Розин усадил меня на свое место и несколько минут спокойствия были обеспечены. Постоянное руководство, в отличие от Ковина, все же пока еще охлаждало пыл сотрудников.

— Сергей Михайлович, а что здесь Чистин делает?

— Он спонсировал один благотворительный проект, а что не надо было его приглашать?

— Да нет, просто удивилась немного.

Он же на концерте должен быть.

— А у нас Еленой для тебя подарок. Лен, давай.

Мне вручили увесистый сверток, я не стала себя томить и моментально его распаковала. Книга, что могут подарить в издательстве, только книгу, но какую — бархатная обложка, золотое тиснение «Секретари Великих или Великие секретари».

— Спасибо!

— Это специально для тебя.

— Спасибо.

— Ограниченная серия.

— Я бы приобрела еще несколько, есть кому подарить.

— Что значит приобрела? Сколько нужно, столько и подарим.

— Спасибо. Я, как человек не отягощенный стыдливостью, воспользуюсь вашими словами. Мне пять штук.

— Курьер привезет.

Но этого я уже не слушала, я погрузилась в чтение. В первой главе рассказывалось о секретарях Ватикана от secretarius intimus до Кардинала — государственного секретаря, я уже была там, в книге, и тут кто-то ее захлопнул.

— Николь, праздник же, потом почитаешь. Елена отнесите в кабинет, а то мы ее потеряем, Николь я имел в виду.

Елена исполнила, а я сожалением рассталась с этим творением.

Вот уже официальная часть подходила к концу и начиналась танцевально-разгульная. Егор возник, словно из-под земли выпрыгнул.

— Потанцуем, Николь?

— Простите, Егор Сергеевич, но она уже мне обещала танец.

Розин потащил меня танцевать, а Чистин пригласил Екатерину. На танцполе уже топтался Ковин с Кики. Я все же увидела ее лицо, когда она узрела преображение Кати, словно она проглотила целый тюбик васаби и как минимум десять килограмм лимонов за раз. Я была довольна, как мало надо для счастья, просто быть самой красивой и слегка зловредной. Ковин одобрительно кивнул, оценив внешний вид Кати. Единственное, меня немного насторожил взгляд Чистина, этот взгляд я хорошо знала, самец наметил очередную жертву. А Екатерина смущалась и не видела, что на нее началась охота, капканы расставлены и скоро начнется гон. Но я-то рядом, придется Чистину прервать охоту.

Песня сменилась и произошла рокировка, Розин танцевал с Еленой, Минкин увел Екатерину, Кики танцевала с Егором, я с руководством.

— Вы постарались на славу, Катя выглядит замечательно.

— Она замечательная, вот и все.

— А вы?

— Что я?

— Замечательная?

— Нет, я великолепная, неповторимая, единственная в своем роде вредная грымза.

— Как скромно.

— Я сама скромность. Ваша спутница не очень рада таким преображениям.

— Ну, и черт с ней, надоела.

— Надоела? Так быстро? А только успела запомнить, что она пьет чай с корицей и имбирем.

— Ничего, я уверен, что вашей памяти хватит на всех.

— Вы меня сейчас к слону или касатке приравняли?

— Вас невозможно приравнять к кому-либо, вы же великолепная, неповторимая, единственная в своем роде.

— Про грымзу забыли.

— Вы не грымза, скорей язва.

— И на том спасибо. Как вам праздник?

— Хорошо, главное, что претворяться не надо. Все просто и достойно.

— Начальство довольно, это главное.

— Спасибо за танец.

Ковин поцеловал мне руку, я сделала книксен, и вновь произошел обмен, на этот раз мне достался Егор.

— Ты как всегда восхитительна, я уж думал, что ты в этом жутком костюме пробудешь весь вечер.

— Что в нем жуткого?

— Не для вечера.

— А я вечером обычно в пижаме и в тапках с заячьими ушами.

— Прелестный вид, может когда-нибудь и увижу.

— Как Устинья поживает?

— В очередной раз устроена на работу.

— Ты обошелся малой кровью?

— И компенсацией за моральный вред.

— Молодец девочка. А с Екатериной собираешься так же поступить?

— Как?

— Как, как. Поматросить и бросить, как говорят в народе. Я тебя знаю, ты решил поиграть, но в отличие от Устиньи, Екатерина может в тебя влюбиться, и ей будет больно.

— А влюбиться это так плохо?

— В человека, для которого ты всего лишь очередная игрушка, плохо.

— Как я для тебя?

— Егор, ты себя-то не обманывай, никакой влюбленности не было и быть не могло, ты просто не привык к отказам, вот и все, что тебя ко мне влечет.

— Зря ты так, это чистое и сильное чувство. А может ко мне поедем или в ресторан?

— Нет. Это мой праздник, это мои коллеги, я так давно не была здесь, что даже пригласи меня сейчас Кларк Гейбл, я бы отказала, а уж тебе сам бог велел, или ты забыл, что мы всего лишь знакомцы?

— Я с этим не смирюсь.

— Так, не увиливай от темы нашего разговора. Егор, предупреждаю сразу, если обидишь Катю, я тебе голову откручу и мне глубоко фиолетово под каким ты номером в Форбс числишься.

— И не только голову открутишь.

— Чем обидишь, то и откручу.

— И тебе действительно фиолетово и не только номер.

— Спасибо за танец.

— Давай еще.

— Там уже очередь к моему телу.

Егор меня отпустила, Славик вырвал право танцевать со мной у других, и вот мои ноги были отоптаны. Партнер сменялся другим партнером, я шутила, отвечала на массу вопросов, опять танцевала и опять отвечала.

Я вырвалась ненадолго из этого танцевального плена и пошла за водой, у меня было время подумать и осознать, какую глупость сделала. После этого разговора Чистин начнет с утроенной энергией ухаживать за Катей, ведь меня, по его мнению, это задело и заставило ревновать. И не поверил он, что в данной ситуации меня волнует только спокойствие Кати. Вот дура. Удружила Екатерине, и если что случится только я одна и буду виновата. Может у нее хватит ума не попадать под его обаяние? Она слишком наивна и верит в любовь до гробовой доски и в искренность слов, с одной стороны это замечательно, что ей удалось это сохранить, а с другой она была совершенно беззащитна. И что теперь делать? Поговорить с Катей? Не сегодня, с Чистиным уже продуктивно поговорила. Но у нее должны быть собственные ошибки, собственный опыт, не могу ее оградить от жизни, а хочется, всегда тянет остановить человека перед граблями, а еще обычно сам на этих граблях лоб и расшибаешь. Подумаю об этом завтра или послезавтра, в понедельник так уж точно.

Утро наступило после обеда, Челе озабоченно смотрел на меня, видимо мои вид внушал опасения и периодические постанывания не улучшали впечатления.

Разогнали-то всех часа в три ночи, я и Лена усаживали коллег в такси и отправляли по домам, а потом особо стойкие и ничего не пившие во время юбилея, такие как я, Лена, Розин, Екатерина и примкнувшие к нам Ковин и Чистин, поехали праздновать дальше в английский паб. Тут уж мы оторвались на полную, пели песни, смотрели футбол, азартно болели за неизвестные нам команды. В семь утра выбрались из заведения, я опять всех отправляла по домам — Ковин все порывался вызвать водителя, но я его запихнула в такси и он смирился, Екатерина уехала с Розиным, они жили в одном районе, Чистин для вида повозмущался, что он в состоянии и сам за руль сесть, но послушно залез в машину, Елену забрали друзья, а сама я добралась на своих двоих, всего-то три квартала. А потом я была совершенно трезвая, совершенно. Когда пришла к себе, то первым делом обзвонила всех, как они добрались, все добрались нормально, с чувством выполненного долга завалилась спать, и вот сейчас проснулась совершенно пьяная. На столе стоял холодный чай с лимоном, Ладочка заходила и видела, что я в трупном состоянии. Нужно встать, привести себя в порядок, убрать комнату и завалиться спать. Пункты один и два выполнила, но вот убираться совершенно не хотелось, оставлю на завтра, встану на пару часов раньше, а потом к маме с Иванычем и к шашлычкам, что может быть лучше заснеженной веранды и жаренного на углях мяса. Сейчас схожу к Ладочке, обрадую воскрешением и поблагодарю за заботу. Когда я вернулась, мой сотовый разрывался, Ковин, ему-то что нужно в субботу от меня?