то так ценимыми той, для кого они предназначались. Букет цветов на подушке каждое утро. Чашка любимого Феей жасминового чая. Наброшенный вечером на плечи дульет, если возлюбленная начала подрагивать от вечерней прохлады. Жаркие объятия по ночам и ласковое пробуждение утром. Фаина купалась в лучах его любви и отвечала взаимностью.

Но, не более года тому, богомол изредка начал замечать какую-то грусть во взгляде любимой.

Вначале Фаина отговаривалась тем, что печаль вызвана слишком грустной прочитанной книгой, слишком громким рокотом морских волн, набегающих на побережье, слишком ярким и грозным закатом. Но это были всего лишь отговорки. И Богомол это понимал. Фаина тоже понимала, что долго ей ссылаться на грусть, вызванную природными явлениями, не удастся. А потому в одну из ночей призналась любимому, что все чаще и чаще думает о своей дочери. Что очень хотела бы посетить Царство Фей. Нет! Не остаться там! Пусть возлюбленный даже не допустит подобной мысли! А просто проведать дочь. Узнать, как она живет.

Ответить любимой однозначным отказом Богомол не мог. Он позволил себе только сослаться на то, что теперь под их опёкой находятся пятнадцать детей разного возраста, и справиться с ними в отсутствии Феи, которую девочки просто обожают, не представляется возможным. Фаина вздохнула и согласилась, что её избранник прав.

Разговоры о визите в Царство Фей больше не велись. Но и грусть в глазах любимой Богомол замечать не перестал.

И вот теперь, когда в замок вернулся Максимилиан и Джингл, он, Богомол, решил обо всем рассказать Дракону. Потому как если Фаина не осуществит сейчас то, к чему стремится её сердце, то после (здесь Эльф замялся, оставляя Максу возможность самому додумать, что он имел ввиду под этим «после») такой возможности может не представиться долгие годы. Если она, эта возможность, представится в принципе.

Максимилиан покивал головой и обещал подумать. На этом разговор и был закончен. Дракою и Эльф вернулись в замок и разошлись по своим комнатам. Правда, Богомол перед тем, как войти в спальню, где тихо посапывала Фея, заглянул в оранжерею срезал несколько цветков.

***

– Вот так обстоят дела, – закончил свой рассказ Дракон, – я намерен позволить Фее и Богомолу отлучиться ненадолго. Тем боле, что у вас в запасе есть месяц! Месяц, в течение которого вы должны принять решение о своём будущем. Ровно через месяц я намерен вернуться в Мир Островов и Атоллов либо с Джингл, либо без неё!

– Но месяц! Это так мало, – пролепетала Эльфийка.

– Мало?! – возмутился Дракон, – мало для чего?! Как мне кажется, вы оба уже поняли за то время, что провели в разлуке, что ваши сердца тянутся друг к другу. А для того, чтобы уразуметь хотите ли вы строить будущее вместе, или ваша любовь так и останется эфемерной мечтой – месяца более, чем достаточно! Уж я-то знаю, о чем говорю, – с усмешкой добавил Максимилиан.

Джингл не отрываясь смотрела в окно. Словно только сейчас почувствовав всю ответственность, которую ему предстоит взять на себя, молчал Иона. За окном все так же неторопливо кружились снежинки. Дети, закончив лепить снежных баб, разрумянившись на свежем воздухе и проголодавшись, устремились в замок.

– Думаю, это все о чем я должен был вас уведомить, – подвёл черту Максимилиан, – завтра я позволю Фаине и Богомолу покинуть периметр замка. А теперь – ты, Иона, возвращайся к своим воспитанникам, а ты, Джингл, можешь посетить оранжерею, о которой с таким удивлением говорила сегодня утром.

– Я не говорила, – пролепетала Эльфийка.

– Значит думала, – Макс поднялся из кресла, – для меня это не имеет значения.

***

– Завтра поедем искать вход в Мир Фей, – Богомол крепко прижимал к себе свою крошку-возлюбленную.

– Ты рассказал Дракону? – засмущалась Фаина.

– Да, рассказал. Потому что неправильно не дать сбыться мечте любимой, если это хоть в какой-то мере зависит от тебя.

Фаина всхлипнула, уткнувшись в плечо эльфа, который подумал, усмехнувшись: «Ох уж эти женщины. Вечно у них глаза «на мокром месте». Но вслух Богомол говорить ничего не стал, а только коснулся губами виска возлюбленной. Прошло несколько минут, прежде чем Эльф спросил:

– Ты-то хоть помнишь, где находится этот пригорок? Возле какого села?

– Нет, – Фаина, которая уже совсем собралась уснуть, села в постели, – это так давно было. Да и я напугалась очень сильно во время побега. Ехала, как в тумане. А разве вокруг замка так уж много сёл?

Богомол вздохнул, не зная как объяснить крошке фее, что вокруг замка не только много сёл, но и много городов и стран. Да и сам Город у Моря, в котором замок спрятан, огромен. Всё время, что Фаина прожила в Мире Фей, она не отлучалась далеко от своей Родовой Поляны. А когда юная фея покинула свой Мир, то её много лет держал взаперти тот, кому она отдала своё маленькое сердечко. Тот, кого кроме пыльцы с фейских крылышек, приносящей удачу, больше ничего и не интересовало. А сейчас миром её обитания стала территория замка. Она счастлива в своём саду, в своей оранжерее, вечно болтает с воспитанницами и ведьмой, которую Дракон пригласил для обучения девочек. Всегда улыбчива и весела. Её звонкий смех звенит серебряным колокольчиком и каждому, кто его услышит, хочется улыбнуться в ответ. Единственное что с недавних пор стало омрачать мысли Феи – это желание навестить дочь. Нагружать её лишними проблемами и сомнениями просто нет смысла, а потому Богомол, вздохнув, поспешил успокоить свою возлюбленную:

– Нет. Не очень много. Думаю, что мы найдём твой пригорок уже в первый день.

Ответа Эльф не дождался, потому как успокоенная его словами Фаина успела заснуть.

***

Богомол и Иона по заведенному ритуалу встретили восход солнца и разошлись по своим делам.

Быт мальчиков, живущих в левом крыле замка, был полностью переподчинен Орку и Оборотню, которые занимались не только их физической подготовкой, но и выполняли ту роль, которая в обычных семьях была бы отдана отцам или старшим братьям. В обязанности Ионы входило обучение и наставничество. Дикая выходка, которую себе позволил один из его подопечных, зародила в Ионе сомнение по поводу того, а правильный ли путь он избрал в общении с такими разными мальчишками, среди которых были и дети и юноши? Не был ли он непозволительно мягок, понимая, как трудно детям очутившимся в таком необычном месте принять многое на веру? Потому как дать объяснение всему для Тёмного Эльфа не представлялось возможным. Иона рассказывал детям об устройстве Магических Миров, о том, какие в каждом Мире царят порядки. Кто эти Миры населяет. Но каждый его рассказ порождал сонм вопросов, ответить на которые было ох как не просто. Он с нетерпением ждал, когда вернется Дракон. Ему так нужны были советы. Конкретные указания, а не дружеские беседы с братом.