– До встречи, юнга.
Игорек сунул под мышку thalassa и покатил дальше. Я смотрел вслед и ликовал. Мой мир точно поднялся из глубин и возвращал к себе.
7
Уже лет десять я шел по жизни как по палубе. Куда? Вперед, мимо могил, сказал бы Гёте. Да просто вперёд, скажу я. И это всегда было во мне: жизнь – море, города – гавани, балконы высоток – капитанские мостики, а дома – корабли, вросшие в землю до прилива. И никуда от этого не деться, если хочешь жить. Жить как океан, не зная, как поведешь себя.
Замерев с минералкой в руках, я чувствовал, что стоит сделать движение, и море примет меня, и я буду только с ним, пока мир по-настоящему не шевельнёт своими плавниками.
– Ладно, – подмигнул я минералке, – деваться некуда. Поплыли.
И вода полилась. Не успел я этим как следует насладиться, слабо брякнул звонок и рядом, шурша шинами, остановился знакомый велосипедист.
– Слушай, – обратился Игорёк, как пить дать вернувшийся сообщить нечто интересное, – я тут на днях читал статью о загадочных явлениях в мировом океане. О неких высших существах, которые живут по соседству с нами в морских глубинах. По гипотезе они дали жизнь человечеству и могут стать причиной гибели нашей цивилизации.
– А ты знаешь, что греческое слово «ихтюс», то есть рыба, состоит из начальных букв Иисус Христос Сын Божий? – спросил я.
– Знаю, – кивнул Игорёк.
– Думаешь, это как-то связано?
Игорёк странно посмотрел на меня и покатил дальше. Через дорогу я увидел вывеску «У боцмана» и направился туда перекусить, последние два дня я питался только чипсами и орешками.
За стойкой маячил крепкий малый, стилизованный под морячка, в тельняшке и бескозырке. Над стойкой висел телевизор, настроенный на музыкальный канал. Видеоклипы сменялись без перерыва. Когда принесли заказ: омлет, теплую лепешку и салат «Сахалинский», на экране появились два усатых дядьки из группы «Yello» и предложили своё видение реальности. Композиция называлась «To the sea». Люди ныряли в город как в море. Под водой они как ни в чем не бывало ходили по улицам, ездили на машинах и сидели в кафе. Некоторые в купальных костюмах забирались по стенам небоскребов и прыгали вниз. Среди всего этого безобразия усатым мужикам подпевала девица, похожая на золотую рыбку, она плавала мимо витрин и окон, пуская пузыри, и звала за собой. Однако мало кто обращал на неё внимание.
Не успел я поковырять вилкой в морской капусте и огурцах, как в следующем видеоролике еще одна длинноволосая красотка, потерявшая что-то в глубинах океана, преспокойно занырнула в пасть белого кита и попала в иную реальность. Когда красотке повстречались девочка-циклоп и её подружка, левитирующая лежа на спине, я не выдержал зрелища и напрягся.
Но вскоре на экране появился ви-джей и представил зрителям двух ребят: ди-джея Ме, то есть Я, и ди-джея You – Ты. Они болтали о музыке, а я взялся за омлет.
– Кем бы вы хотели стать в следующей жизни? – спросил ведущий своих гостей.
– Дельфином. А еще может чьей-то губной помадой, – игриво ответил ди-джей Ме.
– Китом, потому что киты могут нырять очень глубоко в океан, – с серьезным видом сказал ди-джей You.
Чудес на утро было достаточно, я не стал ждать продолжения, расплатился и вышел.
8
Любителю греческой мудрости скифу Анахарсису как-то задали вопрос: кого на свете больше, живых или мертвых? Он переспросил: «А кем считать плывущих?»
Можно долго болтаться между жизнью и смертью. Хотим мы того или нет, но жизнь и смерть части одного целого, где последняя всего лишь помощница в переправе на ту сторону житейского моря. Однако истинное пребывание между ними в движении по воде. Тот, кто идёт по воде, вне жизни и смерти. Можно это делать одному. Если же набирается команда, то нужен корабль.
У меня не было ни корабля, ни команды, ни умения ходить по воде. Это не смущало, я знал, чего хотел. Хорошее судно я решил вызывать силой мысли, а команду собрать из старых дружков. Самым беспокойным из них слыл Беря, о его неприкаянности ходили легенды. Бродяжничество и безудержность сидели у Бери в крови, он жил где придется, принимая что дают. Иногда ему везло, но он не ценил удачу. Последнее, что я о нем слышал: на несколько месяцев он сошелся с порядочной женщиной, в которой души не чаял, но не справился с внутренним безобразником и стал поколачивать подругу, и она его выставила за порог. Теперь Беря бродяжничал по случайным знакомым. Я знал последний адрес.
Дверь была не на замке. В доме мечтательно бормотал Игги Поп: «the fish doesn’t think, because the fish knows everything». Хозяев не было. Беря в одних трусах стирал джинсы и варил чечевичную похлебку.
– Какими судьбами? – обрадовался Беря.
– Такими вот, – я пожал мокрую ладонь. – Искал тебя.
– Опять что-то задумал, – предположил Беря.
– Как думаешь, какие корабли безопаснее? – спросил я.
– Вытащенные на сушу, – сразу ответил Беря.
– Ха-ха, ну ты даёшь!
– Говори прямо, чего хочешь.
– Хочу набрать команду и отправиться в плавание.
– На чём?
– На корабле.
– Где ты его возьмёшь?
Беря осторожно отжимал джинсы.
– Корабль скоро будет, я уверен, сила мысли уже работает. Пока решил сколотить команду.
– Силой мысли, говоришь… Серьезно? Ладно, я давно готов отправиться куда угодно. Только, знаешь… Мне нужно немного поправиться.
Только после этих слов я заметил, что Берю потряхивает. И с зубами у него что-то было не в порядке.
– Пойдём, я тут видел одно демократичное местечко, – предложил я.
За столиком в летнем кафе Беря оживился.
– Я тебе верю, – сказал он, – отличная идея с кораблем, особенно здесь в городе. Иначе сгинем в этих трущобах. Читал на днях последнюю книгу Пелевина о вампирах, про меня, я столько баблоса всяким оборотням откачал, чуть не загнулся, хватит. Пора сваливать на море, там не достанут. Я в команде. Закажи еще чего-нибудь.
Я заказал.
– Слушай, Беря, – торжественно говорил я, – и правда, сколько можно мытариться? Раз ты в команде, собирайся.
Поднесли графин.
– Что у тебя с зубами, Беря?
– Цинга начиналась…
– Как так?
– А так… Вообще, мне терять нечего, – уверенно сказал Беря, – здесь я только копчу небо, гм.. Топчу небыль, кхм…
Он выпил, деловито закурил и посмотрел на меня, как на огородное чучело.
– У меня такое ощущение, что это уже было, – сказал Беря.
– Де жа вю?
Он не ответил, его остекленевший, в меру безумный и обреченный взгляд блуждал по посетителям. Худющий, похожий на цыгана Беря смотрелся одиноко и неприкаянно среди обычной публики. Хотелось одарить его конем и отпустить на все четыре стороны.
– Ты куда спешишь? – спросил я, когда Беря опять потянулся к графину.
– А ты чего меня тормозишь? – нахмурился он.
– Ладно, поправляйся, как умеешь. Только скажи честно, ты веришь, что мировой океан – это пространство будущей жизни?
– Пространство будущей жизни находится у тебя за спиной.
Я нервно обернулся. Из кафе было хорошо видно, как черными грозовыми тучами быстро затягивало небо. Что имел в виду Беря, я не узнал. Пока я разглядывал тучи, похожие на пугающие густые клубы дыма с захваченного марсианами Мэйбэри-Хилл, Беря задремал на столе под шум начавшегося дождя. А когда он захрапел, вода лупцевала вовсю.
Для прохожих это был долгожданный дождь. Люди забегали под навесы радостные и мокрые, словно после купания. Они были счастливы, как будто им отпустили грехи. А мой первый рекрутированный матрос-скорбут, как и полагалось, спал пьяный в обнимку с кружкой.
9
Играть нужно по-крупному. Ставить всё, что есть, пусть даже не получая ничего, как герой Харви Кейтеля в «Плохом лейтенанте». А как же иначе? Зачем ставить и столько же получать? Только после того, как получишь НИЧЕГО взамен на своё ВСЁ, начинется настоящая игра, которая уже даже не игра, а прыжок в запредельное. С такими странными мыслями я шёл к старому другу Веселому.
