– Александр Ильич! – обращаюсь я к комбригу, – вам предстоит продемонстрировать нам выдвижение вашей бригады с места постоянной дислокации на учебный полигон. Если верить карте, это порядка ста двадцати верст. Дело это для вас новое и довольно непростое. Поэтому я разрешаю вам покинуть нас и заняться подготовкой к маршу. На все и про все у вас есть двадцать четыре часа. Не теряйте зря времени. Да, вот еще что: эти офицеры, – я кивнул в сторону стоящего в строне полковника и группы войсковых старшин в форме Кубанского казачьего войска, – это ваши коллеги, которым предстоит сформировать на Волыни такую же бригаду, как и ваша. Прошу их любить и жаловать. И ничего от них не скрывать. Им предстоит у вас учиться, чтобы в дальнейшем избежать неизбежных в новом деле ошибок.

Отпустив полковника Дузя, я обратился к приехавшему по его душу высокому начальству:

– Господа, сегодня вы вряд ли увидите что-нибудь интересное, а потому я всех вас приглашаю на товарищеское застолье. Зато завтра я вам обещаю незабываемое зрелище.

В общем, избавив полковника Дузя от пристального внимания со стороны высоких чинов, я устроил обычную генеральскую пьянку, затянувшуюся до самого вечера. А утром, не успевшие опохмелиться генералы, наблюдали вместе со мной выход бригады на учения. Это было действительно красочное зрелище. Первыми покинули расположение бригады самокатные батальоны. Старательно держа равнение, они проехали мимо нас на свежепокрашенных велосипедах. Как все знакомо! Что значит подготовиться к смотру? Это значит покрасить все и вся. Не только это, но и это тоже. Следом за самокатчиками мимо нас проехал бригадный обоз. Эти ребята тоже не на лошадях везли необходимое в походе имущество. Так же сверкая и воняя свежей краской, мимо нас проехала колонна грузовых паромобилей. Цирк скажете? Это еще не цирк. Настоящий цирк нас ожидал впереди, когда парк начала покидать боевая техника. Тоже покрашенная в срочном порядке.

– Как вы думаете поручик, – обратился к представлявшему производителей бронетехники Ржевскому, – эти ваши «коробочки» выдержат марш?

– Ваше величество! – с некоторым высокомерием ответил мне «генеральный поручик», – на нашем испытательном полигоне эти самые «коробочки» проходили по 140 верст!

Ага! Подготовленные к маршу хорошими механиками и за рычагами сидели опытные водители-испытатели. А вот у Дузя все парни от сохи набранные. И сколько у них техника прослужит, про то и господь-бог не знает.

В общем, мои ожидания оправдались. В ходе совершаемого марша, боевая техника постепенно начала выходить из строя. Видимо комбриг чего то подобного ожидал, а потому вперед пустил самокатчиков, следом обоз, а уж в последнюю очередь танки и самоходки.

То, что бригада отвратительно подготовлена к такого рода испытаниям, видно было по той суете, что возникла возле замерших неподвижно боевых машин. Никто не знал, что именно нужно сделать с этой чертовой техникой. Большинство неисправностей были легко устранимы силами экипажа. Вот только даже мехводы оказались в этой ситуации не на высоте. А прочие члены экипажей даже понятия не имели о том, чем же они могут помочь своему товарищу. Еще меньше было помощи от командиров взводов, рот и батарей. И это неудивительно: господа командиры еще меньше своих подчиненных разбирались в технике. Все, что они могли сделать в этой ситуации – громко материться и грозить нерадивым мехводам всяческими карами. А уж что испытывал при этом комбриг, можно было догадываться. Он явно свою карьеру считал погубленной окончательно. Того гляди, не выдержит позора и застрелится. А оно мне надо? Как ни крути, но даже эта позорная ситуация может способствовать обретению ценного опыта. Которого сейчас ни у кого более нет.

– Полковник! Продолжайте марш! И позаботьтесь о вызове заводских ремонтников!

С горем пополам, до района учений сумел дойти один танк и одна самоходка. Стоит ли говорить о том, что график проведения учений сорван? Да черт с ним с графиком! Мне сейчас нужно спасать бригаду от эпидемии массовых самоубийств.

– Господа! Полученный результат меня нисколько не удивил. Чего то подобного я ожидал. Хочу вам напомнить, что у Петра Великого всякое новое дело начиналось с провалов. Был неудачен первый Азовский поход, но со второго раза все у него получилось. Была «Нарвская конфузия» но в итоге плакать пришлось шведам. У Александра Благославенного был Аустерлиц и сдача Москвы, но в итоге его армия взяла Париж. То что мы увидели сейчас, это из той же оперы. И уверяю вас, если не отчаиваться, то и из этой конфузии выйдет польза. Надеюсь, что в следующий смотр полковник Дузь сможет продемонстрировать нам, как следует совершать подобные марши. А полковник Лебеденко, – я кивнул в сторону будущего комбрига Кубанской маневренной бригады, – окажется в этом деле достойным учеником командира донцов.

Прежде чем покинуть район учений, я вызвал Ржевского и огорошил его новым назначением. Отныне, он возглавлял Бронеходное управление с правами помощника товарища министра.

– А не слишком ли мал чин для такой должности? – задал вопрос военный министр генерал Ридигер, – к тому же, наш поручик сейчас находится в отставке. – Конечно мал, – согласился я, – и думаю, что это дело стоит немедленно исправить. Пусть наш затейник возвращается на действительную службу, ну а следующий чин он сам себе придумал. Поэтому присвоим ему звание «генеральный поручик». Пусть в бронеходных войсках будет такое звание.

В буквальном смысле потрясенный свалившимся на него назначением, Ржевский даже не знал, как на эту мою милость и реагировать. К тому же, голова его озабочена совершенно иным. То, что техника в очумелых ручках казаков начала массово выходить из строя во время марша, больно ударило по его самолюбию. Все-таки он поручался за ее надежность. А потому, без долгих раздумий, он напряг всех приехавших с ним мастеровых на устранение возникших неисправностей. Мой вызов его как раз застал посреди этих забот.

– Не переживайте так сильно, – поспешил успокоить его я, – самые большие неприятности для вас еще впереди! Потому что сие назначение вам не в награду, а в наказание за излишнюю самоуверенность.

А дальше я начал озадачивать постепенно выходящего из ступора нового главкома.

– Вам предстоит у себя в Кубинке организовать офицерские курсы для подготовки офицеров-бронеходчиков. Согласитесь, что езнание материальной части – это позор! Вот вы и избавите наших доблестных бронеходчиков от подобного позора. Пощады не давайте никому! И если офицеры не освоят вождение, стрельбы и устранение возникших неисправностей в полевых условиях, смело ставьте вопрос об их увольнении со службы. Это касается не только бронеходчиков но и командиров прочих подразделений и тех офицеров Генерального штаба, которым предстоит служить в бронеходных частях.

В принципе, ничего нового я не говорил. Точно такой же подход существовал и в кавалерии. На данный момент все кавалерийские и казачьи офицеры прошли через «лошадинную академию». Естественно, что я высказал требование об обязательной взаимозаменяемости членов экипажа.

– Здесь, господа, барство неуместно. Это на крейсере матрос-сигнальщик может не знать о том, что делать с судовыми механизмами, а офицер не пачкать рук той работой, что выполняет матрос. У бронеходчиков уместен иной подход. Экипажи у них маленькие и потому, командир батальона просто обязан участвовать в той же заправке машины или загрузке боеприпасов. Да и не только в этом.