… «Милая девочка,– мысленно оппонировала она Алинке,– у тебя все еще впереди: и тепло супружеской постели, и совместные мысли наперегонки, и возможные муки ревности. Только после этого ты станешь взрослой женщиной и научишься ценить и беречь годы, проведенные вместе. А пока не тебе судить…»

Со стороны за мучительными раздумьями завхоза тайком наблюдал коварный математик. Как и любой мужчина, он мыслил конкретными категориями, поэтому предпочитал не разводить дискуссии, а дать толковый совет. Впитавший мудрость своего народа, Исаак Изральевич сумел провернуть это поистинне виртуозно, как это ему казалось. Улучив момент, когда в офисе осталась одна Карамышева, он сотворил со своего мобильного звонок на рабочий телефон и принялся громко разговаривать с воображаемым абонентом. Хитрец стенал и жаловался на свою жену, задумавшую сделать капитальный ремонт в городской квартире:

–Нет, ну посуди сам, ведь это революция в отдельно взятой семье! Знаешь,– тут он заговорщицки понизил голос,– я ни о чем теперь думать не могу, забросил даже шахматы, рыбалку и баню с друзьями. Обои, краска и ламинат мне снятся по ночам, и это только начало! Странное дело, но я вошел во вкус, сам процесс мне нравится все больше и больше…

Майка, вернувшаяся с обеда, остановилась в дверях и с удивлением слушала вошедшего в раж обычно спокойного бухгалтера. Она прекрасно знала, что брезгливый Исаак Изральевич никогда не посещал бань, а уж рыбу он любил исключительно в виде готового блюда на столе. В громком голосе и излишней горячности наблюдался явный постановочный эффект, рассчитанный на кого-то постороннего. Майя сделала пару неслышных шагов вперед и заглянула за       полуоткрытую дверь соседней комнаты. Там, уткнувшись невидящим взглядом в ежедневник, сидела Карамышева. Казалось, до нее не доходит ни одно слово, произнесенное сердобольным математиком. И все же Майя была благодарна старику за участие, пусть такое неуклюжее и не совсем уместное. Хотя, как знать, зерно здравого расчета в завуалированном послании было…

– Видимо, пришло время позвонить Лене, – подумала молодая женщина. Несмотря на собственные принципы невмешательства в личную жизнь подруг, она не могла просто смотреть, как страдает Ирка. Ирка, которую Майка всегда знала веселой и задорной. « Не бывает тупиковых ситуаций, – это же ее, карамышевские слова,– где есть вход, там должен быть и выход!».

Майя целый день раздумывала, стоит ли обсуждать эту тему с мужем. Если с Комковыми их связывала давняя дружба, то Олега Карамышева, мужа Ирины, Сергей знал плохо, встречались несколько раз в общих компаниях, да пару раз пересеклись на театральных премьерах, куда их затащили супруги. Точек соприкосновения в бизнесе у них тоже не было, Сережку с его заводом холодильного оборудования никак не волновали вопросы строительных инвестиций и перспектив. Да и Ирина давно уже не стремилась ввести мужа в их круг. В общем, толку от его советов было мало, поэтому вечером она решительно набрала номер телефона Лены…

ЛЕНА. ХИТРОУМНЫЙ ПЛАН. ХОББИ.

Подруга в этот момент пребывала в прекрасном расположении духа. Еще бы, ведь она занималась любимым делом- творила очередной кулинарный шедевр. Ее дорогие мальчики, муж и сын, должны были скоро прийти с вечерней прогулки, так что времени для выпекания рулета с ореховой начинкой оставалось совсем мало. Лена порхала между скляночками с драгоценными приправами и специями, банками с мукой, сахаром и крупами, наугад выхватывая длинными пальцами то щепотку молотой корицы, то горстку растертых орехов, то жменьку отборного янтарного изюма. Все необходимые ингридиенты для приготовления разнообразных блюд покупались, привозились с дальних стран и хранились с некоторым фанатизмом, что, впрочем не встречало никакого сопротивления со стороны мужчин. Обладая изысканным вкусом, Лена даже посуду подбирала соответствующую: жгучие перцы, коих у нее было около десятка видов, хранились в глиняных, цвета топленого молока, обливных горшочках с плотно притертыми крышками, изготовленными на заказ белорусским мастером. Для имбиря, корицы и гвоздики она использовала темные стеклянные баночки с замысловатыми вензелями- творения немецких стеклодувов, а уж для дорогих натуральных пряностей- шафрана, кардамона и натуральной ванили не пожалела безумно дорогих склянок, купленных в антикварном магазинчике на Елисейских Полях. Впрочем, и собственноручно собранные, засушенные и растертые травки, такие, как базилик, душица, тимьян и чабрец, нашли свое место в итальянских керамических горшочках цвета мяты.

Все это великолепие прекрасно вписывалось в ее светлую, в стиле Прованс, кухню, где она была богиней и полновластной хозяйкой. Лена часто ловила себя на мысли, что процесс приготовления того или иного блюда ассоциируется у нее с некими воспоминаниями, эмоциями или просто размышлениями. Однажды, записывая для сослуживицы рецепт низкокалорийного салата, Лена неожиданно для себя добавила пару вольных строк. Затем увлеклась и написала некое подобие маленького рассказа. Это был забавный опыт, который запомнился. В следующий раз озарение пришло, когда она готовила соус песто. М-м-м, раскованное и весьма милое воспоминание. И опять в ход пошли тетрадь с ручкой…

Лена никому не рассказывала о своем неожиданном увлечении. Всегда стремившаяся к совершенству, она боялась показаться смешной и наивной со своей писаниной. Порой она вздыхала, украдкой поглаживая разбухающую тетрадь. Виктор, обожающий стряпню жены, даже и не догадывался, что Ленино увлечение кулинарией перешло на более высокий, уже не столь приземленный, уровень.

Майкин звонок застал ее именно в такой момент- посреди готовки и со свежей идеей в голове. Рождался план написания итальянского рецепта. Дальнейшие слова подруги на время отодвинули мысли об ингридиентах, их дозировке и способах приготовления.

Майка начала издалека. Сначала она рассказала, как обстоят дела со свадьбой родственницы Виктора. Катя Стромынина, владелица фирмы свадебных услуг, взялась за организацию торжества, но при условии готового оригинального сценария. Предваряя охи и ахи подруги, Майка сообщила , что написание сценария и проработку деталей она взяла на себя ( в качестве взаимовыгодной услуги, пояснила Майка терпеливо слушавшей Лене), все остальное – предмет договора между заказчиками и фирмой. Затем она продиктовала подробный адрес и номера телефонов Кати и перешла непосредственно к волнующему ее вопросу:

– Ты давно видела Иру?

– Пару недель назад. Она приходила по поводу открытия частного вклада. Что-то случилось?– в голосе Лены еще сквозила романтическая безмятежность.

– Наверное, мне показалось,– Майя уловила отстраненность подруги и заколебалась, стоит ли втягивать ее в чужие проблемы. Она всегда бережно относилась к чувствам других людей, обладая врожденным тактом и чувством меры.

Но Лена уже собралась:

– Рассказывай по порядку,– иногда она умела быть убедительной.

Майка поведала о разладе в семье Карамышевых, своих наблюдениях и о случае в офисе.

– Ну, твой дедуля дает! А знаешь, это ведь идея!– поразительно, но Ленка моментально схватила суть предложенной Исааком Изральевичем аферы. Честно говоря, Майя сама не раз возвращалась к словам старого бухгалтера. Некий план уже прорисовывался в ее голове, но нужна была серьезная поддержка. Скорее, моральная, Майка еще колебалась из этических соображений. Вдруг все пойдет не так, и тогда окончательный развал карамышевской семьи будет на ее совести. Впрочем, думала Майка, она подаст только идею, а уж принимать ее или нет- дело Иры.

План заключался в следующем: необходимо было втянуть Олежку в строительство загороднего дома. Странно, но факт- имея нескольно роскошных квартир в престижных районах Москвы, Карамышевы не имели загородней недвижимости. Вернее, дом был, старый родительский пятистенок, километрах в тридцати от мегаполиса. Туда свозились дети, когда были совсем маленькими, а родители живы- здоровы. Затем неторопливый дачный отдых сменили редкие воскресные поездки на шашлыки да глянцевые пляжи на далеких морях- океанах. Последние годы разговоры о новом доме то возникали, то тихо угасали. Олежек, уйдя с головой в свой бизнес и посторонние интересы, уже почти не вникал в дела семьи, а Ирине тем паче было не до стройки.