– Так зовут мою овчарку. Я её нигде не вижу. Что с ней сделали?

– По моим сведениям, она спит у себя в конуре, – попыталась успокоить Фруткова Траулько.

Дверь внезапно приоткрылась, и следователь просунул голову в щель.

– Вот ты где, майор. Квасишь с потерпевшим? Оборотень в погонах.

Фрутков снова наполнил свой фужер и протянул следователю. Тот вошёл в комнату целиком, взял коньяк, и со словами: «Ну, будем, славяне!» лихо опрокинул.

– Как там у вас дела? – поинтересовался Фрутков.

– Сейчас работают эксперты, – ответил следователь. – Думаю, через час-два можно будет выносить покойников на свежий воздух. Отправим их в морг. А вас, потерпевший, я прошу пройти со мной. Дадите показания для протокола и проверите, все ли ценности на месте.

Он обернулся к Траулько.

– А ты, майор, что собираешься делать?

– Собираюсь вернуться к себе в управление и обмякнуть под грузом ответственности, – рассеяно ответила Траулько. В её мозгу билась, как муха об оконное стекло, мысль: «Так что же здесь случилось?»

Тремя часами ранее Манчестер с Дуремаром были ещё живы, зорко наблюдали из кустов сирени за домиком сторожа у ворот особняка Фруткова и слушали лай здоровенного пса, бегающего взад-вперёд за оградой.

Страна затухала. Вечер вступал в свои права. Но, как известно, права неотделимы от обязанностей. Обязанностями июльского вечера были прохлада и сумерки, поэтому воздух постепенно становился холоднее, а паутина улиц огромного города темнее. С Финского залива, как обычно, мерзко сквозило. Звёзды сверху равнодушно смотрели на земных обитателей, устраивающихся на ночлег. Однако не все собирались замереть в постели. Из красивых чугунных ворот выкатился огромный шикарный «бентли» и почти бесшумно исчез в темноте. Хозяева особняка отправились развлекаться. Жулики решили, что скоро можно будет приступать к работе.

– Подождём ещё десять минут. Пусть отъедут подальше, – тихо сказал Манчестер Дуремару. Тот согласно кивнул. На лице Дуремара навсегда застыло выражение лёгкой растерянности, как у близорукого, потерявшего свои очки.

– Откуда ты узнал про этот брюлик? – спросил Дуремар от скуки и потому, что нельзя было курить.

– Работаем по клёвой наводке, кореш, – со значением ответил Манчестер, не сводя глаз с ворот. – Одна мазиха поведала.

– А это не палево?

Манчестер повернулся к другу.

– Слушай, Дуремар, одна голова хорошо, а две некрасиво. Давай, не думай слишком много. Делай, что я тебе говорю и завтра мы с тобой будем, несмотря на олимпийскую стройку, валяться на горячем песочке в Сочи. С вином, кином и домином! Прикинь, выхлоп с этого дела – пять тысяч зелёных на рыло. Тебе мало? Тогда иди – выставляй хаты пенсионерок. Может, больше наскребёшь.

Дуремар пожал плечами.

– Но я же не против. Только как-то странно всё.

– Да не переживай ты так! Всё будет пучком. Полчаса озноба и мы в шоколаде.

Кореш кивнул.

– Ладно, проверим твой фарт, Манчестер.

– Тогда, займись собачкой, а я пока на стрёме постою.

Дуремар вынул из кармана вкусно пахнущий пакет с жареным мясом и пошёл к ограде. Отойдя подальше от домика сторожа, он тихо свистнул. Чуткий пёс мгновенно примчался, взлаивая от возбуждения. Недолго думая, Дуремар сунул ему пакет сквозь прутья ограды. Пёс начал жадно жрать.

Тем временем Манчестер наблюдал в маленький театральный бинокль, как пожилой сторож пьёт чай, сидя за столом в своём домике. Большое окно без занавески совершенно не скрывало его мирной деятельности. Вскоре сторож опустил голову на руки и задремал. Собака, шатаясь, уползла в конуру. Манчестер понял: пора наносить ущерб. Он выбрался из кустов и в сопровождении верного Дуремара двинулся вдоль ограды. Выбрав подходящее место, оба жулика перелезли в сад, окружающий особняк. Неслышно ступая, они подобрались к двери. Манчестер достал отмычку, смазанную свечным стеарином, чтобы не поцарапать замок, капнул масла в замочную скважину и немного поколдовал. Дуремар подсвечивал ему фонариком. Вокруг стояла тишина. Только где-то далеко-далеко отсюда нестройно пели пьяные да из конуры доносился храп собаки.

Стараясь не скрипеть, Манчестер отворил дверь.

– Вуаля! – гордо сказал он почему-то по-французски. Манчестер не знал французского, как, впрочем, и всех других языков, кроме родного русского и нескольких циничных татарских ругательств. Он был родом из Бугульмы.

Жулики осторожно поднялись на второй этаж. Вошли в кабинет и остановились перед бронированной дверцей, встроенного в стену сейфа. Дуремар осветил фонариком объект приложения усилий. Сейф выглядел грозно.

– Попытаешься? – спросил друга Манчестер. Дуремар передал ему фонарик и принялся за дело. В общем-то, он не был таким уж жопоруким и в своих кругах пользовался определённым авторитетом, несмотря на дурацкое погоняло и вечно растерянное выражение лица. Дуремар мог бы даже стать одним из лидеров преступного мира, но он курил. А, как известно, настоящий вождь не должен курить, должен быть харизматичным вегетарианцем и любить морковные котлеты.

В напряжённом труде и превозмогании прошло около получаса. Наконец, сейф щёлкнул, капитулируя, и позволил себя открыть. Сигнализация промолчала.

– Храните деньги в сливных бачках! – негромко объявил Дуремар.

– Ну, ты и крутой перец! – восхитился другом Манчестер, перебирая бархатные коробочки. – А вот то, что нам нужно. Какая прелесть!

Он достал из сейфа коробочку с надписью «Сверкающий Могадишо» на крышке и открыл.

– Дай мне посмотреть, – протянул руку к бриллианту Дуремар.

Манчестер отдал ему коробочку.

– Смотри, а я пока своей мазихе позвоню, скажу, что дело сделано.

Пока Манчестер разговаривал по телефону, Дуремар любовался «Сверкающим Могадишо». Он направлял свет фонарика на камень с разных сторон, и бриллиант превращался в маленькую звёздочку, переливающуюся огнём, загадочную, даже пугающую, но неотразимо желанную.

– Этот брюлик стоит, наверно, целый миллион, – восторженно произнёс Дуремар, когда Манчестер, наговорившись, выключил мобильник.

Манчестер перебил друга:

– Какой миллион, кореш? Откуда такие нереальные цифры? При чём тут астрономия? Давай, делаем цап-царап и валим отсюда.

Дуремар пробормотал по инерции, уже к чему-то прислушиваясь:

– Ты прав, пора домой, пока ветер без сучков.

Мгновение спустя, Манчестер тоже услышал неясный шорох, привлёкший внимание Дуремара. Кто-то почти неслышно поднимался по лестнице. Это было плохо для их бизнеса. Не сговариваясь, жулики бросились к единственному месту в комнате, которое могло защитить их от нескромного взгляда – за большой шкаф, набитый папками и деловыми бумагами. Там они замерли в темноте, плотно прижавшись друг к другу.

Манчестер почувствовал, как Дуремар вложил ему в руку коробочку с бриллиантом. Однако Манчестер был опытным каторжанином, поэтому вернул добычу Дуремару, прошептав ему едва слышно: «На, спрячь». Но тот снова сунул коробочку Манчестеру. И тут же получил её обратно. Так бы они и дальше передавали друг другу проклятый бриллиант, ставший неопровержимой уликой их преступления, если бы в комнате не загорелся свет.

В дверях стояли двое – мелкие чипиздрики нездешнего облика. Один мужского пола, другой женского. Одинаково бесстрастные узкоглазые лица, кожа цвета мясной подливки, вихрастые иссиня-чёрные волосы. Чипиздрики были одеты в дешёвые спортивные костюмы. Пришельцев можно было различить по росту и по тому, что «она» держала оружие современного пролетариата – бейсбольную биту, а «он» сжимал в руках пистолет размером с утюг. Правда, оставалась ещё надежда, что это муляж. Чипиздрики не были похожи на представителей закона, скорее на ребят с чистой головой, холодными руками и горячим паяльником. Личная охрана буржуина?

Манчестер заметил, что Дуремар уронил на пол проклятую коробочку и запнул её под шкаф. Ему стало очень страшно. Вот такая ситуация у них с Дуремаром и называлась «попадос».