Из совокупности имеющихся источников вырисовывается следующий образ фарисеев как организованной партии:
Фарисеи соблюдали закон Моисеев согласно своей интерпретации и пытались вовлечь в это других. Там, где можно было повлиять на правителей, фарисеи проталкивали свои подходы. С обычаями мира сего они были достаточно хорошо знакомы, чтобы вступать в советы и коалиции со своими противниками, когда того требовала ситуация и общая цель. В этом отношении они действовали как «объединение по политическим интересам». С другой стороны, соперничество с другими движениями было ожесточенным. Подогреваемое пылом религиозной убежденности, оно доводило до суровых взаимных обвинений[82].
Нарисовать достоверный портрет саддукейской партии сложнее, поскольку в отношении характерных особенностей этой партии мнения ученых существенно расходятся, а информации из источников слишком мало. Считается, что саддукеев было гораздо меньше, чем фарисеев, но в эту партию входили преимущественно представители знати. Некоторые первосвященники были саддукеями. В отличие от фарисеев, саддукеи не имели большого влияния на народ[83].
2. Крещение Иисуса
13Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. 14Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? 15Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его. 16И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. 17И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение.
Рассказ о крещении Иисуса от Иоанна содержится также в Евангелии от Марка, однако в более краткой версии (Мк. 2:9-11).
Лука не рассказывает отдельно о крещении Иисуса, но упоминает о том, что Он крестился вместе с народом: «Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился: отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!» (Лк. 3:21–22). Лука, таким образом, помещает Иисуса в толпу людей, которых крестит Иоанн, не выделяя крещение Иисуса как событие, совершённое отдельно от прочих крестившихся.
«Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну»
Из всех трех свидетельств явствует, что крещение в Иордане было «пограничным» событием в биографии Иисуса, разделившим Его жизнь на «до» и «после». До крещения о Нем никто не знал: безвестный Сын плотника, Он пришел к Иоанну как один из многих, один из толпы. После крещения Иисус перестает быть незаметной фигурой, одним из толпы: о Нем узнают благодаря свидетельству Иоанна, сошествию на Него Святого Духа и голосу Отца, который слышит народ. Сразу же после крещения Иисус удаляется в пустыню, а затем возвращается к людям уже не как некий безвестный «Иисус из Назарета Галилейского» (Мр. 2:9), а как «Пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом» (Лк. 24:19), Которого даже родственники перестают узнавать. Главным событием, разделяющим эти два периода в жизни Иисуса, радикально отличные один от другого, является крещение.
С этого момента начинается Его путь к Голгофе. Почему для вступления на этот путь нужно было крещение? Если говорить об Иисусе как о Сыне Человеческом, то, возможно, Он пришел к Иоанну потому, что нуждался в некоем отправном пункте для своей миссии, нуждался – по-человечески – в благословении того, кто уже подобную миссию вел в преддверии Его собственной миссии. Как человек Он получает благословение от старшего, но в том Царстве Небесном, которое открывается именно с Его пришествием, Он, меньший, оказывается больше Иоанна (Мф. 11:11; Лк. 7:28).
В этом и смысл ответа Иисуса на вопрос Иоанна: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?». Отвечая: «Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду» (Мф. 3:15), – Иисус словом «теперь» (άρτι) подчеркивает временный, переходный характер той ситуации, в которой оказываются они оба – Иоанн, сознающий превосходство Иисуса и потому пытающийся воспрепятствовать Его крещению, и Иисус, Который принимает от Иоанна крещение, потому что видит в этом исполнение воли Отца.
Данная ситуация напоминает нам другой момент той же истории самоистощания Сына Божия, тоже связанный с водой: умовение ног ученикам на Тайной Вечере. Здесь в аналогичной роли оказывается Петр, который пытается воспрепятствовать Иисусу умыть его ноги, говоря: «Господи! Тебе ли умывать мои ноги?» Но Иисус отвечает ему: «Что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после» (Ин. 13:6–7). Параллелизм между двумя историями усматривает Григорий Богослов (IV в.), который дает следующее богословское истолкование события:
Креститель не принимает – Иисус настаивает. «Мне надобно креститься от Тебя» (Мф. 3:14), – говорит светильник Солнцу, глас – Слову, друг – Жениху, тот, кто выше всех рожденных женами (Мф. 11:11), – Рожденному прежде всякой твари (Кол. 1:15)… Ибо Креститель знал, что будет креститься мученичеством, или что у Него будут очищены не только ноги, как у Петра (Ин. 13:9). И «Ты ли приходишь ко мне?». И в этом пророчество. Ибо Креститель знал, что, как после Ирода будет неистовствовать Пилат, так за отошедшим Предтечей последует Христос. Что же Иисус? «Оставь теперь»… Ибо Иисус знал, что вскоре Сам будет Крестителем Крестителя[84].
Евангелисты описывают Иисуса как Человека, Который четко знает, что делает, идя по пути, предначертанному для Него Отцом. Это осознание не приходит к Нему в какой-то определенный момент: оно с самого начала Ему присуще. Уже двенадцатилетним отроком Он уверенно говорит о Боге как Своем Отце, о храме как месте, которое принадлежит Его Отцу (Лк. 2:49). Непоколебимое стремление исполнить волю Отца приводит Его на Иордан. То же стремление приведет Его на крест.
Не случайно уже в ранней Церкви крещение Иисуса воспринималось как прообраз Его крестной смерти. Сам Иисус употреблял термин «крещение» применительно к Своим страданиям и смерти: «Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!» (Лк. 12:50). Учеников, пожелавших воссесть по правую и левую руку от Него, Он спрашивает: «Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь?» (Мф. 20:22).
Крещение, совершаемое по заповеди Иисуса Его учениками, также воспринимается как образ Его смерти. Апостол Павел пишет: «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть» (Рим. 6:3–4). Обращаясь к новокрещенным, Кирилл Иерусалимский (IV в.) говорит:
Вы произнесли спасительное исповедание и погружались троекратно в воду, и снова выходили из воды. И здесь вы символически изобразили тридневное погребение Христово. Ибо как Спаситель три дни и три ночи пробыл во чреве земли (Мф. 12:40), так и вы первым выходом из воды изобразили первый день, а погружением – первую ночь Христова пребывания в земле… И в то же время вы умирали и рождались, и эта спасительная вода была вам и гробом, и матерью. И одновременно произошло и то, и другое: и смерть, и рождение ваше вместе сочетались[85].
Если крещение Иоанново было «крещением покаяния для прощения грехов» (Мк. 1:4), то какое действие оно оказало на Иисуса? Евангелисты вполне однозначно представляют Иисуса Тем, Кто, будучи Сыном Человеческим и Сыном Божиим, имеет власть отпускать грехи (Мф. 9:6; Мк. 2:10; Лк. 5:24 и др.). Новозаветные авторы многократно, в разных формах подчеркивают, что «в Нем нет греха» (1 Ин. 3:5), напротив, Он – источник прощения грехов. По словам апостола Петра, Сын Божий «не сделал никакого греха… Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды» (1 Пет. 2:22, 24).
