Вера нервно облизала губы, покусывая их, потёрла пальцами лоб, висок – легче не стало, наоборот, от пристального Сашиного взгляда бросило в жар. А он, наверное, понял, о чём она хотела спросить, улыбнулся. Вере показалась его улыбка чуть насмешливой, но присмотревшись, уловила в мягких уголках губ грусть. Саша вздохнул:

– Ты прости меня, Вера. Я не хотел оскорбить тебя. Прости…

– Я недостаточно хороша для тебя? – не сумев сдержать дрожь в голосе, пролепетала Вера. Но с каждой фразой голос креп, обретал силу. – Тебе интереснее с такой, как Юлька? Или ты боишься? Боишься, что наши родители тебя осудят. Только я не маленькая девочка. И ты мне очень нравишься.

Саша посерьёзнел, теперь Вера уловила печаль в его взгляде. Он с нежность провёл ладонью по её щеке:

– Я мог бы наврать тебе с три короба, и ты бы поверила, но обманывать тебя я не смею. Дело тут не в старинной дружбе наших отцов, я знаю и чувствую, что такой девушки мне не найти. Наверное, я буду долго вспоминать тебя и жалеть, что отпустил. Но поверь, так будет лучше для тебя.

– Знаю, – Вера понимающе кивнула. – Так говорят, когда думают, что от него хотят настоящих отношений. Свадьбы, – она отвернулась, вздохнув, добавила. – А я… я… Мне всё равно. – Вера огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, не появился ли кто в вагоне. Со стеснением посмотрела на Сашу. – Много лет я грезила тобой. Но, видимо, глубоко ошибалась. И теперь меня постигло такое разочарование. Такое…

Она быстро поднялась, схватившись за поручень и качаясь в такт поезду, направилась в тамбур.

Из метро они вышли молча. Саша не смел, обнять Веру, а она сторонилась его и с поникшей головой шагала по привычной дороге. У подъезда Саша потянулся ладонью к Вериной щеке, тронул кончиками пальцев, а она нехотя уклонилась. Он отвёл виноватый взгляд и сказал:

– Ну, послушай, Вера. Я сам в растерянности. Ты появилась в отцовском доме такая взрослая. Волшебная. И я был бы счастлив… – он на мгновение замолчал, обдумывая волнующую мысль, посмотрел на ночное небо и неожиданно для Веры заулыбался. – Да чёрт с ним! Я обещал тебе принести фотоаппарат и Шурку? Значит, завтра принесу.

Глава 4

Служба — не любовь

Александр Данилов, облачённый в белый халат, шёл по длинному коридору ГосФАПа. Широкие окна в пол с одной стороны и череда дверей – с другой, каменный серый пол, выложенный редкой мозаикой разноцветного фаянса, гигантские кадки с гибискусом. Кое-где назревали бутоны, а кое-какие цветы уже распустились, выставив на вид длинные жёлтые тычинки с крупными, лохматыми пестиками. От этого в коридоре стоял удивительный, тонкий, еле уловимый аромат.

Саша на мгновение остановился у куста с цветами, вдохнул аромат и, прикрыв глаза, улыбнулся. В эту минуту он подумал о Вере. На службе, которая требовала полной отдачи, сосредоточения и серьезности, Саша не позволял себе отвлекаться, лишь в коротких перерывах он с замиранием в сердце вспоминал о ней. Саша невольно ловил себя на мысли, что не помнит, когда он чувствовал подобное: стоило ему воспроизвести в памяти Верин образ, её слегка вьющиеся локоны на тонкой шее, ямочки на щеках, когда она улыбалась, то руки и ноги чуть слабели, а в голове появлялся сладостный туман. Неодолимо хотелось всё бросить и мчаться к ней.

Их отношения не шли, а летели к тому повороту, когда уже сложно повернуть назад и говорить: “Стоп!”. Каждый свободный час Саша посвящал Вере, и они куда-нибудь ехали или шли. В солнечный день они бежали на пляж или в парк, чтобы поваляться на лужайке. Вера распускала свои волосы, улыбаясь, жмурилась от солнца и пела. Она пела, а Саша с непонятной для него тоской и невыносимым, распирающим грудь счастьем слушал её голос. Данилов не верил в Бога, но в эти минуты он молил Всевышнего остановить время, дать ему насладиться очарованием и безмятежностью сполна. Саше казалось, что он готов погрузиться глубже в пучину влюблённости. Но бывали такие моменты, когда он сомневался в себе: сможет ли открыться Вере, кто он, где служит? И сможет ли она понять, а главное – остаться с ним после этого?

Сейчас ему вспомнился случай. Они с Верой обедали в ресторане ”Метрополь”. По просьбе Данилова официант посадил их к окну, а от зала их ограждала большая шефлера в глиняной кадке. Однако по соседству находился прекрасно просматриваемый столик, за ним сидели две девушки. По их фривольным ужимкам, ухмылкам и стрельбой глазами Саша сразу понял, чем занимаются дамы и зачем, а точнее, за кем они сюда явились.

– Вера, смотри, – позвал тихонько Саша, тронул её за тыльную сторону ладони и незаметно взглядом указал на нарядных соседок. – Вон те девушки. Через двадцать минут, – прищурившись, он посмотрел на наручные часы. – Нет. Через десять, что в оранжевом подойдёт к во-он тому столику, а её подруга, в нетерпении обведёт взглядом весь зал и остановит свой выбор на нас. Правильнее сказать, на мне, – тихо засмеялся Саша.

Вера удивлённо, по-детски  посмотрела сначала на Сашу, после осторожно взглянула на девушек.  Данилов тогда заметил, с каким интересом, искоса поглядывая, Вера их изучала. Её ярко-розовые губы приоткрылись, обнажая края верхних зубов, и в свете настольной лампы они словно просвечивались. Вера облизнулась, а Саша словил себя на мысли, что неотрывно любуется ею.

– Ты думаешь, – прошептала Вера. – Они из тех? Я почему-то никогда не задумывалась об этом. Должно быть, их заставила нужда?

Саша мрачно ухмыльнулся:

– Вера, мы в одном из самых престижных и дорогих ресторанов Москвы. Сама знаешь, как непросто заказать здесь столик. В Европе или в Америке – да, там несчастные женщины выкручиваются, как придётся. Безработица, низкий уровень жизни. Бывает, что попадают в рабство, становятся наркоманками, а после и их дети.

Вера задумалась, печально уставившись на скатерть. Подняла на Сашу глаза, полные сочувствия и сострадания. И, глядя в их отражение, видя своё обескураженное лицо, Саша понял, что она ещё не готова здраво принять правду о нём, то, что он ведёт двойную жизнь. Что служит в военной разведке. Но следующие Верины слова одновременно изумили и немного вселили надежду:

– Как бы там ни было, но человек сам себе хозяин. Лишь ты решаешь, продать себя или отдать бесплатно. Или бороться за свободу и счастье.

Немного помолчав, продолжила:

– А знаешь? Мама часто ездила за границу на разные выставки и художественные семинары, съезды, иногда брала меня с собой. Так вот, в Лондоне живёт мамина приятельница, она-то и научила меня хорошо говорить по-английски, – тихо засмеялась Вера. – Однажды я видела у неё в гостях такую женщину. Да, они отличаются, есть в их поведении и воспитании что-то такое,… а я, наверное, маленькая была, не понимала многого, поэтому никогда не обращала внимания.

Ровно через двадцать минут, после того, как Саша засёк время, “оранжевая” девушка, гордо вскинув подбородок и поведя плечами, поднялась и уверенно зашагала к указанному столику, за которым сидели два мужчины. Кокетливо кривляясь, она попросила закурить.

Саша успел заметить реакцию Веры – она подносила вилку с кусочком мяса, но на полпути остановилась. В то же время вторая девушка, как и прочил Саша, с сожалением обвела зал взглядом. Оценивающе посмотрела на Веру, остановилась на Данилове и поспешила подойти к нему.

Наглое предложение проститутки развлечься Саша закончил быстро и круто, произнеся фразу: “В моём распоряжении есть некое помещение, расположенное по известному адресу на Лубянской площади. Могу сопроводить”.

Девушки покинули ресторан через три минуты.

Данилов стоял у цветка. Кто-то прошёл мимо, не замедляя шаг, поздоровался. Саша машинально ответил.

На службе вроде всё устоялось – длительных командировок за границу не предвиделось, а значит, можно спокойно осесть в Москве. Есть двухкомнатная квартира в спальном районе, автомобиль, хорошие накопления в сберкассе. Что ещё нужно для начала семейной жизни?