Но вот он слегка отодвинулся от нее и едва слышно прошептал:

  - Простите, закружилась голова. Спасибо...

  Аля хотела ответить, однако не смогла, потому что голос неожиданно пропал, и она лишь тихонько пробормотала что-то не совсем вразумительное. Мужчина мучительно закашлялся, и ей пришлось опять прижать это горячее тело к себе. Наверно, она могла бы стоять так очень долго, потому что ей было совсем не тяжело...

   Наконец он был уложен в постель.

  - Послушайте, Артур Михайлович, сейчас я Вас покормлю, потом полечу, потом оботру теплой водой с уксусом, чтобы сбить температуру. Вернусь через минуту.

  Она собиралась принести из дома куриный бульон, который, к счастью, был сварен только вчера. С тех пор, как Аля осталась одна, приготовление пищи было сведено к минимуму. Бульоны постепенно вытеснили супы и борщи, а вместо второго все чаще готовились какие-то простенькие салатики.

  Бульон был подогрет, но он наотрез отказался от еды, с трудом осилив длинную фразу:

  - Сначала лечение, потом обтирание, потом еда.

   Что было делать? Не спорить же с ним, в самом деле? И ей пришлось согласиться.

   Аля долго массировала больному голову, легко касаясь кожи подушечками пальцев, и внимательно рассматривала его лицо. Черные волосы были коротко острижены, виски густо серебрились сединой. Губы резко очерчены, на правой стороне нижней змеился довольно заметный шрам, который, однако, совсем ее не портил. Нос можно было бы тоже как-то описать, но ей ничего не приходило в голову, поэтому Аля просто назвала его подходящим носом, ведь он и вправду подходил к этому лицу. Лоб был высоким, подбородок упрямым, только вот худоба... Еще немного, и человека можно будет назвать болезненно худым. О глазах она не могла сказать ничего, потому что они были до сих пор закрыты. Мужчина был красив, очень красив... Такие должны, наверно, состоять у государства на учете и давать клятву иметь не менее десяти детей.

  Когда Аля закончила, то зачем-то поднесла руки к своему лицу и вновь близко почувствовала его запах. Интересно, почему это так волновало ее? Однако крамольная мысль была тут же забыта. В этот момент ей меньше всего хотелось что-то анализировать.

  - Ну вот, первую часть плана мы выполнили. Вам легче? - спросила она по-прежнему тихо.

  - Почти не болит. Хорошо-то как... - прошептал он и снова закашлялся.

  Из большой комнаты Аля принесла маленький столик и поставила его возле кровати.

  - Артур Михайлович, я хочу сделать так, как когда-то делала моя мама. Чтобы сбить температуру, надо обтереть все тело водой с уксусом. И ноги тоже... - Аля замялась, - но для этого надо как-то снять с Вас пижамные брюки.

  Она почувствовала, что краснеет, и это ей явно не понравилось. Однако раздумывать было некогда: сосед открыл глаза. Только вот кроме боли Аля в них, к сожалению, ничего не увидела. Видно, не зря Ивановна как-то назвала его глаза пустыми. Такими они и были.

  Он смотрел куда-то мимо нее и молчал. Аля опять смутилась. Ей вдруг захотелось сказать, что если он не захочет, то она может и не делать этого. Просто накормит и тихо посидит в соседней комнате, ожидая прихода врача, а потом сходит в аптеку. И больше сосед никогда ее не увидит. Однако вместо этого произнесла каким-то нервным шепотом:

  - Я не собираюсь Вас домогаться, - и для чего-то добавила, - честное слово!

   Наверно, ему и вправду стало немного легче, потому что на этот раз ответа ждать не пришлось.

  - После того, как целый час обнимала, давай уж без китайских церемоний. Зови меня Артуром, говори мне ты и делай со мной все, что хочешь, только не уходи. Мне и вправду совсем хреново, - он немного помолчал и жалобно добавил, - пожалуйста.

  Когда Аля опять посмотрела на него, то увидела, что глаза были вновь закрыты.

  - Вот и хорошо, - сказала она голосом, которым разговаривала с учениками, желая показать свое недовольство, - вот и познакомились. Можешь звать меня Алевтиной. И тоже на ты. Только запомни, что я тебя не обнимала, я тебе помогала.

  Она немного помолчала, подождала ответа, но, увидев, что отвечать он и не собирается, отправилась к себе домой за уксусом и полотенцами.

  Измотанный большим количеством вызовов врач появился только около четырех, сказал, что у больного типичный грипп, выписал гору рецептов, надавал кучу советов, просил внимательнее следить за течением болезни, потому что возможны осложнения, и звонить, если станет хуже. Поскольку сходить в аптеку кроме нее было некому, Аля быстро собралась, решив по дороге заскочить в магазин. Артур лишь пошевелил пальцами в знак того, что услышал, когда она предупредила, что вернется через час. Он по-прежнему большую часть времени лежал с закрытыми глазами.

  Когда все дела были, наконец, сделаны, Аля, не заходя к себе, сразу же направилась в квартиру соседа.

  - Я уже здесь. Как ты? - спросила она шепотом, наклоняясь над ним.

   Артур медленно открыл глаза.

  - Ты долго ходила, болит опять голова, помоги...

  И Аля побежала мыть руки, чувствуя себя виноватой.

   На этот раз боль долго не уходила, и она массировала ему голову до тех пор, пока не почувствовала, как он расслабился.

  - Спасибо, я посплю... Не уходи...

   Она успела заставить больного выпить таблетки прежде, чем он заснул.

  На часах была половина седьмого, когда Артур попросил воды. Аля была рада, что он проснулся, потому что ровно в семь ей надо было быть дома. Павел-Пауль всегда был точен. Она напоила больного морсом, потом помогла повернуться на бок. Он по-прежнему был очень горячим.

  - Артур, я должна быть дома через десять минут. Вернусь через полчаса, - пообещала она.