– Абсолютно верно, – утвердительно кивнул Гэндзи.

– Гэндзи Танака, я приношу извинения за действия моих людей, и чтобы избежать таких инцидентов в дальнейшем заявляю, – обвел всех присутствующих твердым взглядом Суредзава, – Я и мой соратник Мэса на самом деле дрались в Ресторане Гинза с Гэндзи Танака. Это был не поединок, а акт агрессии со стороны двух старшекурсников в отношении парня и девушки. Я и мой друг приносим извинения за неподобающий поступок и выражаем восхищение решительным действиям Гэндзи. Он отреагировал смело, не задумываясь бросился в атаку и заслуженно победил!

Сказать, что окружающие были поражены произнесенными Суредзавой словами, значит ничего не сказать. В зале до того, итак, было тихо, а после его слов наступила гробовая тишина. Чтобы чемпион целой школы принес извинения второкурснику!?! Что это сейчас было? – такой невысказанный вопрос был в глазах каждого второго на арене Комазава. А каждый первый произнес его вслух.

– Нобуро Суредзава, я с благодарностью принимаю ваши извинения, и рад что наш инцидент исчерпан, – с достоинством ответил я. Человек умеющий признать свои ошибки, при тотальном превосходстве над противником, в любом случае достоин уважения, каким бы паршивцем он не был в алкогольном опьянении.

– Гэндзи, если получится встретится на «Квартальных играх», за мной долг. И в любом случае я буду рад поддержать достойного игрока, учти это! – еще больше удивил окружающих Суредзава.

– Обязательно учту, спасибо! – еще раз поклонился я, но не стал поспешно благодарить за предложенную помощь, появились у меня некоторые сомнения. Хотя, учитывая, что в Играх интрига на интриге, то, как воспринимать те или иные действия не знал абсолютно никто.

После короткого разговора Суредзава величественно удалился, даже не взглянув на своих коллег из Итигая и Гакко. А ко мне с поздравлениями заглянул Кичиро Ямада. Парень по медвежьи меня облапил и как будто мы знаем друг друга сто лет поздравил с победой. Однако чувствовалось, что пришел он явно не за этим. Кажется поединком, как поводом, воспользовалась троица четверокурсников Гакко, чтобы обсудить какие-то свои дела с Ямада.

Сайто и Хиро даже не поднялись на арену, а вот Акира зашла в клетку и обдав сладким, волнующим запахом крепко обняла, не боясь замарать свой умопомрачительный наряд кровью и потом, которые покрывали мое тело. Но вместо ожидаемых поздравлений девушка жарко зашептала мне на ухо, чтобы никто не услышал.

– Гэндзи, не убегай сразу, надо кое-что обсудить. Прими душ, избавься от своих и дождись меня, – в очередной раз мне пришлось удивляться. Это по делу блин или что-то другое?

– Хорошо, – покладисто согласился я, тем более моим планам касательно Томоко явно не суждено было сбыться. Вот только что это? Интерес лично ко мне или новый виток интриг?

– Брат, зачем ты так унизился перед этим сопляком, – Мэса следовал тенью за своим боссом, с которым они бок о бок прошли не одну драку завоевывая господство над Старшей школой Окубо.

– Мэса, я сделал красивый жест, а толпа такое любит, – вальяжно ответил Суредзава, сменив маску хорошего парня, на более близкое к его сущности расчетливое, высокомерное выражение лица.

– С каких пор тебя интересует мнение слабаков, – не мог успокоится Мэса, который пусть и невольно, но по факту тоже принес извинения второкурснику, который, итак, опозорил его как бойца в Гинзе.

– Брат, твой самый большой недостаток – это прямолинейность. Нельзя всегда прошибать своим лбом двери, однажды можно врезаться в бетонный столб, – тонко поддел Нобуро своего заместителя, напоминая его полет в опорную колонну в Гинзе, – Мы в принципе могли навалять молодому Танаке, только чтобы это нам дало?

– А какая выгода от извинений? – резонно спросил Мэса.

– Помимо того, что мы неплохо выглядим, этакими благородными людьми, умеющими признавать свои ошибки, возможно мы спровоцировали лидеров Гакко протащить Гэндзи в состав их сборной, – удивил аргументом босс Окубо.

– Ну ты и голова! А ведь точно, там еще и Кичиро за сопляка слово сказал. Чувствую эти придурки из Гакко купились и теперь ради поддержки лидеров двух школ, вместо нормального мага вытащат слабака! – восторгаясь умом босса произнес довольный Мэса.

– Именно, брат, ну а если и нет, то мы добавили неопределенности в отношения между Итигаем и Гакко, что всяко лучше, чем их союз против нас, – выдал еще один аргумент совсем не глупый Нобуро Суредзава.

Томоко Ясуда не помнила родителей, сгинувших в одной из клановых войн. Наследница независимого рода оказалась на попечении семьи родной тети в возрасте трех лет. За это время пришлый зять Кэзуэ Екояма сумел захватить всю власть в семье, а племянницу использовал как одну из слуг рода. Однако юридически Ясуда все еще являлись родом Томоко, правда она в силу пола и возраста не могла заявить о своих правах.

Томоко и была-то жива только благодаря своей тете Сэнго, сто раз пожалевшей о своем браке с расчетливым Кэзуэ. Тот человеком был неплохим, а когда ухаживал, то и вовсе казался лучшим в мире. Но когда ее отец и брат скончались и у мужа появился шанс подмять под себя род Ясуда, его как будто подменили. Говорила родня нельзя выходить замуж за мужчину без рода! Он может быть изначально благородным, но только поколения предков и личное состояние могут гарантировать, что жажда наживы и власти не затмят разум.

Когда Кэзуэ против воли отца и брата вошел в семью Ясуда, то он был перспективным лидером набирающей обороты коммерческой компании, которая в скором будущем обещала стать огромной корпорацией. В это время промышленники, банкиры, судостроители и даже торговцы стали стремительно набирать вес обходя в могуществе старые семьи. Так что, немного поворчав отец через несколько лет с выбором дочери согласился, кто знает может молодежь видит больше, чем старики?

В принципе крен был выбран правильно. Новые времена выводили в лидеры новых героев, только вот конкретно Кэзуэ оказался ошибкой. Его перспективный бизнес стал разваливаться на глазах и даже вливания клана Ясуда не смогли спасти тонущий корабль Екоямы. Что ждало зятя, несостоявшегося как бизнесмена, слабого мага и просто безродного простолюдина не имеющего за спиной крепкого рода или сильной семьи?

Ничего кроме роли никчемного приживалки, мужчины, живущего за счет тестя, Ясуда предоставить безвольному, слабохарактерному и как оказалось бесталанному Кэзуэ не могли. Но судьба распорядилась иначе. Ясуда ввязались в очередную войну, в которой вначале сгинул глава клана, а потом и его наследник с супругой, в живых осталась лишь маленькая Томоко.

По всем канонам власть в роду должна была перейти совершеннолетнему члену правящей семьи Ясуда, но отец, когда еще не смирился с браком Сэнго лишил ее всех прав наследования, мезальянс тогда не поощрялся в Империи. По итогу Сэнго и ее мужу Кэзуэ досталась лишь роль опекунов. При этом смерть Томоко не была гарантией того, что Сэнго получит право на восстановление рода.

Мелкий, потерявший силу род аристократов по большому счету ничего не решал, и имперские чиновники вполне могли избавиться от потерявшей былое влияние фамилии. Да и потом сама Сэнго всеми силами хотела передать род Томоко, когда та станет совершенолетней. Так как понимала, что если до власти доберется ее муж, то развалит то немногое что осталось.

Хитрый, изворотливый и как оказалось совсем не благородный Кэзуэ был нечист на руку, шельмоват и к тому же не равнодушен к азартным играм. В итоге семейное дело, доходные земли и кварталы недвижимости оказались частью заложены в банк, а частью и вовсе распроданы. Единственное, что смог сделать за эти годы Екояма, это заменить верных слуг рода на менеджеров из своей обанкротившейся компании. Если бы не это, боевое крыло рода давно бы уничтожило наглого чужака.