— Перестань повторять это слово, — мямлю я.

Бен вторгается в меня без предупреждения. Я ахаю от внезапного ощущения наполненности его плотью, а он матерится, как это у него обычно и бывает при первом проникновении. Он тянет меня за волосы и вбивается так глубоко, что я шиплю от боли, но мне не хочется, чтобы он останавливался. Он протискивает другую руку мне между ляжек и клацает зубами у самого уха.

— Почему? Ты ведь любишь, когда я трахаю тебя сзади, а поскольку ты должна ощениться, значит, ты сука. — Бен дёргает меня за волосы. — Верно?

— Пока не поступлю в универ, никаких щенков, — возражаю я с придыханием.

— А почему нет? — мурлычет Бен. — Я буду с ними сидеть, помнишь? Я же обещал. — Он кружит пальцем по клитору, с минуту слушая мои стоны. — Пойдёшь учиться, бороться за свои идеалы, а потом будешь приходить домой и трахаться со мной.

Голосок тут же оживляется.

какая заботливая пара… внимательная милая и любящая… заведи щенков со своей парой!!!!

Я ёрзаю под ним с лёгкой улыбкой на губах.

— Ну, я пока сижу на таблетках, и шансы забеременеть у меня невелики…

Внезапно Бен вынимает и выходит из комнаты, поправляя треники. Мне плохо оттого, что я больше его не чувствую, и я поднимаюсь и семеню за ним, подтягивая на ходу штаны. Голосок в панике и заставляет меня найти Бена; и я его нахожу — в гостиной, роющимся в моей сумочке.

Он достаёт упаковку таблеток и направляется к раковине. В ужасе я несусь за ним, а он тем временем извлекает их из блистера и смывает в сток, отпихнув меня локтем.

— Прекрати! — напираю я. — Бен! Остановись!

— Нет! Ты должна родить мне щенков! — Он добивает упаковку, разворачивается и, сердито глядя, хватает меня за запястья. — Должна. И ты это сделаешь.

Бен толкает меня на столешницу. Его глаза темны и голодны, зрачки расширены, и я понимаю, что он не в себе. Я ору ему в лицо, а он наклоняется к метке прежде, чем я успеваю его отпихнуть. Я стискиваю его челюсть и яростно оттесняю назад, а он трётся об меня членом. Добром это не кончится. Всё это добром не кончится.

Он разворачивает меня и стягивает мои штаны. Я вцепляюсь в кухонный остров, пока Бен толкается в меня снова, кряхтя и бормоча себе что-то под нос. Он ебёт меня жёстко, посасывая метку, и я со стоном достигаю разрядки на кончиках его пальцев. За считанные секунды он протаскивает меня по коридору и снова залезает на меня в гнезде.

Здесь темно и тихо. Бен устраивается между моими ляжками и, наблюдая за мной потемневшими глазами, направляет головку члена внутрь. Я подмахиваю бёдрами навстречу толчкам, стеная, и он целует меня взасос. Как же хорошо! Просто охуенно!

— Больше никаких супрессантов, — шепчет он мне в губы. — Только ты, я и наши малыши. Я позабочусь о вас.

Я с трудом сглатываю и разражаюсь смехом.

— Серьёзно? И как?

— У меня есть источники дохода. Рей, насчёт денег тебе думать не придётся. — Бен смеётся и целует меня в висок. — Лучше думай об учёбе и о том, как будешь носить наших щенков.

Меня снова накрывают эмоции. Я цепляюсь за его лопатки, которые двигаются под моими ладонями, и плачу, уткнувшись ему в шею; он беспокоится, но я уверяю его, что со мной всё в порядке. Он трахает меня в мягком гнёздышке, и я кончаю ещё раз, пока он посасывает железу на моей шее. Потом Бен кончает в меня. Кряхтя и облизывая мои сиськи, он накачивает меня спермой и выпускает узел, который сцепляет нас вместе.

Он вздыхает.

— Моя пара. Моя милая пара.

====== Sui Generis (Единственный в своём роде) ======

Выбраться из спальни мне удаётся далеко не сразу. Бен не хочет выпускать меня даже из гнезда, однако кое-как у меня получается убедить мою вконец поехавшую на голову пару, что мочиться в ведро негигиенично. Расширенными зрачками он смотрит, как я ковыляю на дрожащих ногах, чувствуя себя той самой племенной кобылой, хотя он и обещал, что этого не будет. Он провожает меня до ванной, нависая позади подобно чёрной туче.

— Я люблю тебя, — выкрикивает он через дверь, пока я писаю.

Я обхватываю голову руками. Даже не знаю, что и думать о наших последних нескольких соитиях. Он стал даже более напорист, чем раньше, да ещё и супрессанты мои выбросил. Я, конечно, могу пойти и купить ещё, но… Вправе ли я злиться? Сознаёт ли он, что делает, или он полностью во власти гона?

Дверь начинает громыхать. Я бросаю на неё взгляд и вижу, как Бен подсовывает снизу пальцы, поскуливая, словно брошенный в одиночестве щенок. Я неотрывно смотрю на эти пальцы, на то, как он возит ими по кафелю, и сглатываю ком в горле.

— Вернись, — зовёт он слабым голосом. — Я скучаю.

Меня так и подмывает отпустить какой-нибудь язвительный комментарий и прогнать его. Но на глаза просто наворачиваются слёзы, и я запускаю пальцы в волосы. Я не хочу выходить отсюда. Я так устала! Я боюсь того, что может случиться, если откажу, а он продолжит в том же духе. Я не смогу с этим примириться, не смогу с этим жить.

Я мою руки и включаю душ. Всё то время, пока я смываю с себя пот и сперму, Бен скулит под дверью. Пока сушу голову, он скребётся, а стоит мне прикоснуться к дверной ручке, он дёргает за неё с той стороны. Я не тороплюсь выходить.

— Бен, — произношу я. Я не говорила с тех пор, как закрылась в ванной.

— Да? Что? — Дверь стонет, когда он налегает на неё всем своим весом. — Тебе помочь? Ты в порядке?

— Мне не хочется… заниматься сейчас сексом.

Он замолкает, и я тоже. Затаив дыхание, я жду его реакции. Я обнажена сейчас и в прямом смысле, и в переносном.

Бен не отвечает, но я слышу, как он встаёт и уходит. Я без понятия, что делать дальше, поэтому открываю дверь и выглядываю в коридор. Бен идёт не в спальню, а на кухню. Я хочу одеться, но боюсь, что, если пойду в спальню, он расценит это как приглашение к сексу. Тогда я мчусь на кухню.

Склонившись над раковиной, он пьёт воду прямо из крана, его тёмные глаза затуманены и не фокусируются. Взгляд блуждает по мне, когда я подхожу ближе, словно испуганный кролик, которым и являюсь. Я в ловушке в квартире с иррационально возбуждённым мужиком вдвое крупнее меня, и это лишает присутствия духа.

Когда он выпрямляется, мышцы на его бледном, порозовевшем животе напрягаются. Бен не отирает рот. Он поворачивается к холодильнику, и я замечаю несметное множество красных царапин и кровавых лунок от моих ногтей на его широкой, рельефной спине. Пока я пялюсь на них, он достаёт что-то из холодильника и ставит это на кухонный остров.

— Еда, — произносит он глухо.

Это фирменные таперверовские контейнеры с незатейливо приготовленной курицей, с ассорти из овощей, фруктов. Я приближаюсь на цыпочках, чтобы изучить предложенное, и тогда Бен возвращается к холодильнику и достаёт ещё еды. Не бог весть что, конечно, но мне дико хочется жрать. Я подцепляю мизинцем контейнер с курицей и утаскиваю его на другой конец острова, всё ещё пытаясь быть от своей пары на некотором расстоянии.

Пока я ковыряюсь в своей курице, Бен мигом приканчивает с десяток сваренных вкрутую яиц. Но на этом он не останавливается; он съедает ещё пару морковок, две куриные грудки, брокколи, и я понимаю, что всё это он, видимо, приготовил заранее. Неужто он чувствовал приближение гона и решил заранее быть во всеоружии?

Я почти всё съедаю и выпиваю дофига воды. Бен глушит воду даже больше моего, плюс «Геторейд», и меня просто поражает абсолютное безумие всего этого. Мы можем буквально затрахать друг друга до смерти. Бен накончает столько, что заработает обезвоживание и помрёт. Красивая смерть, ничего не скажешь.

Разделавшись с едой, он хватает меня за руку и тащит в ванную. Я тоже втянута под струи душа, на время пока Бен моется, и стоит мне выглянуть за шторку, как он грозно рычит. Его тёмные глаза впалые, уставшие.

Бен вытирается и выталкивает меня из ванной. Воспользовавшись возможностью, я нахожу визитку Фазмы и черкаю ей сообщение о встрече. Какой от этого вред? Ещё я пишу Джесс и Роуз, чтобы узнать, как там дела с новоиспечённой парой Фамильяров, и усаживаю свою задницу на пол гостиной. Блять, новый диван так никто и не купил.