Лицо парня побледнело, но он не повысил голоса, не начал задавать вопросы, он задал лишь один, откладывая еду в сторону:
— Что ты успела прочесть? Все?
— Нет, еще раз извини, я не хотела рыться в твоих вещах…
— Это уже не важно, — перебил он.
— Хм… не важно?
В его глазах читался немой вопрос, и она ответила:
— Как она увидела тебя и погрузилась в воду, и больше ты ее не видел.
— Видел, — дрогнувшим голосом ответил Кирилл, — я увидел ее.
— Но ты же писал, что больше головы над водой…
— Все так! Но это случилось не в тот, первый, раз.
— О-о!
Наступило молчание, Павла удивленно смотрела на него, не зная вообще что думать. У нее даже пробегали мысли, что он это все придумал как художественное произведение.
— Прошло года два, и я уже свыкся. С одной стороны — хотел забыть, потому что мне все равно никто не поверил бы, с другой — как можно позволить себе забыть то, чему я стал свидетелем?
— Ну этого же не может быть, — сказала она, правда, не очень уверенно. — То, на что ты мне намекаешь? Ты же намекаешь мне на…
Кирилл посмотрел ей в глаза таким взглядом, что ей в миг стало как-то не по себе.
— Нет… нет, быть этого не может…
— Ты прочти до конца. А я пока покурю.
Она перечитывала написанное снова и снова, пока он курил на балконе. В голове был клубок из хаотичных мыслей, она растерянно взирала на мужской силуэт за дверями балкона и на призрачные клубочки дыма. Закат давно поблек и растаял, над городом сгустились сумерки. Ей тоже резко захотелось выкурить хотя бы одну сигарету.
— Ты же бросать собирался, — сказала она тихо.
— Это сложно. Ты же знаешь.
— Ответь, ты точно, абсолютно уверен, что тебе все это не показалось?
— Уверен так же, как и в том, что земля круглая, — Кирилл опустился на стул. — Ни один здравомыслящий человек не поверит ни единому слову: в такие вещи верят либо люди, которые хотят верить мифам, либо дети. И это угнетает, так как без прямых доказательств твои слова ничто!
— Возможно, не один ты такой, милый. Значит, были и другие. Кто видел русалок или даже ее, ту самую, которую видел ты! А знаешь, сколько существует статей, где описаны всевозможные встречи с морскими людьми в разные времена? Подводный мир до сих пор — самое неизведанное место на планете. Раньше могло быть все, что угодно! Но сейчас… из-за того, что человек проникает все дальше и все глубже, из-за загрязнения вод, рыболовства, я согласна, что если осталось что-то ТО, с прежних времен, в это поверить ой как сложно. А увидеть!..
Кирилл покачал головой.
— Трудно жить с этим, хотя… по-своему я счастлив. А бумага — чтобы малейшие детали не стерлись из памяти.
— Ты бы когда-нибудь сам показал мне эту тетрадь?
Павла очень внимательно посмотрела на него, даже испытывающе, ей почему-то очень важно было услышать ответ.
— Да, скорее всего, — помедлив, ответил молодой человек, — просто это… сложно… Понимаешь?
Павла покачала головой и взяв его руки в свои, попросила:
— Расскажи. Расскажи о самой встрече! Читать — это одно, а слышать…
Спустя минуту от начал.
— Проходили дни, и я больше ее не видел до того утра. Я встал до рассвета, как никогда ранее… Павла, она снова там была! Снова забралась на эту глыбу. Полулежала на ней, подперев руками голову и смотрела куда-то в воду. Тогда я смог хорошо ее рассмотреть, настолько, насколько это было возможно: мокрые, непонятного цвета волосы, прилипшие к спине, лбу и плечам, пряди свисали с опущенной головы. Как все мне врезалось в память! Белая кожа, голая, совсем небольшая грудь… ее ладони показались мне намного больше, чем они должны быть у человека. Я не сразу заметил ее ноги, точнее, то, что их заменяло. Я вообще вначале не понял, что это. Ниже спины, там, где заканчивается талия, было что-то длинное, грязного серо-зеленого цвета, которое свисало в воду. Я сощурился и стал всматриваться, уверяя себя, что это зрительный обман, игра света и тени!.. Я подошел ближе и увидел… точнее, не увидел ее ног! Ты читала, что я чувствовал тогда, и мои ощущения… повторяться более ни к чему.
Павла процитировала по памяти:
— Она заметила тебя. «С минуту мы смотрели друг на друга, пока я не услышал пошлепывание по воде; что-то, очень похожее на огромный рыбий хвост, легонько било по воде возле камня, поднимая мелкие брызги. Я увидел это и закричал»…
— Я не закричал, — оборвал Кирилл немного резковато, — я вскрикнул! Это разные вещи.
— Если бы я увидела такое…
— Все. Хватит об этом. Я испугал ее, и она исчезла. Если бы у меня хватило выдержки не показывать свои эмоции!
— То что бы было? Она все равно уплыла бы! Вряд ли вы бы подружились, — Павла натянуто улыбнулась, чувствуя, как немного дрожат ее руки.
«Резко выпрямилась и нырнула. Она не сползла с камня, как в прошлый раз, а нырнула, так что я четко увидел хвост, заменяющий ей ноги…»
— В воде скрыта магия, иначе не было бы жизни на земле, — задумчиво произнесла Павла.
— Давай не будем больше возвращаться к этому, хорошо? Лучше поговорим, куда поедем, а? Предлагай варианты, — и он поцеловал ее. Нежно.
«Как можно не думать об этом? А он не мог ее выдумать, только не Кирилл! У него просто фантазии не хватит, — думала Павла, целуя приятные, такие знакомые ей губы. — Я сомневаюсь, что когда-нибудь забуду то, что узнала сегодня. И черт меня возьми, если я не захочу увидеть то же, что довелось увидеть ему!»
***
В нескольких километрах от берега над водой показалась голова. Черты лица были бы вполне человеческими, если бы не огромные, водянистого цвета глаза, всматривающиеся в однообразную картину воды и неба. В пасти она держала только что пойманную рыбу. Капли воды блестели на ее лице.
========== За бортом ==========
— Может, она злая, и не как в мультиках, а как на самом деле…©
Она доедала свою рыбку. Затем еще одну и еще, но рыбье мясо не насыщало ее по-настоящему. Она нырнула под воду и поплыла к берегу, надеясь заприметить в воде человека: хоть кто-то, по ее мнению, должен был плавать в это ранее июльское утро. Купальщик или рыболов. Рыболов, скорее всего, ведь было только четыре утра.
Она оказалась права. Проплыв с километр, она увидела берег. По мере приближения русалка заметила, что берег безлюден: курорт, где днем и по вечерам очень шумно и многолюдно, сейчас словно вымер. Но недалеко от берега, как она и предполагала (а думать она умела), она увидела рыбацкую лодку, в которой местный рыбак решил провести утро наедине со спокойным морем, слушая, как вода тихонько плещется об облупленные борта его старой лодки, слегка покачивая ее и вгоняя человека в сон. Быстро светало, тонкая полоска на горизонте становилась все отчетливее, быстро наливаясь желто-алыми красками.
Он любил встречать рассветы, сидя в лодке. А ведь когда-то излюбленным местом была веранда его небольшого домика на берегу, и кресло-качалка, где они вместе — он, жена и любимая собака — встречали закаты, а если доводилось раньше встать, то и рассветы. Тихие закаты и тихие рассветы. А теперь Никон остался один…
Мужчина поднял задумчивый взгляд от поплавка и посмотрел чуть поверх него. Он застыл в изумлении, тупо уставившись перед собой. На него из воды смотрела женщина. От лодки ее отделяло метров десять, не больше. Рассвело настолько, что Никон смог увидеть достаточно привлекательное, но какое-то неправильное лицо. Что-то в нем было не так, что-то смущало его очень сильно, а может быть, странным было просто наличие купальщицы в столь ранний час? Тем не менее он подумал: «Девушка плавает… забавно… вот уставилась!»
Когда эта самая девушка подплыла ближе, в его мозгу пробежало вполне логичное и запоздалое: «А почему так далеко от берега?»
Тем временем женщина в воде подплыла еще ближе, и до лодки ей оставалась всего пара-тройка метров. Никон смог лучше рассмотреть темные, но непонятно какого точно оттенка волосы: ему они показались каштаново-рыжими с примесью зеленого. Да, определенно, они отливали каким-то странным зеленым оттенком, словно в прядях запутались водоросли. Рыбак силился всмотреться в лицо купальщицы. Тогда ему не показалось — что-то было с ним определенно не так. Круглые, чуть выпуклые глаза были больше, чем они должны быть раза в полтора. Брови настолько редкие и тонкие, что еле обозначались на аккуратном, овальном, чуть вытянутом лице. Нос был совершено обычным, даже, можно сказать, красивым, а вот рот с бледными пухлыми губами был растянут по углам настолько, что вызывал смутное чувство отвращения, когда на него смотришь дольше двух секунд. Если бы не это, лицо незнакомки в воде можно было бы назвать почти красивым.
