Глава 3

В стране царит эпоха застоя. Иначе можно сказать – эпоха развитого социализма. Почти двадцать лет страна пребывала в этом полусонном состоянии. И современная ностальгия по Советскому Союзу имеет в виду именно тот временной период, тот образ жизни, который вели практически все граждане страны в эти годы. Считается, что в Советском Союзе не было бедных и богатых, все жили одинаково ровно, в домах, где квартиры с одинаковой планировкой – одинаковая мебель, ковры на стенах, по телевизору показывали фильмы, разрешённые цензурой. Писатели и поэты восславляли партию и правительство, певцы пели патриотические песни, а народ дружно им подпевал. А ведь песни были замечательными: «Бухенвальский набат», «Бери шинель, пошли домой, «Алёша»… Слёзы, откровенные и чистые слёзы вызывали эти классические произведения. Рождались замечательные дети, но постулат, что в СССР не было секса, никто не отменял.

Семья Перовых переехала к новому месту службы майора Егора Степановича Перова. Жизнь в небольшом городке, как и по всей стране, текла своим чередом. Было спокойно, надёжно. Чувство защищённости и неприкосновенности, справедливости и неподкупности во всём витала в обществе. Можно было пойти и пожаловаться в милицию на соседа за дебош, за поздний шум, и милиция придёт, угомонит скандалиста, заберёт в милицию, или в вытрезвитель. Иногда, даже на пятнадцать суток! Приходит пьяница домой уже другим человеком: тихий, послушный, на работу устраивается, соседей старается не беспокоить. Что там с ним делают – неизвестно. Не рассказывает. Но жизнь свою как-то строит по-новому. Отпетые, совсем запущенные алкоголики и то притихали. Люди ходили на демонстрации, на партсобрания, студенты и школьники посещали комсомольские собрания, пионерские сборы. И всё было под строгим контролем, всё на виду. Никаких сбоев, никакого нарушения общественного порядка и морального отклонения от норм поведения. Нарушителей клеймили, разбирали на собраниях в рабочих коллективах. Трудовые коллективы принимали социалистические обязательства и стремились их выполнить. Не выполнивших наказывали не только выговорами, но и рублём: лишали прогрессивок и премий.

В целом – народ не роптал, жили себе – поживали, добра наживали. По знакомству достать можно было всё: от колбасы копчёной до «Жигулей» последней марки.  И доставали. Ты мне – я тебе. Записывались в очередь на ковры, мебельные стенки, на холодильники и телевизоры, на мотоциклы и машины. И терпеливо ждали своей очереди годами! Каждая покупка приносила в дом радость! Выстаивали длинные очереди за хрустальными рюмками и вазами. Прятали эту красоту в мебельные стенки, любовались этой красотой, изредка протирая с неё пыль. Не дай Бог разбить такую ценность! По праздникам собирались большими компаниями и накрывали столы такими продуктами, которых в магазинах не достать просто так. Шпроты, лимоны, красная икра, чёрная икра, рыба, финский сервелат… А шампанское, а коньяк! Вместо доступного портвейна и вермута. Начинался расцвет предпринимательства, иначе – расцветал период спекуляции. Но он был таким хилым и неумелым, что чуть шаг в сторону и … уже дело заведено в милиции. Работали все. А если кто-то отлынивал от работы на производстве, считали его тунеядцем. Тунеядцы вели праздную жизнь, но недолго. Их перевоспитывали, осуждали, стыдили всем обществом. Выселяли из городов в деревни, где перевоспитывали этих кадров трудом в поле, на фермах. Вот такая полная интересных событий жизнь простых людей со средним достатком, с одинаковой зарплатой, праздниками и выходными днями. Доступно было всё: медицина, образование, занятия спортом, танцами, искусством.

Вот и семья Перовых мало чем отличалась от граждан огромной страны, несмотря на то, что отец Полины был офицером Советской Армии.

Ходили на выборы все. Голосовали одинаково. Полина, получив паспорт в 16 лет, на свои первые выборы побежала в шесть часов утра! Хотелось быть первой. Всю ночь не спала, переживала: такая ответственность – участвовать в выборах! Так и получилось: прибежав раньше всех, она стояла под дверью избирательного участка минут пятнадцать, но зашла первой, подала свой паспорт и гордо опустила бюллетень в ящик.

За ней потянулись люди, открылся буфет с разными деликатесами, образовалась очередь, запахло праздником. А если конкретно – бутербродами с икрой, копчёной колбасой, рыбой и загремела музыка.

Праздник! Какой же замечательный был праздник – День выборов. Танцы, народные гуляния допоздна. На улицах прогуливается народный патруль, состоящий из передовиков производства, комсомольских дружин, и никакого хулиганства и пьянства!

Глава 4

Семья Полины считалась обеспеченной. Как же – папа майор Советской Армии, мама, конечно же – домохозяйка. Считалось, что семьи военных жили всегда лучше. Зарплата выше, обеспечение в своих гарнизонных магазинах. Магазины на территории части обеспечивали высший офицерский состав продуктами, которые были недоступны младшему офицерскому составу. Компоты, фрукты, колбасы – это всё и не снилось многим одноклассникам Полины. А Поля и не распространялась о своей жизни в семье и обеспеченности. Да и кому распространяться, если переезжали с места на место, спали на казённой мебели, жили в казённых квартирах, своего ничего нажить и не успевали, к недоумению обывателей. Друзей тоже не успевали заводить. Только привыкнешь к месту, к людям, а вот уже и вещи собирать пора, снова в путь, в неизвестность.

За время учёбы Поля поменяла несколько школ: приходилось перемещаться к новому месту службы отца почти каждый год. Отец был часто в командировках, мама занималась домашним хозяйством, собой, была строга с дочерью, и не терпела никаких пререканий.

– Поля, чтобы в восемь была дома!

– Поход? Какой поход? Никаких походов! Знаю я, чем там в этих походах занимаются!

– Уроки сделала? Спать. Хватит читать. Ну и что, что ещё полдесятого. Ты девочка, тебе надо высыпаться!

И вот так ежедневно: командирский тон, приказы, недоверие. Поля мечтала о душевных разговорах с мамой. Ей хотелось рассказать о своей первой любви, о том, как она счастлива. Но мама и не думала секретничать с дочкой. Подумаешь – любовь! Какая ещё любовь в шестнадцать лет! Никакой любви! Рано ещё.

Поля училась хорошо. Оставался год школьной жизни, выпускной класс и… взрослая жизнь! Как же мечтала Полина об этом! Как часто, засыпая, представляла себя свободной, самостоятельной, независимой девушкой, с отрезанной косой, которая так уже надоела, с развевающимися на ветру волосами, в короткой юбке и, конечно, рядом он – надёжный друг, который её понимает и смотрит на Полину с восхищением!

Большая половина класса называли себя Полиными друзьями. Друзьями, которые любили списывать у неё домашнее задание по математике.  Эти друзья до такой степени обнаглели, что уже и не пытались дома решать задачи и уравнения:

– Полька сделает – спишем, – рассуждали бездельники. А Полина не отказывала. Не хотят работать – пусть списывают.  Хоть что-то запомнят. У Полины уже были задатки учителя – подсказать, научить, исправить ошибки. Да и общественная жизнь класса была на Полиных плечах. Как так получалось, непонятно, не успевала девочка поменять школу, привыкнуть к новой обстановке, как уже она или староста класса, или член какой-нибудь комиссии школы, или секретарь комсомольской ячейки. Вот и здесь ей не повезло. Её добросовестность и аккуратность тут же оценили, и на первом же общешкольном собрании  выбрали секретарём комсомольской классной ячейки. Как могла худенькая, маленькая девочка, с длинной косой, с невыразительной внешностью иметь такой стальной характер, непонятно.

Глава 5

Как – то не укладывалось в рамки этой семьи поразительное событие – Поля едет к тёте на море. Но в связи с тем, что родители решили путешествовать в отпуске вдвоём, они решились доверить Лилии Степановне свою дочь. И перед выпускным классом почти всё лето Полина провела на море у сестры отца. Лилия, молодая весёлая женщина, работала в приморском ресторане кондитером.  За лето Поля повзрослела, загорела, отдохнула и с нетерпением ждала, когда уже начнётся учёба.  Последний год в школе. Ей так хотелось взрослой жизни, самостоятельной и подальше от строгих родителей. Хотелось свободы!