– Парасён…

Владимир Алексеевич не понял:

– Что?!

Она ещё тише:

– Парасён.

Он рассмеялся:

– Это что ещё за «поросёнок»?

Так объявила она «препарасьон», что по‑французски означало «подготовка к движению». А как сдавали первые постановки! Татьяна Савченко носилась из класса в общежитие со старомодным маленьким проигрывателем. Придёт сдавать танец, поставит пластинку, а начать боится. Возьмёт проигрыватель и унесёт в комнату. На другой день опять его тащит. Только начнёт танцевать – остановится, как будто гипнотизирую её. Неужели уж у меня такой страшный взгляд? Так, она, бедняжка, только раза с десятого и сдала…

И всё же кого взять? Сложно делать выбор: одни студенты могут зазнаться, что их выделил, другие – обидеться. Но – что делать? Нужно взять тех, кто наиболее полезен будет для дела, да и с характером общительным, чтоб коллектив получился нормальный. У них тоже должна быть симпатия друг к другу: всё‑таки в походных условиях жить придётся, единой семьёй, как говорится.

И он продолжал внимательно присматриваться к своим подопечным, особенно к тем, кто за это время стал ему душевно ближе. Любаша Гуляева. Её студенты ласково зовут Гулей. Явный лидер, не зря ведь они её старостой выбрали. Инициативная, энергичная блондинка со слегка вьющимися волосами и большими выразительными глазами на круглом лице. Всегда со вкусом одета, часто ходит в белых сапожках и в коротенькой юбочке. Это ей очень идёт. Танцует легко, непринуждённо. Со сцены смотрится. Только ростиком маловата. Вообще‑то можно было бы её взять, но она учится в подгруппе у других педагогов: и школа другая, и на репетиции сложно её будет брать с уроков. Лучше рассчитывать на свою подгруппу… С ней в комнате живёт Любаша Балаховцева. Чёрненькая, с мелкими чертами лица, симпатичная, миленькая. Со спокойным, мягким характером. Но тоже ростика небольшого. Со сцены будет смотреться как хорошенькая куколка. Специальные номера надо для неё ставить, выглядит ещё как ребёнок. На «любовные» роли явно не потянет. А что ещё ставить с парнями?

Наталья Хрущ ростом выделяется среди других: гораздо выше. На манекенщицу бы пошла, а вот для танцев… парни слишком «мелкие» для неё. Надо бы девчонок среднего роста выбрать, чтобы можно было больше номеров на них разноплановых поставить: и с парнями, и просто – девичьи.

Ну, к примеру, вот две подружки – Люба Носова и Таня Маенкова. Тоже девчонки активные, способные и с головой. Всегда вместе. Одеваются и то как близняшки, и обе – с тёмными волосами. Правда, у Любаши они вьются, а у Татьяны – длинные и прямые. Когда поступали в КПУ, то ходили в одинаковых костюмчиках в клетку красно‑белую. Они им очень шли, особенно короткие юбочки. Обе вызывают симпатию. Их можно взять. И Галку с Надькой. Тоже живут в одной комнате, часто их вижу вместе. Надя черноволосая, симпатичная, с красивыми глазами, но – с хитрецой. А Галка – светловолосая, немного будет отличаться от девчонок. Но ведь не Красноярский ансамбль Сибири, где у всех девчонок одинаковый цвет волос! Главное, что со сцены нормально смотрятся. Татьяна Савченко тоже с ними вместе живёт, комната у них дружная, весёлая. Девчонка она яркая, эмоциональная, с красивой улыбкой. Но всегда домой рвётся, к маме, не выдержит всё лето здесь канителиться: сначала репетировать, а потом ездить с концертами…

Всё сомневался: брать ли Ольгу? Конечно, он этого очень, очень хотел. Но боялся. Нет, потянуть‑то она потянет, способная. Боялся сближения с ней, либо, наоборот, что она будет на его глазах в близких отношениях с кем‑нибудь другим. Боже! Ну, зачем, зачем она поступила в это училище! Могла бы и в институт пойти с её‑то головой! Знало бы это нежное невинное создание, сколько мук приносит душе грешного мужчины!

Владимир долго мучился, думал, выбирал. И всё же он не мог не взять Ольгу с собой. Он хотел её видеть каждый день, каждый час. Жизнь начинала терять для него и смысл, и все краски, когда в ней не присутствовала эта милая молоденькая девушка. И он пригласил её и близких ей подруг из общежития поехать летом с агитотрядом.

Началась подготовка концертной программы. Владимир Алексеевич безжалостно гонял своих подопечных до «восьмого пота», осыпая их недобрыми «комплиментами». У Оли трепетало сердце, она боялась его, и в то же время он нравился ей всё больше и больше. Владимир Алексеевич то неистово кричал на неё, то пронизывал строгим взглядом своих карих глаз, то нежно брал за руку и терпеливо объяснял, что нужно делать.

Один из парней, участвовавший в их концертной программе, который тоже учился в ларионовской подгруппе, попросил у Владимира Алексеевича разрешения разучить с Олей парный танец, тот, что он ставил на экзамен по композиции танца. Ревность резанула Владимира по сердцу, но вида он не подал. Дал Сашке «добро» и со стороны ревниво наблюдал за разучиванием этого танца. Санька явно был влюблён в кареглазую красавицу, с таким азартом всё ей объяснял, показывал, вставал с ней в пару… Оля пока всё воспринимала спокойно, как должное. Ларионов курил и не спускал с них глаз. Ему самому захотелось тряхнуть стариной: встать в пару с Олей и лихо отбацать эту «Коломийку». И он боялся, что Санька понравится ей. Ох, как боялся!

«Вот ведь дурень! Что мне до неё? Молодая, красивая – парням нравится. Мне ли поперёк дороги у неё вставать? Счастье у девчонки отнимать?» Он плевался, материл себя в душе, клялся выбросить дурь из головы. Но ничего не помогало. Ревность обжигала. Да и не мальчик ведь он! Видит, как Ольга опускает глаза при встрече, краснеет, избегает его и печально смотрит вслед. Он чувствует, что нравится ей, очень нравится! Как же отречься от взаимности, если она есть? Ведь он же мужик, крепкий, сильный, уверенный в себе. Скольких женщин смог покорить своим мужественным видом! А тут вдруг впервые встретил девушку, что перевернула душу и отречься? Это было не в его характере. Конечно же, он будет добиваться её любви во что бы то ни стало. Но как подойти к ней? Она такая недотрога – чистая, светлая. И не помышляет о каких‑то близких отношениях с мужчинами. Тьфу ты! Да что там – отношения! Хоть бы просто чаще рядом стояла, сидела, а то ведь убегает, всё подальше от него норовит отойти. Зато Саньку и за руку берёт, и улыбается ему во весь рот! Ещё бы ему это не нравилось!

А Санька не мог понять изменений в шефе: ему стали доставаться самые едкие замечания, «комплименты», раздраженный крик Владимира Алексеевича. Ольга улыбалась: ей это почему‑то нравилось.

Когда заканчивались репетиции, Оля с девчонками из своей комнаты в общаге, выходила на весеннюю улицу. Они садились в автобус 46 или 51 и ехали в центр города. Гуляли по улицам, скверам, ходили в кино, смеялись, вспоминая что‑нибудь из своей жизни. Стоял цветущий май. Город был наполнен ароматом свежей зелёной листвы. Всё благоухало вокруг: распускались яблони, черёмуха, сирень. Ласково грело солнышко. Оля закрывала глаза, подставляла лицо под тёплые лучи, и её душу охватывало чувство весеннего обновления, ожидания близкой любви, надежды на счастье.

Лето было в самом разгаре, когда участники концертной бригады сели в автобус и поехали на гастроли по северу Омской области. Кроме костюмов и музыкальных инструментов, взяли с собой палатки, матрацы и всякие туристские принадлежности. На базе студенческих строительных отрядов им выдали форму защитного цвета, а вместо ССО – студенческий строительный отряд, их стали называть «СХО» – студенческий художественный отряд. А на афише было написано коротко: «Агитотряд СХО‑74». И артисты стали называть свою бригаду «агитка».

В шесть часов утра, когда первые лучи солнца весело заглянули в стеклянные стены фойе и сделали его ещё уютней и «южней», с его экзотичными пальмами, ребята заканчивали последние сборы в путь. С улицы тянуло утренней свежестью, дурманящим запахом листвы, слышалось пение птиц. Город ещё только просыпался. Когда все с трудом втиснулись в «автоклуб», откуда‑то появился директор, Андрей Леонидович, проверил отрядное снаряжение и, передав своих студентов в руки Владимира Алексеевича, помахал им на прощание рукой, мило улыбнувшись.