Ей удалось уснуть не сразу, почти всю оставшуюся ночь она проплакала у него на груди, крепко сжимая его в своих объятиях и целуя.

В итоге она поспала всего пару часов утром, отчего, проснувшись, чувствовала себя очень плохо. У неё сильно болела голова, лицо опухло от слёз, а глаза были красными и раздражёнными от всех тех слез, что она пролила над ним этой ночью.

Присев на кровати, она сонно проводила ладошками по лицу, после чего активно потирала ручками глаза, когда услышала столь любимый голос.

— Доброе утро. – она удивлённо посмотрела на него, стоящего у окна с чашечкой кофе, судя по аромату, что разошёлся по всей их спальне. Как это было возможно? Напился просто до ужасного состояния он, а плохо чувствовала себя она. Он же выглядел как всегда неотразимо. Особенно сейчас, без рубашки, которую он видимо снял от того, что она была вся мокрая от её слез, в одних брюках.

— Привет, милый. – он присел к ней на кровать, улыбаясь ей широко. Джон убрал свой стакан в сторону на тумбочку и обхватил лицо девушки в свои ладони, нежно целуя, но немного хмурясь, потому что её уста были солёными. Он почувствовал себя виноватым, поскольку подумал, что она плакала из-за того, что он заявился пьяным домой.

— Прости меня за ночное шоу, не хотел тебя беспокоить. – он поцеловал её нежно в лоб и погладил её щёчки, отчего она грустно ему улыбнулась, сжимая крепко его ладони в своих, целуя каждую из них.

— И кто ещё из нас невозможный? – он любил так сильно её язвительность на язык, ведь кому хотелось иметь подле себя женщину, без чувств и собственных мыслей? Определённо не ему.

— У меня для тебя сюрприз. – Джон освободился от её рук, после чего Клара провела руками по волосам, убирая их с лица. Он достал из своего кармана два крестика на цепочках и продемонстрировал их ей. В одном из них она узнала свой крестик, который не сильно отличался от другого крестика в его руках, разве что последний был больше её.

— Джон… – девушка поняла, что это был его крестик, она никогда его на нём не видела.

— Я мужчина слова, Клара. Сегодня особенный день. Сегодня день нашей свадьбы. – её брови в изумлении поднялись, а рот раскрылся, отчего он рассмеялся, потому что она так забавно сейчас выглядела.

— Я не понимаю. – он закрыл её ротик и щёлкнул по носу, отчего она тут же пришла в себя.

— Мы поедем сегодня с тобой в церковь Святого Петра и Павла, которая находится в Миттенвальде, где станем мужем и женой. – Джон одел на неё её крестик и поцеловал в шею, после чего протянул ей собственный крест. Она и поверить не могла, что он говорил серьезно, но его взгляд, который был обращён к ней в ожидании, лишь подтверждал его намерения по отношению к ней. Клара приподнялась на коленях на кровати и одела на него его крест, а он обнял её за талию и улыбался.

— Джон, ты безумен. – она поцеловала его чувственно в губы, отчего он улыбнулся и крепче сжал её в своих объятиях, укладываясь полностью на кровати. Такая Клара ему нравилась намного больше – страстная и даже ненасытная.

— Поэтому ты и любишь меня. – Клара громко засмеялась и уткнулась своим лбом в его, после чего выпрямилась на нём, поглаживая по груди.

— Мне же срочно нужно выбрать что надеть! – она сорвалась со своего места и рванула к шкафу с нарядами, тут же его открывая и изучая содержимое, что его очень рассмешило, ведь женщины были одинаковыми всё же.

— А я займусь свадебным букетом для самой прекрасной арийской невесты. – Джон встал со своего места и подошёл к ней, приобнимая сзади и целуя в шею, после чего взял чистую одежду и ушёл, оставив её наедине.

Кларе было трудно поверить в то, что этот день на самом деле был днём их свадьбы. Как Джон вообще смог это провернуть? Ведь для венчания необходимо было обратиться к священнослужителю за три месяца, находиться в официально зарегистрированном браке, а также пройти специальную предбрачную подготовку. А эти двое совершенно не подходили под все эти правила. Браку были присущи святость – связывание двух людей с Богом, единство – соединение супругов в одно целое, нерасторжимость – вечность брачного союза.

Джон вернулся за Кларой через пару часов, войдя в дом с небольшим, но очень красивым букетом белых орхидей. Он был одет в новый костюм, был абсолютно чистым, гладковыбритым, сделал даже небольшую стрижку. Клара услышала, что входная дверь хлопнула и направилась скорее вниз. Она спустилась к нему медленно через главную лестницу, а он замер, смотря на свою невозможную девочку. Её красота лишила его дара речи. Нежно-голубое платье с широкой юбкой, украшенное на груди кружевом, вместе с руками, подчеркивающее её миниатюрность, отчего она сильнее была похожа на Дюймовочку из известной сказки. Это был его любимый цвет. На ножках же были крошечные зелёные балетки. Никакой прически, только прямые длинные волосы, что успели отрасти за эти полгода их отношений, а на лице не было и грамма косметики, отчего она выглядела совсем маленькой, но не менее от этого любимой.

Клара подошла к нему, а он прижал её к себе за талию и чувственно поцеловал в губы, отчего она улыбнулась и встала на носочки, чтобы было удобнее.

— Ты прекрасна… – он вручил ей букет орхидей, отчего она захихикала и крепко прижала его к груди, ведь это были её самые любимые цветы, которые было довольно трудно найти в Мюнхене в это военное время.

Джон протянул ей свою ладонь и она вложила свою в его, которую он крепко сжал и они сразу же вышли на улицу, где она увидела совершенно неизвестную себе машину. Это была не машина Джона. Но какая была разница?

Дорога из Мюнхена в Миттенвальд составляла всего полтора часа и для Клары это было первое подобное путешествие, где она впервые могла видеть немецкие земли собственными глазами. И это был огромный контраст – очень многие земли пострадали в ходе бомбардировок, но в то же время сохранилось очень много живописных мест. Рассматривая последствия войны даже для немецкого населения Клара молча представляла себе то, как сейчас выглядел её родной Блэкпул. Скорее всего от него ничего уже не осталось, как и от её любимого парка Станли.

Когда они приехали, то Джон помог ей выйти из машины и приобнял, пока она рассматривала все эти маленькие и расписанные дома вокруг, как и церковь, что оказалась зажата между ними, лишь колокольня которой так высоко могла быть замечена издалека.

— Ты готова? – он был немного обеспокоен состоянием Клары, когда они вошли внутрь церкви, потому что она застыла, всматриваясь во внутреннее убранство Божьего дома. На неё он произвёл колоссальное потрясение, потому что она уже много лет не переступала его порога. Клара была не религиозной, но верующей девушкой, а потому сейчас, находясь в таком святом месте, она сильнее ощутила на себе груз своих грехов, которые она совершила и совершит.

— Да. – она крепко сжала руку Джона, улыбаясь ему, а он погладил её другой рукой по щеке. Ему не было понятно почему она так переживала и в какой-то момент он забеспокоился, что она откажется от этого брака и просто сбежит сейчас отсюда. Ведь кто добровольно вступит в брак с человеком, чья душа будет гореть в аду за все те грехи, что он совершил?

Их ждал священник, который и согласился провести эту процедуру между ними, несмотря на нарушенные многие ими условия. Но однажды Джон спас жизнь этому священнику и теперь тот был ему обязан.

Для Клары все эти события были настоящей магией и она не отдавала себе полностью отчёт о том, что это на самом деле происходило, ровно до тех пор, пока их ладони, которые они крепко сжимали друг другу, не были связаны лентой, после чего Джон, стоя лицом к лицу к Кларе, начал произносить свою клятву перед ней.

— Я, Джон Смит, беру тебя, Клара Освин Освальд, в законные жёны, чтобы с этого дня быть рядом с тобой в радости и горе, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, чтобы любить и почитать тебя, пока смерть не разлучит нас, по святому Божьему установлению, в чём я тебе клянусь. – девушка совершенно не могла перестать улыбаться, а в конце концов просто горько расплакалась, пряча свободной ладошкой своё лицо, отчего он ей улыбнулся и склонил голову, чтобы она не переживала, ведь всё было хорошо. Она убрала свою ладонь от лица и перевела взгляд на священника, который дожидался девушку с терпением.