— Какого чёрта… – сирена вновь раздалась и девушка смогла понять, что звук идёт с улицы. Она тут же подбежала к окну и увидела машину, чьи фары ярко горели, а около неё мужчину, что нажимал на сигнал. Протерев лицо ладонями, она тут же раскрыла окно и высунулась в него.

— Ты с ума сошёл?! – зло прокричала девушка и мужчина остановился, помахав ей рукой. Это был сам Джон Смит собственной персоной.

— Ох, только не говори, что моя невозможная девчонка спала. – он засмеялся и сделал несколько шагов к ней навстречу, а Клара удивлённо на него смотрела, отметив, что он ходил криво.

— Который по-твоему час? – поинтересовалась девушка, переводя взгляд на часы, что были в комнате. Было уже 4:19 утра.

— Детское время. – он подошёл к дереву и обнял его, вернее просто упал на него, крепко цепляясь. Да он же на ногах стоять не мог. Она никогда не видела его в таком состоянии.

— Ты пьян?

— Именно. И я безумно по тебе соскучился. – он был таким весёлым, а самое главное очень громким. Если бы вокруг их частного дома были бы соседи, то они все бы уже давно вышли бы на шум и увидели бы пьяного оберстгруппенфюрера СС, который вёл себя сейчас словно мальчишка.

— Ещё бы. Ты вновь меня оставил одну. – недовольно произнесла девушка, мрачно смотря на него. В отличии от него она не разделяла его подобного настроения. Как он вообще в таком состоянии вёл автомобиль? Чудо, что он не разбился по дороге.

— Не надо хмурить свои тёмные бровки. Порой мне кажется, что они хотят отделиться от твоего миловидного личика и создать собственное государство. – засмеявшись, он подпрыгнул и схватился за огромную ветку старого дерева, которое было очень близко к дому, начиная карабкаться по нему.

— Что ты делаешь? – в недоумении спросила Клара, просто уже таращась на то, как он забирался по дереву.

— Иду к тебе, конечно же. – несмотря на то, что он был сильно пьян, он всё продолжал карабкаться, довольно быстро поднимаясь наверх.

— Ты не посмеешь! Сейчас же прекращай дурить! Ты разобьёшься! – только этого сейчас не хватало, ему обязательно было её выводить из себя каждый раз, когда они виделись? Почему он просто не мог как обычный мужчина приехать домой с букетом её любимых орхидей, зайти в дом через дверь и просто извиниться? К чему были все эти рыцарские подвиги?

— Тогда я умру за свою любовь! – Джон всё же добрался до нужной высоты и по ветке дополз к окну Клары, которое она к тому моменту широко раскрыла. Она помогла ему забраться внутрь, но в итоге он просто свалился на неё и они оба упали на пол, отчего смех раздался по всей спальне.

— Ненавижу тебя. – она переместила свои руки на его бёдра и улыбнулась, внимательно его рассматривая. Всё такой же идеальный как и был, только сейчас более весёлый чем обычно.

— О нет, это не так, мы оба это знаем. – он опустил свой взгляд вниз и слегка присвистнул, заметив, что на ней была его рубашка, а под ней ничего. Кажется, он вовремя вернулся.

— Позволь узнать почему ты в таком состоянии. – он стал медленно расстегивать пуговицы рубашки, вызвав её смех, но мешать ему она не стала. Даже в таком состоянии его желания не менялись.

— Мы праздновали.

— «Мы»? – в не ком недоумении поинтересовалась девушка, ведь у Джона не было других друзей кроме Эриха, и как ей было известно, он был не с ним.

— Офицеры СС. – ей не понравилось, что она услышала, но показывать этого не стала и лишь ухмыльнулась, облизнув губы, касаясь одной рукой нежно его волос и поглаживая.

— И что же отмечали? – он продолжал расстёгивать пуговицы на рубашке, отчего она каждый раз вздыхала, когда его пальцы касались её кожи во время этого процесса. Его прикосновения сводили её с ума.

— Я не могу рассказать. – она лишь засмеялась и неодобрительно потянула его за волосы, вынуждая тем самым оторваться от столь занимательного для него занятия.

— Но я могу заставить. – он перевёл свой взгляд на неё и приподнялся над ней, приближаясь к вплотную к её губам, обжигая своим дыханием. Её улыбка его будоражила. Маленькая помешанная на контроле девчонка.

— Я не сомневаюсь, что можешь. – он поцеловал её в губы, крепко обнимая, отчего она потянулась к нему навстречу. Хоть она и любила всё контролировать, ей не следовало забывать кто был главным в их отношениях. Он вынудил её сразу же раскрыть свои уста, отчего она простонала ему в губы от неожиданности его напора. Её удовольствие было для него всем. Он ведь знал, что ей нравилось ему подчиняться, особенно сейчас, в этом поцелуе. В конце концов Джон прервал поцелуй и расстегнул полностью её рубашку, вернее просто силой сорвал с неё оставшиеся пуговицы, которые разлетелись по полу, с удовольствием рассматривая свою девочку, на которой кроме трусов и остатков его рубашки ничего не было. Она была для него самим совершенством.

— Эта война скоро закончится, моя Клара, мы приступаем к последней фазе. Мы победим. – он склонился над её шеей и она улыбнулась, а после недовольно застонала, ощутив, что он вновь оставил на ней свой любимый след, помечая, словно она была его собственностью.

— Тебе нужно поспать, герой. – Клара обхватила его лицо рукой и погладила его щеки большими пальцами, грустно улыбаясь, потому что она пришла в настоящий ужас от его слов. Джон же был настолько пьян, что не заметил грусти в её глазах, он был в своей эйфории.

— О, нет, я ещё полон сил. – он поцеловал её вновь в губы и она вновь застонала ему в губы, когда он начал двигаться на ней, и даже сквозь одежду, что была на нём, она могла чувствовать его возбуждение.

— Тогда пошли в постель. – потребовала девушка, а он лишь приподнял свои брови, ухмыляясь, и она утвердительно закивала, поскольку не собиралась заниматься этим на полу. И дело было не в том, что она какая-то гордая, а в том, чтобы уложить его в постель. Джон встал со своего места и снял с себя некоторые элементы одежды, а затем рухнул в постель. Мягкая перина сработала как настоящее снотворное и Джон тут же крепко уснул, полностью расслабившись.

Клара тяжело выдохнула и встала с пола, снимая с себя его рубашку, которая уже была испорчена, она надела на себя халат, что лежал на кресле возле туалетного столика, после чего села к нему на кровать, продолжая его раздевать. Конечно, полностью она не смогла этого сделать, но этого и не требовалась. Девушка сняла с него все его острые нацистские награды, а затем и обувь, укрывая одеялом. Ещё некоторое время она смотрела на него, поглаживая по его кучерявым волосам, в которых спрятались седые волосы, затем она спустила свою ладошку на его лицо, касаясь пальчиками его острых скул, гладковыбритых щёк. Его губы имели сильный привкус алкоголя, который остался теперь и на её устах.

Она молча спустилась вниз со второго этажа, где была их спальня, на первый этаж, проходя в секретную комнату, что была спрятана в одной из стен. Крошечное пространство абсолютно не было проблемой для неё, потому что внутри помещалось всё самое нужное – небольшой письменный стол, стул, и механизм для секретной передачи информации, иначе известный как энигма. Используй против врага его же оружие. Клара передала засекреченное послание в свой штаб, которое предостерегало их о том, что нацисты наконец готовы выпустить «Саранчу» на волю и им нужно было срочно предпринять соответствующие меры. Ждать больше было нельзя.

Когда она закончила, то убрала свои руки, замечая, что они дрожали, а из-за слёз, что подступили к глазам, она больше ничего не могла видеть. Сильно разозлившись, она хотела разбить эту проклятую машину, но не стала, потому что это было единственным средством связи со штабом. Вместо этого девушка схватила стул и просто разбила его о стену, закричав, что было мочи, после чего скатилась вниз по стене, вцепившись в свои волосы, она горько плакала, потому что ей было очень больно. Весь мир обрушился на неё после его слов о том, что он почти закончил свою работу. Это означало одно – совсем скоро ей придётся убить его. Ей было нечем дышать и она буквально выползла из этой комнаты, закрывая её, после чего на ватных ногах вернулась к Джону на второй этаж. Он был так сильно пьян, как возможно никогда в своей жизни, отчего даже не пошевельнулся от грохота внизу, продолжая крепко спать. Клара не могла перестать плакать, эта несправедливость убивала её. Она легла к нему рядом, укрывая их двоих одеялом, крепко обнимая и плача у него на груди. Её Джон, её любимый. Сколько ещё времени у них осталось? Определённо не много. Не было и речи о месяцах или даже неделях. У них было всего несколько дней в лучшем случае.