— Общаюсь с автором статьи.

— Я же сказал, что весь отдел за дверь.

— Из-за какой-то подстилки?!

— Из-за вас, — Ковин был слишком спокоен, — Семен, займись дамочкой.

— Когда сказали?

Андрео как-то нехорошо на меня взглянул, видимо на вечеринке Вика он передал мне эту ценную информацию, а я забыла.

Шварин быстро увел Минц и закрыл плотно дверь переговорной.

— И чего влезла? — просил Ковин, вытаскивая из моих волос погнутую скрепку. Кто-то получит от меня за снабжение переговорной, могли бы стаканчики проверять, прежде чем карандаши и ручки туда запихивать.

— Есть люди, которым за это деньги платят, ты чего понеслась, а, Николеттка?

— Не неслась я, сначала Жилина скрины прислала, потом Иван информацию скинул, он же кстати дайджест сменил и чаты зачистил. И понеслось, не хотела влезать.

— Помню, ты их под могильный камень послала.

— Так не дали мирно отпеть и забыть.

— А если бы не пришли, тебя бы креслом пришибли.

— Это еще попасть надо. А вам должно льстить, что так за вас дамы драться готовы.

— Льстить? Что меня за мои же деньги обворовывают и считают идиотом, что из-за смазливой мордахи мозги теряет?

— Но дама-то красивая, — собирала ручки и карандаши, чтоб следов погрома не осталось. Наверняка зевак за дверью уже полно, — на все готовая. Какую интригу затеяла, что только под вас попасть.

«Вот уже действительно — несвоевременность вечная драма». Потирала зашибленный затылок. Я несвоевременно решила разогнуться, шеф несвоевременно решил помочь мне собрать карандашики. И уж точно фонтан крови из носа шефа несвоевременен всегда, но сейчас особенно, через пять минут встреча с партнерами, а тут … видок еще тот. Быстро набрала Липу, просьба сделать компресс ее не удивила, а вот Семен даже на мгновение в лице изменился, когда шефа увидел. Сориентировался быстро, разогнал всех любопытных и расчистил дорогу к лифту. Липа отдала пакет со льдом, и побежала в переговорную, извиниться за опоздание босса, если потребуется, придумывать очередную отмазку, не мне же одной сказочницей работать.

Шеф с холодным компрессом на лице. Я в шкафу — так костюм, рубашка, галстук, запонки, носки. Может и ботинки сменить, не, тогда часы придется подбирать еще.

— Ты чего? — шеф как-то не очень обрадовался моим рукам на его ремне, дернулся, чуть мне лед за шиворот не высыпал.

— Помогаю переодеться.

— Я сам.

— Компресс держите, чтоб кровь не шла.

Брюки уже упали. С рубашкой было сложней, Андрео сам снял, а мне пришлось компресс придерживать, чтоб с носа не свалился. Еще и телефон раззвонился, включила громкую связь. Липа предупредила, что партнеры задерживаются, а значит можно не спешить.

— Может, хватит пытаться доломать мне нос, — прогнусавил шеф из-под компресса, пришлось убрать и компресс, и телефон.

— Вроде кровь уже не идет.

— Не идет, — подтвердил шеф, натягивая сорочку. Антистриптиз продолжился натягиванием брюк. Выбранный ремень ему не понравился, достал другой, заодно ботинки прихватил, часы сменил, и брызнул парфюмом, который тут же наполнил все пространство комнаты. Вот так сидишь на диване с компрессом (на голове) и смотришь, как мужчина одевается, и все это в рабочий день с оплатой согласно штатного расписания.

— И как?

— Даже лучше, чем было. Нос немного красный.

— Спросят, скажу аллергия.

— Они не спросят.

Позвонила Липа, партнеры подъехали.

— После встречи, у нас будет разговор.

Не понравились мне предупреждающие нотки в голосе шефа, ругать будет. А за что непонятно?

Убрала обувь и часы в шкаф, костюм в пакет, Слава отвезет в химчистку, надо будет и свои косюмы сдать, пока наобещали хорошую скидку как постоянному клиенту. Белоснежное пальто среди мужской одежды напомнило о Вене, и вместо просмотра отчета об исполнении поручений листала в обед фотографии. За ними была застукана Липой с приглашением от шефа на ковер.

Ковин работал с документами и мне лучше не мешать, когда захочет, тогда и начнет отчитывать за произвол. А пока постою у стекла, видом полюбуюсь. О своем подумаю. Серое небо, хмурилось за стеклом, также как и мое отражение в стекле. Серость вокруг, словно вместо весны опять наступил ноябрь. А где-то там внизу островки зелени — высаженные деревья, кустарники, газон, сложный рисунок понятный только его создавшему. Фонтан, что так никогда и не зажурчал, но постоянно украшался рекламщиками для очередной фотосессии. И сейчас нечто с развивающимися полотнами позировало на его фоне. Машины на местах для гостей, водители важно расхаживающие около них, обсуждающие проходящих, цены на бензин, крутость хозяев.

— Уйдет весь отдел, и мне непонятно, почему вы решили оспорить мое решение, Николь?

Он все также просматривал бумаги, а значит можно не поворачиваться, а отвечать отражению.

— Из-за одной идиотки пострадает шесть человек. Девочка перечитала гламура, вот и сделала ставку на вас. В вас она увидела свое прекрасное будущее, а тут помеха на пути к телу.

— Статья не заставила бы вас уволить, Николь.

— Но Жилину бы убрали и быстро, на это и был расчет. Только вот почему-то вы не разозлились. И не стали размахивать шашкой сгоряча. Не знала дамочка, что у вас такая реакция только на меня, с остальными вы почти нежны и терпеливым.

Отражение шефа пристально смотрело в мою сторону, но знал же что я слаба на язычок, когда брал, пусть страдает.

— По ее плану сейчас она была бы и.о., как руководитель отдела она была бы вхожа в кабинет. А там и до счастья недалеко.

— Только начальником она бы не стала. Вопрос закрыт, Николь. Все за дверь.

— Можете изменить решение?

— Скорей снег в аду выпадет, — хмыкнул шеф.

— А если не в аду, а в Москве?

— В конце мая? Что ж, скорей снег в Москве выпадет. Жилина не должна была оставлять доступ к профилю, тогда бы и подставы не было. У нас же регламентом это прописано.

— Тогда за это же нарушение можно уволить и вас. Ведь я знаю все ваши пароли и явки.

— Еще у вас есть доступ к моим личным счетам, банковским картам и доверенности на управление имуществом. Только не помню, чтоб вы хоть раз этим воспользовались или позволили кому-то другому туда влезть. И да, по моему хотению и повелению вам это разрешено и вменено в обязанности. Я ж сатрап. Но что позволено сатрапу, не позволено пиару.

— Почему же не воспользовалась, как-то пообедала за ваш счет и несколько раз мороженое покупала.

— Да, только кто-то потом пытался мне эти расходы вернуть наличностью, — хмыкнул шеф.

— Значит, решение может изменить только майский московский снег?

— Ага, Николь Александровна.

— Ох, Андрей Владимирович, придется вам таки менять свое решение, он таки выпал.

Одесский говор не мой конек, но так и тянуло стать какой-нибудь мудрошитой тетей Соней с привоза и подбочась смотреть на мир с еврейским прищуром.

Почти буря за окном, май теплом не радует, но может для кого-то это шанс не остаться без работы.

— Вы сговорились с погодой, а, Ники?

Андрей Владимирович стоял рядом и смотрел за снег за стеклом.

— Терраса, — не сговариваясь, выдали друг другу. Еле поспевала за шефом, что тащил меня за собой через комнату отдыха на открытую террасу.

— Ой, — чуть не разъехалась на мокром керамограните, если бы не шеф, то точно что-нибудь сломала, или себя, или террасу.

Все вокруг стало белым, пелена скрывалв здания вокруг, казалось, что весь мир исчез. Но упав, снег превращался в воду, мои велюровые туфли уже промокли, стало зябко и неуютно. Только на остроконечных туях снег не таял, ощущение нового года возникло и не хотело исчезать, словно праздник решил вернуться ненадолго, казалось фотографии, что я рассматривала в обед, вдруг решили стать реальностью, и даже немного жаль, что не Вена вокруг с ее пряными глинтвейнами, золотом Климта и прекрасной музыкой.