На третий день, однако, двигаться вперед стало неимоверно трудно. Японцы поставили на прямую наводку зенитные орудия. Длиноствольные зенитки, первоначально создаваемые для нужд флота, могли стрелять не только шрапнельным или фугасным выстрелом. Бронебойные унитарные снаряды для них тоже были. Правда, на суше сперва в них нужда не ощущалась и японские интенданты их завезли лишь потому, что так полагалось. Командиры же батарей, по сути дела забыли про то, что у них есть и такие. Но пришло время – нашлось кому вспомнить. А американцам пришлось в тот день хорошенько умыться кровью. 75 мм зенитные орудия по бронепробиваемости мало уступали пушкам Канэ такого же калибра. Ну а 63 мм зенитки, метров с 400 тоже были в состоянии пробить лобовую броню.

Целый день шел поединок между зенитками и танками. Подавить зенитки удалось с помощью подтянутых поближе 107 мм гаубиц. Но на поле боя остались неподвижными 15 американских танков и восемь БТР. Продвинулись в этот день едва на пару километров. Пришлось бригаде Першинга прерывать наступление и заниматься эвакуацией и ремонтом подбитой техники. Решение на вывод из боя, было принято лишь по этой бригаде. Зато остальные войска продолжали гнать в наступление. И потери сразу возросли. Три дня бойни лишний раз убедили американцев в том, что без танков у них ничего не выйдет. Поэтому, по мере восстановления подбитых машин, их немедленно, поодиночке, придавали атакующим войскам. Конечно, это помогло слегка уменьшить потери и добиться продвижения на километр в день. Но то, что одиночный танк мало чего решает, американцы уже поняли. Поэтому, бригаду Першинга не стали применять в дальнейшем сражении, до тех пор, пока она не восстановится полностью. После восстановления, она аккурат накануне рождественских праздников снова была направлена на фронт. Это уже были последние бои уходящего года. Дойти до Клирустера наступающим не удалось. Но до Абердина вполне вышло. Правда, положения японцев это не ухудшило, а американцам успех лишь добавил сложностей. Японцы теперь совершенствовали оборону в Олимпийских горах, куда танкам ходу не было и где держаться можно было очень долго.

Все это время я получал сведения о ходе дел от прикомандированных к американским штабам, наших офицеров Генерального штаба. Меня сильно интересовал вопрос: какие выводы сделали американцы, получившие опыт применения бронетехники в ходе наступления? То что мне сообщали, наполняло мою душу радостью. Действиями бригады Першинга, командование Северной Армии было довольно. Интересны были замечания самих танкистов. Они пришли к выводу, что им нужны более совершенные танки и БТР. А дальше шел перечень пожеланий: усилить бронирование, поставить более мощный двигатель, более надежную трансмиссию. 107 мм гаубицу на танке, сочли лишней. Хватит и 63 мм на спонсонах. Уж лучше создать отдельный, чисто артиллерий танк, вооруженный шестидюймовой гаубицей, который, следуя позади основных танков, будет подавлять противотанковую артиллерию. То есть, в полезности сверхтяжелых танков никто не усомнился. Пришелся ко двору и «вспомогательный пулемет». Правда, пехота хотела иметь их уже по два на отделение. Ну и конечно, устранить присущие новому оружию «детские болезни». Карабины СКС-4.5 тоже вызвали одобрение. Правда, Браунинг их собирался значительно улучшить. Ну а фирма «Кольт» готовилась выполнять заказ по производству этого карабина для нужд экипажей танков, кораблей, полиции, вспомогательных и тыловых подразделений армии.

А в Китае, с возвращением Дансаранова в Ургу, все происходило согласно достигнутой договоренности. Председатель Ли подготовил часть войск к уходу из Северной Маньчжурии. Маршрут следования был выбран не самый легкий. Предстояло идти через Большой Хинган и Гоби, в основном по территории Монголии в сторону Ордоса. Это позволяло избежать столкновений с японскими войсками. Правда, природа была не менее сурова, чем войска противника. Но хорошая подготовка к походу позволяла пройти путь без больших потерь. Что собственно говоря и было сделано. Часть продовольствия и фуража пришлось тащить собой, а часть пришлось покупать у монголов. Учитывая, что больше половины людей в Особой колонне составляли солдатские жены и дети, нашим военным советникам пришлось подойти к вопросам планирования и снабжения очень ответственно.

И хотя всего не предусмотришь, операция по передислокации проходила образцово и где то в ноябре, избежав встреч как с японскими войсками, так и с частями регулярной армии Пекинского марионеточного режима, Особая колонна дошла до провинции Шенси. Для закаленных в боях с японской армией бойцов НОАК, имевшиеся в распоряжении губернатора провинции войска, достойным противником не были. Да они и не стали сопротивляться внезапно появившемуся противнику. После бегства местной администрации, часть солдат просто дезертировала, а оставшиеся присоединились к войскам Председателя Ли. Но вы сами подумайте: Что могли противопоставить провинциальные войска, воинам Председателя Ли? Артиллерия? Так горные орудия на основе 63 мм полковушек и «батальонные гаубицы» калибром 63 мм (типа минометы), вполне превосходили устаревшие британские дульнозарядные орудия. Более того, НОАК давно применяла НУРСы. Удивляться этому не стоит. Ракеты Константинова большим секретом не были. Производство черного пороха – для китайцев не секрет. Вот и применяли партизаны Председателя Ли РСы самых разных калибров, до восьми дюймов включительно.

Установив свой контроль над провинцией, товарищ Ли, послал гонцов во временную столицу Северной Цин. Именно от гонцов, притаившиеся до поры до времени хунвейбины и получили сигнал к началу действий. Через два дня после получения сигнала, отряд хунвейбинов внезапно атаковал временную императорскую резиденцию. С дворцовой охраной боевики справились быстро и покончив с ней, взялись за обитателей дворца. В ходе резни, была убита вдовствующая императрица и множество придворных. Сделав свое черное дело, хунвейбины благополучно покинули место преступления. Целые сутки Североная Цин обходилась без верховной власти, а сама Урга без всякой власти, ибо многие чиновники либо не вышли на службу, либо сбежали из города. И тем не менее, никаких беспорядков не возникло, хотя именно для их пресечения в город вошел Селенгинский кавалерийский полк. Тем не менее, взяв на себя всю ответственность за дальнейшую судьбу империи, Дансаранов провозгласил новорожденного Пу И новым Сыном Неба, а Айсиньгёро Цзайфэна регентом. Сам он как и было договорено, стал военным министром.

Замена одиозной правительницы на пусть и недееспособного ребенка, в целом принесло Северной Цин несомненную пользу. Убив и разогнав множество придворных, хунвейбины облегчили регенту жизнь. В частности, он сумел выполнить обещанное, но так и не осуществленное покойной Цыси обещание об превращении империи в двуединую монархию. Теперь, далай-лама официально получил статус соправителя. Председатель Ли, наоборот, был объявлен мятежником – как раз то, чего и добивались от Цыси западные эмиссары. Правда, пользы теперь от этого не было. Уйдя в Шэнси, товарищ Ли избавил новых правителей от необходимости делать нелегкий выбор. Зато племянник Дядюшки Хо, не имевший никаких грехов перед британской плутократией, теперь официально считался наместником в Маньчжурии. Это никак не повлияло на наши отношения с Особым Коммунистическим районом. А уж с Кореей, тем более. Корейский император признал себя вассалом Северной Цин. А почему бы и не признать? Ведь грудной младенец Пу-И, устами регента, признал корейской территорией провинцию Яньбянь! Этот вассалитет в данный момент для Кореи ничего не значил, но зато китайцы могли «сохранить лицо». И не только лицо. В Сеуле уже несколько лет работал университет, а в Пхеньяне – Политехнический институт, где были факультеты, обучение на которых велось, как на корейском, так и на китайском языках. В общем, Корея внезапно стала центром конфуцианской культуры. Ну а корейский народ, стал чувствовать себя очень неплохим народом. Настолько неплохим, что даже король Сиама начал брать с корейского императора пример. А почему бы и нет? Корейцы с нашей подачи успешно модернизируют страну. Даже успешней, нежели мы свой Дальний Восток.