Сюда не проникали посторонние звуки извне. Сюда не попадали недозволенные запахи. Здесь не могли появиться чужие люди. Только Синклит мудрецов из Архивов шести континентов мог полноправно расположиться в глубоких кожаных креслах, зажечь торопливый огонь в закоптевшем камине и неспешно обсудить возникший казус. Время от времени из пыльных недр на свет божий извлекались тома с делами давно минувших лет, в надежде найти какую- нибудь зацепку, намек или совпадение.
Ради справедливости нужно сказать, что это почти никогда не давало результатов, но регламент был строго расписан много сотен лет назад и всегда неукоснительно соблюдался.
Такие необычные дела появлялись крайне редко и рассматривались весьма пристрастным и нетривиальным образом. Архивисты жарких стран склонны были оперировать магическими формулами и обрядами, более выдержанные и рассудительные северяне , проанализировав проблему со всех сторон и убрав эмоциональную подоплеку, с изрядной долей цинизма предлагали порой весьма жесткие, но совершенно практичные пути решения. Восточные мудрецы же после долгого молчаливого созерцания ауры человека выносили свой вердикт, порой ошеломляющий своей простотой и необычностью.
Но могучие Архивисты, все вместе, твердо знали, что они лишь инструмент в руках Божьих и окончательное решение принимать не им.
И вот настал день, когда на стол Третьего отдела легло две папки…
***
СОН. УТРО. ОНА. ДОРОГА.
Ночью Майке приснился удивительный сон. Волнующий и странный . Он не давал ей покоя даже после пробуждения. Она счастливо улыбалась, когда открывала глаза, ибо была переполнена скрытой, почти интимной радостью, подаренной ей неожиданным видением.
Снилась молодой женщине большая, празднично убранная поляна, по краям которой располагались столы, заставленные щедрыми яствами и напитками. За ними веселились многочисленные гости, но их звонкие вскрики и смех доносились до Майкиного сознания мягким, еле слышным гулом. Все ее внимание было сосредоточено на противоположной стороне, где неторопливо беседовали двое мужчин. Ее муж, такой родной и обожаемый, которым она гордилась даже во сне, что-то вещал незнакомому высокому человеку, стоящему к ней вполоборота. Майю тянуло к этому человеку так, что с трудом приходилось сдерживать себя. Почему-то она была уверена, что цвет его глаз-серый…
Раздался гонг, и на центр поляны выскочили то ли шуты, то ли артисты- в колеблющемся мире сна все было зыбко и неважно. Они кривлялись, запускали шутихи и в молниеносных эскападах поражали неожиданно трезвыми и мудрыми репликами.
Один из них, малорослый, кривоногий мужичонка в кожаном охотничьем костюме, вытащил невесть откуда большую птичью клетку. В ней сидела удивительная царь-птица, невероятно красивая своими перьями, окрашенными в бирюзовые, изумрудные, алые тона. На маленькой, изящной головке топорщились золотые перышки, а агатовые глаза-бусинки презрительно смотрели на обрадованных людишек. Коротышка незаметно открыл дверцу и под дружный вздох восторженных зрителей выпустил райскую птичку. Не облетев и полкруга, та плотным разноцветным снарядом устроилась на плече у Майки. Именно тяжесть птицы да наступившая тишина заставила женщину очнуться. И ощутить смятение, заметив внимательный взгляд серых!!!– глаз незнакомца. То ли шуты, то ли артисты непонятно переглянулись – и выпустили быстрого ястребка, который тут же плавно спикировал на другое плечо совершенно сконфуженной молодой женщине.То же направление выбрал и маленький персиковый пудель, соскочивший с рук пухлой клоунессы. И от обещания и ожидания чего-то хорошего Майка окончательно проснулась…
Она лежала, откинув одну руку на мужа, а вторую еще прижимала к плечу, как-будто удерживая кожистые лапки чудо-птицы. В комнате было тихо и спокойно, рядом мерно сопел ненаглядный, а перед глазами все стоял ровный круг поляны, птица как обещанный символ счастья, да мимолетный взгляд серых глаз.
…Минут через тридцать в окна вполз серенький зимний рассвет. Он мерзко стирал остатки такого чувственного, такого прекрасного сна и неотвратимо заставлял впрягаться в будничные дела и заботы. За утренними хлопотами – завтрак, сборы, короткая шутливая перепалка с мужем- новизна сновидения заметно стерлась, детали размылись, и уже совершенно нереальными казались и полет неземной птицы, и облик взволновавшего ее человека. Только по пути на работу, в уютном тепле прогретой и мерно урчащей машины, под негромкий бархатный голос юной певицы с нежным восточным именем, Майя ощутила мимолетную тоску, как боль от давней потери, забытой, но неизбывной. Она удивилась, ведь в ее устроенной и такой благополучной жизни не могло быть столь глубоких и непонятных воспоминаний, как не могло быть мыслей о чужих, пусть и приятных незнакомцах.
Майке недавно исполнилось тридцать два года, несколько месяцев назад они с мужем отметили десятилетний юбилей совместной жизни. Казалось, их брак был идеальным, если бы не одно «но»: они были бездетны. С физиологической точки зрения никаких отклонений или причин, препятствующих появлению потомства, не было. Оба страстно хотели ребенка, особенно Сережка. Но, увы… Медицинские светила разводили руками, дополнительно назначенные консультации и процедуры не приносили никаких результатов. И тогда было решено не торопить события, подождать. В конце концов, в нынешнее время женщины рожали и в пятьдесят лет. Чтобы как-то отвлечь жену от грустных мыслей, Сергей Короткевич, чей бизнес развивался достаточно стабильно, предложил организовать собственное дело. И Майка загорелась…
Дорога предстояла нудная и долгая. Легкий морозец уступил место уже привычной зимней оттепели, и шоссе превратилось в ледяной каток. Приходилось вести машину крайне осторожно и внимательно. Майя то и дело подравнивала свой кроссовер, стараясь не влететь в колею, набитую огромными самосвалами и грузовиками. Мимо пролетали большие, урчащие машины с эмблемами, напоминающими значки на клубных пиджаках, маленькие, старательные автомобильчики всевозможных расцветок шустро сновали из ряда в ряд, и только важные мастодонты-«Волги» никуда не торопились- как подозревала Майка, их некогда могучие ресурсы были давно исчерпаны, в отличие от амбиций.
Какие только экземпляры не встречались на московских дорогах! То рядом проскакивал веселый грузовичок с изображением клюкастых бабулек в ряд на дверце, то сбоку грохотал огромный «Зил», у которого передние колеса бездействовали, в то время как задние исправно крутились, отматывая многочисленные километры. Пару раз на глаза попались невозмутимая «Нива» со скромной надписью на заднем стекле «Комитет по борьбе с внеземными цивилизациями» и «Фокус» с эмблемой «Фонда содействия мужьям-рогоносцам».
Часами бредя в бесконечных плотных пробках, невозможно было не восхититься фантазией чиновников, выпускавших в свет номерные знаки. Помимо легендарных «ГНИ», «РВИ», «МНИ» и иже с ними, попадались совершенно уникальные сочетания букв. Почти час Майка в немом восхищении висела на хвосте у роскошного черного «Мерса» с одними девятками и буквами «ВОР» на номере. То ли хозяин был так уверен в себе, то ли это была злая шутка судьбы, но знаменитая «шапка» горела ярко и показательно. Только когда «Мерседес» начал озадаченно притормаживать, молодая женщина сочла за лучшее смешаться с потоком и уйти в сторону…
Офис. Работа. Друзья. И сотрудники.
За размышлениями дорога пролетела незаметно, и вскоре Майя подъехала к месту работы. Она владела небольшим офисом в огромном деловом комплексе, занимавшем почти полквартала в центре Москвы. Раньше здесь находилась фабрика по производству шелковых тканей, основанная еще в царские времена и существовавшая до недавнего времени. Толстые полутораметровые стены из темного кирпича и высокие арочные окна говорили о немалом возрасте, что придавало и без того напыщенному деловому комплексу солидный вид. Соответственно, и цены на аренду помещений были под стать годам основания. Ходили слухи, что бывшую фабрику скоро снесут, и Майке было искренне жаль этот величественный обломок старины. Некое ощущение причастности к прошлому витало в длинных извилистых коридорах. Уходящие на десять метров вверх сводчатые потолки не давили, а, наоборот, придавали дополнительный объем и воздушность раскрытому пространству холлов и конференц-залов. Неожиданно уместными оказались здесь и холеные девочки-референты, снующие с папочками и ноутбуками, и молодые, но такие успешные ребята в дорогих, от Зеньи и Кавалли, костюмах. Надо отдать должное, многие из них были действительно талантливы в бизнесе, пробивая собственный путь без помощи извне, делая состояния буквально на голом энтузиазме и вере в себя. В стильных ресторанчиках внизу все больше попадались те, кому на фиг сдалось корпеть над копеечными проектами и непонятными перспективами. Их выдавало милое, слегка развязное, поведение и элегантно-небрежная роскошь в одежде. Но мнимая инфантильность не всегда могла скрыть цепкость во взгляде, безукоризненно считывающую коэффициент нужности. Кого редко можно было увидеть в людных местах, так это работяг-компьютерщиков. Они мало интересовались бурной жизнью остального коллектива, предпочитая общаться со столь любезными их сердцу компьютерными программами. Время от времени очередной компьютерный гений выскакивал за порцией фаст-фуда в ближайшее заведение общепита, и тут же возвращался к прерванной работе.
