— А как вы это сделали?

— Эдвин где-то вычитал рецепт и предложил мне поучаствовать. Что именно входило в снадобье, я точно не помню. Если тебе интересно, я могу спросить у него.

— Я и сам могу, не в этом дело. Меня просто удивляет, что у вас это получились.

— Почему? Мы все делали строго по канонам и выполнили основное условие — нас было двое. В конце концов, и Виктор с Фредериком смогли достать тебя таким же образом.

— И все же. Участие как минимум двух человек, конечно, важное условие, но далеко не определяющее. Даже то, что ты был в паре с единокровным братом, еще не гарантировало успех. Ты должен быть связан со своим напарником более тесно, чем просто кровным родством. Между вами должна быть высокая степень доверия. Семья герцога всегда была более дружна, чем мы, и они всегда держались немного особняком. Но я не верю, что ты в тот момент доверял Эду, даже более чем просто доверял.

— Да нет, — Винсент усмехнулся, — какое там доверие. Просто мы оба очень хотели отыскать тебя, и у нас все получилось. Причины Эда видеть тебя мне кажутся достаточно убедительными.

— Решил навербовать себе союзников, когда почувствовал, что ветер переменился.

— Это весомая причина, — кивнул Винсент.

— Не знаю, Винс, не знаю. До сих пор считалось, что управляют такими процессами положительные эмоции, взаимное расположение, если хочешь. Пусть даже и между двумя негодяями. У вас же этого не было и в помине, интерес ваш друг к другу был чисто практический. Ты, чтоб найти меня, использовал Эда, он — тебя. Но у вас получилось.

— Ланс, мне это совершенно все равно. Наверное, потому, что я просто не понимаю парадоксальности того, что мы сделали. Выглядит это как новое знание и, естественно, я не собираюсь распространяться на эту тему. Пользуйся им, мальчик мой.

— Мир рушится, а тебе наплевать? — с пафосом вопросил Ланс.

— Твой мир. И не рушится, а меняется, — возразил Винсент. — И делает он это с момента своего сотворения.

— Железная позиция, — усмехнулся Ланс. — Вот только… впрочем, ладно.

Брат погрозил ему.

— Наверняка какую-нибудь гадость замыслил сказать.

— Ведь не сказал же.

— И не надо… Кстати, я намереваюсь в ближайшем послании сообщить остальным о твоих находках.

— Обо всех?

— Да, Ланс, думаю, это будет правильно.

— Ты твердо решил?

Винсент несколько секунд помолчал.

— Если это может стать между нами, то я не стану. Но, пойми, брат, мы не должны действовать, как прежде. Тот, кто устроил все это, рассчитывает на нашу разобщенность. Вспомни, к чему привели интриги тебя, меня, чуть не привели Эдвина. Или ты рассчитываешь сам как-то использовать это?

— Нет, — вынужден был признать Ланселот, — что со всем этим делать, я не знаю. Просто мной руководит не разум, а… рефлекс, если хочешь. А я привык доверять своим рефлексам.

— То, что знают все, невозможно скрыть, — заметил Винсент. — В какой-то мере это обезопасит и нас. И потом, так мы еще не действовали и, возможно, это поднимет наши шансы на успех.

— Даже если об этом узнает убийца?

Винсент убежденно кивнул.

— Ну, хорошо, хорошо, поступай, как считаешь нужным.

— К тому же, я подозреваю, далеко, не всему наши удивятся, — туманно добавил Винс.

— Например, связи старого раба Рубина с Дже-ту? — насмешливо спросил Ланс.

Винсент как-то странно посмотрел на него:

— И Рубина, и не Рубина, — неопределенно проговорил он.

— Не понимаю тебя.

Глаза старшего брата блеснули.

— Кто знает, что было на тех, выкраденных из Архива страницах?

— Ты о герцоге? — недоверчиво спросил Ланс. — Не думаю, чтоб там был серьезный компромат на него. Какой смысл молчать в этом случае?

— Вот это-то я и имел в виду, когда говорил о нашей манере вести дела. Каждый интригует сам по себе… И совсем не обязательно, что речь идет именно о покойном дядюшке. Возможно даже, о нем там нет ни слова, зато есть нити к кому-то другому.

— Винсент, это твои догадки или ты действительно что-то знаешь? — воскликнул Ланс.

Но брат уже успокоился, и, казалось, пребывал в легкой задумчивости.

— Да нет, ничего такого я не знаю, просто мне пришло в голову, что в последние пару месяцев все наши стали удивительно неплохо ладить друг с другом. Вспомни хотя бы историю с Портой.

— Ну, это чепуха, Винс! Тот, кто узнал о чьей-то связи с Дже-ту, не мог не сопоставить это с убийством Лоуна, другими покушениями, с явной связью убийцы или убийц с Империей. При таких обстоятельствах никто не стал бы молчать, хотя бы из чувства самосохранения. Тут уже не до интриг, брат — речь идет о нашем выживании.

— Да я понимаю, и ни на чем не настаиваю! — воскликнул Винсент. — Вариантов может быть тьма. Просто, я высказал то, что мне кажется странным.

— А в целом, твоя идея неплоха, — добавил Ланс. — Вполне может быть, что прямо сейчас кто-то из наших в одиночку пытается вычислить компаньонов герцога.

— Слушай, будешь писать, попроси, чтоб все поделились с нами своими подозрениями на этот счет.

— Угу. Похоже, ты уверен, что мы имеем дело с группой?

— Одиночке в таком деле ничего не светит.

— Тогда круг подозреваемых предельно сжимается.

— Да, вероятнее всего, мы имеем дело с герцоговыми отродьями, — жестко сказал Ланс.

— Я бы не спешил с выводами.

Ланс взорвался:

— Ну и не спеши, а я хочу отомстить!

Брат спокойно оглядел его и словно не заметил вспышки гнева:

— Черным убийцей мог быть и Фредерик, и Виктор.

— Да хоть сам герцог! — запальчиво вскричал Ланс.

Винсент подумал и рассудительно не согласился:

— Вряд ли. Кардиган, конечно, оказался изрядной свиньей, но тогда не он напал на тебя и Эдвина. Дядя, понимаешь ли, был стариком.

Ланс мгновенно остыл:

— Ладно, ладно.

— Черный ведь очень мастерски действовал, верно? — неожиданно поинтересовался Винсент.

— Да, вполне.

— Не хуже тебя?

— Да где уж!

— Тебе это не показалось странным?

— Что ж тут странного? Я никогда не считал себя непобедимым. Конечно, приятно, что ты столь высокого мнения обо мне, но…

— Дело не в этом, — перебил брат. — Ты сам по себе уникален; таких как ты у нас в семье больше нет. Да и во всем мире не так уж и много. Ты — оборотень, у тебя врожденная предрасположенность к изменению облика. Ты двулик по своей природе, и границы твоих возможностей много шире, чем у простых смертных. Я старше и помню, как отец носился с идеями насчет твоего будущего. Говорят, у них с мамой были серьезные разногласия.

— Ну и что?

— А то, что в измененном облике ни один из нас не может конкурировать с тобой. Мы прежде всего люди, люди всегда и везде, люди в любом обличье, и как бы долго не тренировались, все равно не можем быть тебе ровней. И при всем этом, Черный едва не одолел тебя. А ведь будь он одним из наших, куда естественней и надежней для него было бы действовать, находясь в естественной человеческой личине.

— Я оборотень, и меня почти невозможно убить обычным оружием, — напомнил Ланс. — Для этого ему пришлось бы применить Силу либо Истинный Клинок, а это значит, что я тут же узнал бы его. И ведь он не сразу воспользовался Изменением Лика, а сначала опробовал вполне банальный арбалет.

Винсент потер подбородок:

— Да, умеешь разбивать доводы, ты — тертый софист.

— Кровь — великое дело. Но я не собираюсь зацикливаться на Вике и Фреде и готов принять любой другой пристойный довод.

— Пока ничего не могу предложить. Между прочим, незнакомец, кажется, использовал кошачью форму?

Ланс хмыкнул:

— Если ты считаешь кошкой тварь размером с тигра и полуметровыми клыками, то можно сказать и так. А что?

— Ничего, просто он ко всему прочему и изрядный наглец. — Винс покачал головой. — Это ж надо, выбрать облик, в котором ты наиболее силен.

— Ты забыл о его метровых клыках.

— А может, ему жить надоело?

— Я не знаток душевных болезней. Кстати, при соответствующих внешних данных Изменяющего Облик с такими, как я можно вполне сладить. Например, ты много крупнее в любом виде, и я б не сказал, что чувствую по отношению к тебе какое-то превосходство.