И тут на меня накатило. Я поставил сумку на пол, взял Алечкину руку и, не отводя глаз от ее лица, медленно и с чувством поцеловал каждый пальчик, потом осторожно натянул на нее перчатку. То же самое проделал и с другой рукой. В глазах у Али плескался смех, но я был предельно серьезен.

  - Пойдем, моя дорогая, нам пора.

  Я обнял ее за плечи, прижал к себе и вывел из магазина. И тут мне стало стыдно... Что же я, дурак старый, делаю? В конце концов, муж не пьянка, его просто так не отменишь. Он приедет, и ему выложат все... Сам же, помнится, обещал не навредить ей.

  В панике я схватил Алю за руку и потащил туда, где было темнее, потом прижал к какому-то забору, целовал и просил прощения:

  - Пощади меня, Аленька, пощади... Видишь ведь сама, что с тобой я теряю остатки разума.

  Почему-то я никак не мог понять, за что она благодарит меня. Мне никогда особо не везло с женщинами, я не понимал их да и не особо-то старался. Там, где я вращался, женщины были несколько иного склада, где уж мне понять тебя, Аленька?

   Целовать ее я начал еще в коридоре, едва успев закрыть дверь.

   ОНА

  Он извинялся, наверно, уже в десятый раз, а я не могла объяснить, за что благодарила. Мне надоело быть жертвой, которую бросили муж и сын, я хотела быть женщиной, обласканной и зацелованной мужчиной. Я знала, что надолго стану предметом обсуждения, но прежде с преогромным удовольствием побуду предметом жгучей зависти.

  И пускай девчонки знают, что где-то есть такие мужчины, красивые и чувственные, от которых кружится голова и которые готовы дать тебе многое. Что свет клином не сошелся на Васе Пупкине из соседнего двора, который не то что пальцы целовать, двух слов связать не умеет, а из развлечений может предложить только распить бутылку вина.

  Может, кто-то не будет торопиться и не выскочит неизвестно зачем так рано замуж, как это сделала я, а подождет своего принца? Может, и не придется после нескольких лет замужества плакаться, что жизнь - такое "Спортлото", полюбила, но не то? А теперь я жила, наслаждалась и познавала нечто, чего, оказывается, никогда не знала: тайны женщины и ее мужчины.

   Как же я тебе благодарна за все, мой дорогой!

   ОН

   Уже в постели я напомнил Але о нереализованных желаниях. Она смеялась, просила забыть о своих словах, говорила, что ей стыдно это озвучить, но я был очень настойчив и в своей настойчивости чрезвычайно убедителен. Наконец она призналась, что всегда хотела увидеть мужской стриптиз.

  - Ну, этого добра сколько хочешь, - радостно закричал я и понесся на кухню.

  Наверно, не было ничего на свете, чего не умел бы делать мой друг старлей. И со своим телом он мог вытворять черт знает что. Мы его часто просили что-нибудь этакое изобразить, так, со скуки. И мой друг изображал! У него я и научился. Ну, конечно, не так, как он, но тоже кое-что мог. Спасибо тебе, старлей, спасибо за науку!

  Я долго устраивал Алечку поудобнее на кровати, вручил ей бокал вина, включил подходящую музыку. И показал! Уверен, что стриптиз в моем исполнении был ничем не хуже того, что показывал довольно смазливенький толстячок под "Боба - Боба". Оцени, Алечка! Каюсь, иной раз среди своих люблю распушить хвост. Сейчас хвост был, наверно, гораздо больше и красивее, чем у павлина.

   Она быстро включилась в игру. Потягивала вино, щурилась, кривя губы, и время от времени говорила, слегка грассируя, капризным голосом:

  - Красавчик, прошу, подойдите ближе, я немного слеповата, но очень бы хотела повнимательнее рассмотреть...

  И она называла какую-нибудь часть тела. А я старался! Я тааак старался! Правда, за прикосновения пальчиком к моему телу просил дополнительную плату, но она, ни минуты не торгуясь, тут же соглашалась заплатить.

   Сегодня ночью, Алечка, я не забуду ни одного твоего обещания, я и сам согласен на все.

   ОНА

   Утром четвертого мы встали поздно и завтракали на кухне, как всегда, сидя друг против друга. Артур больше смотрел на меня, чем в тарелку, и мне это нравилось. Когда пальцами своей ноги он под столом стал ласкать мою ногу, я не выдержала и, чувственно глядя в его глаза, медовым голоском пропела:

  - Не знаю, как ты, дорогой, но я за разнообразие. Ногами ты меня уже соблазнял.

   ОН

   Услышав такое, я почти подавился и закашлялся. Пришлось отдышаться. Ясно, что Аля говорила не о вчерашней ночи. Увы, я никак не мог припомнить ничего подобного.

  - Когда? - спросил я, наконец, требовательно. - Говори, не томи.

   Она манерно закатила глаза.

  - Нууу...

   - Говори же, говори, - торопил я.

   - Это было... когда я стаскивала с тебя пижамные брюки, а ты старательно держал свои трусы, - она сделала большую паузу и улыбнулась. - Это было так медленно, так эротично... У тебя, как оказалось, потрясающе красивые мохнатые ноги!

   И я вспомнил, вспомнил... Действительно, во время болезни Алечке вздумалось обтирать меня водой с уксусом. С футболкой было проще, кое-как она ее сняла, но надо было снять еще и брюки. Она долго думала, как это сделать поделикатнее, и ничего лучшего, чем попросить меня придержать трусы, чтобы случайно не стащить и их, не придумала. И я, дурак, послушно держал!

   Я захохотал во все горло, когда представил, как она осторожно тянула за брючину, а я держал свои чертовы хипсы! И мои длинные чересчур волосатые ноги... Я двумя руками защищал свое достоинство!

  - Алечка, ты - чудо, - едва смог я произнести сквозь хохот. - Это будет одним из лучших воспоминаний моей жизни.

  - Однако, - тяжело вздохнув, задумчиво бы сказал мой друг старлей, - однако...