- Как дела в строительном бизнесе?

   Ей пришлось задать вопрос дважды, прежде чем Элеонор ответила.

   - Всё хорошо.

   Анна продолжала.

   - Думаю тоже подключиться. Как-то не было прецедента сказать - я наняла адвоката. Хочу и свою долю пирога.

   Лицо Элеоноры пошло пятнами. Станислав, выйдя из оцепенения, вскинул голову, уставился на Анну тяжёлым немигающим взглядом. За столом воцарилось тягостное молчание.

   Анна поднялась, проходя мимо Антона, провела по светлым - таким же, как у отца - волосам. Мальчик, поглощённый игрой 'Repulze', оторвался от гонок, улыбнулся ей, и опять уткнулся в планшет.

   Только бы Лена не опоздала...

   На какое-то мгновение Анне стало не по себе. Пересилив себя, она сбросила халат, опустила в воду сначала одну ногу, потом, держась за край ванны - другую. Села, погрузившись в горячую воду почти по шею. Казалось - время замерло, и только с тихим плеском из крана мерно падали капли, отмеривая секунды жизни.

   Почти неслышно скрипнула дверь. В проёме стоял Станислав. Где-то в самом укромном уголке сердца, она надеялась, что придёт Элеонора. У этой женщины была достаточно весомая причина убить её сестру: узнай отец, что Антоша не его сын, а ребёнок, родившийся в результате инцеста... Как бы он поступил? Анна хорошо знала своего отца. У Элеоноры не было шансов остаться в этом доме. И вот, перед ней стоит убийца её сестры. Беспощадный, лицемерный любовник трёх женщин.

   А вдруг всё это ошибка - ужасная, глупая ошибка? И все её догадки всего лишь игры разума? Или обиженной, истерзанной муками вины и раскаяния - души? Что, если он сейчас подойдёт и скажет что-то хорошее, отчего сердце её, наконец, освободится от тяжести, что несло в себе все эти годы?

   Станислав подошел к ванне, взгляд его скользнул поеё голому телу.

   - Всё такая же красивая.

   Голос его прозвучал с легкой хрипотцой, как после сна.

   -... Знаешь, я никогда не говорил женщине, что люблю её.

   Станислав подошел ближе.

   - Ты единственная.

   Нет, это не было признанием в любви. Прошло то время, когда она верила звучанию этого бархатного голоса. Анна отчетливо видела перед собой зверя, тихо крадущегося к своей жертве. Станислав опёрся о ванну рукой, пальцы другой окунул в воду.

   Ну, же! Давай! Я знаю, что ты хочешь сделать! - думала она с нарастающим напряжением.

   - Если я помассирую тебе лодыжки, без всяких глупостей, как брат... Ты не возражаешь?

   Он улыбнулся, непроизвольно облизнувпересохшие губы.

   'Ангел, мой! - пронеслось в голове Анны.- Не оставляй меня'!

   Она высунула ступни ног из воды. Станислав нежно провел ладонью по лодыжкам, крепко обхватил щиколотки. Внезапно подняв наверх, резко потянул на себя через край ванны. Анна с головой скользнула под воду настолько быстро, что не успела уцепиться руками за край ванны. Последнее, что она почувствовала перед тем, как померкло сознание - вода, которая хлынула ей в нос и рот.

   Осенние сумерки стремительно сгущались, ветер с моря принёс грозовые облака, и первые капли начинающегося дождя глухо забарабанили по металлу оконного откоса. Анна хотела включить свет, но передумала и зажгла свечу. Поставив её в хрустальную вазу, некоторое время наблюдала за игрой бликов, отражающихся от алмазных граней, потом сказала, обращаясь скорее к себе, чем к Лене.

   - Всё, что произошло со мной... Был сон. Долгий страшный сон.

   - Ну, уж, нет! - в сердцах выпалила Лена. - Это я участвовала в страшном сне, когда с мужем вынимали тебя мертвую из ванны, а затем делали искусственное дыхание. Из тебя ведро воды вылилось, прежде чем вздохнула. И, хорошо, что ты установила камеру видеонаблюдения. Я как увидела, что он тебя за лодыжки схватил...

   Лена замолчала, потом добавила:

   - Если бы знала, что это будет так страшно, ни за что бы, не согласилась.

   - Ты слышишь, что говоришь!?

   - Пойми! Одно дело, когда читаешь, что там начирикал писатель в своём детективеи другое, когда это чириканье воплощается в жуткую реальность.

   Анну разобрал смех.

   - Чии-рии-канье!

   Затем с внезапной грустью сказала:

   - Меня охватило непреодолимое желание сжечь этот дом, но я поступила прагматично - наняла грузчиков, и они выскребли без остатка всё, что имело хоть мизерное отношение к этим мерзким сущностям. Но странно, я не почувствовала облегчения: внутри меня ощущение освобождения и потери одновременно. Как такое возможно?

   - Перестань рефлексировать. Вывезла барахло, сделала ремонт. Всё просто зашибись, как замечательно.

   - Ты бываешь иногда такой... Грубой.

   - Я же ветеринар, не забыла? Лучше скажи, как Антоша.

   - Стал молчаливым. Но, как говорит бабуля - пацан крепкий. Ясно, что в ближайшее время он не увидит ни мать, ни отца. Я подала документы на опеку. Этот маленький человечек должен иметь опору в жизни, должен знать, что его любят и никогда не предадут. Иначе... Зачем всё это.

   - Опять рефлексии, - рассмеялась Лена. Задув свечу, она распахнула окно. Свежий ветер ворвался в комнату.