В общем, поняв, что если американцам сейчас не помочь, то самое большее через год, победители оставят свои автографы на стенах Белого дома, я решил выручить «союзников». Но выручить так, чтобы им это не принесло пользы в будущем. Чтобы они неверно определили причины выпавших на их долю успехов.
Понятно, что отправке добровольцев на эту войну я не препятствовал. Но не они должны были сделать то, что я задумал. А задумал я, как уже говорил, превратить войну в бойню. Что сейчас не хватало американцам? Хорошей пехоты! А хорошую пехоту делают из новобранцев именно унтер-офицеры. «Лужская шкуродерня» способствовала тому, что у меня на действительной службе было немало унтер-офицеров, обученных самой передовой тактике. Поэтому часть их была командирована в Америку, чтобы из того, что есть, подготовить качественный сержантский состав. Три месяца зверской муштры и Америка получала очень неплохого командира взвода. Который недолго будет жить на этой войне. Зато противник хорошенько умоется кровью.
Точно так же помог и с обучением офицеров для американцев. То, что готовил для своей армии Вест-Пойнт не годилось совершенно. Кроме того, офицерский состав нес чудовищные потери в боях, а готовить замену американцы не успевали. Поэтому офицерский патент вручался кому попало. Что имело свои последствия. Мы же предложили американцам разработанную у нас систему ускоренной подготовки кадров. Согласно ей, офицеров готовили в такие же сроки, что и сержанта. Тут дело даже не в том, сколько учили, а в том, чему учат. В этом плане у американцев все делается не как у людей. Ведь чему их учили даже в конце 20 века?
1-й год обучения:
английский язык, иностранный язык, химия, физика, математика, философия, политология, современная история
2-й год:
отечественная литература, иностранный язык, химия, математика, компьютеры, физика, география, экономика, современная история
3-й год:
инженерная подготовка, конституционное право, военное право, международные отношения, военная история и факультативы по выбору
4-й год:
военная история, английский язык, военное управление и факультативы по ним.
А где огневая подготовка, военная топография, тактика, и прочие чисто военные дисциплины? Нет их! В войска по сути дела выпускают школьника, которого нужно еще учить и учить. И это после более чем двух сотен войн за свою историю. Конечно, со временем выпускники обретают опыт и знания, но использовать их на командной должности немедленно после выпуска не выйдет. Попытаться конечно можно, но тогда не стоит пенять на последствия.
Поэтому я уговорил Теодора Рузвельта на организацию «фабрики офицеров». В течении малого срока обучения, кадет получит не образование, а знания и навыки, достаточные для командования ротой. Этого ему достаточно, чтобы успешно командовать в бою. И это тоже не сделает американскую армию лучшей в мире. Потому что эти «птенчики» проживут на войне недолго. Ну а те, кто выживет, главным секретом так и не овладеют.
А вот чего я никак не собирался делать, так это учить американцев штабной работе. Вопреки распространенному мнению, полевые командиры, даже опытные и талантливые, приносят на войне много меньше пользы чем холеная «штабная сволочь». Именно работа штабов предваряет результаты боев и сражений. Можно не иметь обстрелянную армию, но компетентные штабы иметь нужно в любом случае. Ибо они тот самый «мозг» без которого руки, ноги и хвосты с желудком не приносят существенной пользы.
Зная это, я договорился об отправке на войну нескольких десятков штабных групп, укомплектованных нашими выпускниками Академии Генерального Штаба. Именно им и предстояло набираться опыта работы на современной войне, а затем передать его нашей армии.
Я ведь не случайно распорядился отправить к тому же Назгулеску штабную группу. Ему сейчас предстоит сложная операция на Великих озерах, где британцы держат немалые силы. Прежде всего – озерный флот, который состоит из нескольких самостоятельных отрядов по одному на каждое озеро.
Всякого рода гражданских посудин на этих озерах хватало что у американцев, что у британцев. Как только началась война, многие из них были вооружены тем, что нашлось в местных арсеналах. Потом обе стороны полгода пытались наладить сносную боевую работу но пока без особых успехов. Зато с организацией береговой обороны был полный порядок. Основу ее составляли стационарные батареи противодирижабельных орудий, которые расположили с таким расчетом, чтобы они выполняли задачи и ПВО и противодесантной обороны, а при нужде и по судам противника могли пострелять. Это были в основном трехдюймовки. Но у тех же британцев хватало и более крупных калибров. Например – плавучие батареи, вооруженные новыми 190 мм орудиями.
Озерные флоты противников были столь велики, что затевать сражения на воде или высаживать десанты не рисковали обе стороны. И как раз эту стабильность должна была разрушить флотилия Назгулеску, названная для пущей важности революционной. Задачей Революционной Американской Флотилии (РАФ) был захват «пятачка» между озерами Онтарио, Эри и Гурон. Правда, действовать Назгулеску должен был не в одиночку. Со стороны Буффало и Детройта должен был наступать корпус генерала Першинга, причем в ее составы включили 1-ю Олимпийскую и 2-ю Детройтскую механизированные бригады. Операции в воздухе должна была вести Мичиганская дирижабельная флотилия под командой временного бригадного генерала Васильшмана.
Нужно сказать, что Першинг, который и отвечал за эту наступательную операцию, тому что она будет успешной, совершенно не верил. Потому что фельдмаршал Роджерс правильно понял значение «пятачка» и как следует его укрепил. В частности, танкистам Першинга предстояло преодолевать полосу сильных инженерных заграждений, прикрытых огнем стационарных батарей трехдюймовых универсалок. При этом, позиции батарей тоже были основательно укреплены и прикрыты достаточным количеством пехоты.
– Мы зря потратим силы в этом наступлении – пророчил Першинг.
– Генерал! Выпейте брома и успокойтесь, – отвечал ему Назгулеску, – мы сделаем этих ублюдков!
– Командор! Я не пошлю своих ребят на убой! Вы хотя бы знаете, сколько стоит тот же tank?
– Понятия не имею и даже знать не хочу! Значит вы отказываетесь? Чудесно! Значит вся слава будет принадлежать мне! Васильшман, вы в доле или это тоже не ваш бизнес?
– Я таки в доле, – ответствовал Васильшман.
– Чудесно! Остается найти пехоту. Но я знаю, что она у меня будет.
Пехота у Назгулеску действительно появилась. По распоряжению президента Рузвельта, армия выделила ему людей. Но каких! Возьми боже, что нам не гоже.
– Старые пердуны и глупые сопляки? Прекрасно! Эти люди принесут нам удачу! – не терял бодрости командор после того как глянул на присланное ему пополнение, – как тебя зовут сынок?
– Рядовой Адольф Гитлер! Сэр! – восторженно прокричал в ответ юноша, удостоенный внимания живой легенды американского флота.
– Немец?
– Австриец, сэр!
– Тоже неплохо. Вот только у нас иные порядки сынок. У нас, волонтеров революции, нет и не может быть никаких боссов. Поэтому в обращении мы используем слово «камарад». Вы все поняли МАТРОС Гитлер?
– Да сэр! Простите… Понял камарад командор!
– Из вас выйдет толк матрос Гитлер!
Прибывшее в тренировочный лагерь пополнение сразу взяли в свои руки отставные унтер-офицеры, командированные мной в Америку. Как раз из тех гвардейцев, что прошли суровую школу «Лужской шкуродерни». Именно им предстояло обучить этих горе-рекрутов тактике штурмовых групп. И они доказали, что способны из любого тупого животного сделать приличного человека и бравого революционного матроса.
Морская пехота Назгулеску сильно отличалась от той корабельной пехоты, что ранее была в САСШ. Когда мне показали фотографии этих вояк в той форме, которую специально для них пошили, я чуть не свалился от смеха. Представьте себе придурков, напяливших на себя расклешеные брюки, тельники и черные береты. А если к этому добавить чуб, наподобие казачьего? И черный бушлат с вышитой надписью «Black Death of the American Revolution». А их боевой клич, это вообще нечто. Ладно, вполне уместно идти с таким кличем в бой. Но ведь им положено отвечать на поздравление командующего. Представили? Какой нибудь- американский генерал или адмирал обращается к ним: «Здорово парни!» А в ответ ему; «Your bunny wrote!» У кого то было неплохое чувство юмора.
