И все это на фоне резкого падения экономики и промышленного производства в Советском Союзе – Запад открыто праздновал победу, и со стороны казалось, что социализм доживает свои последние месяцы, если не дни.

Не удивительно, что Ирину эта апокалиптическая картина сильно напрягала, и тем более странным выглядела моя веселая невозмутимость и оптимизм. Не говоря уже о том, что истинные цели нашей операции не только ей, но даже мне не очень понятны. Шутка про советника Трампа легко может оказаться пророческой, но смысла в ней нет никакого: сейчас Доня – всего лишь мелкий и не слишком удачливый бизнесмен, мало кому известный и с сомнительной репутацией. В моем мире он стал президентом лишь четверть века спустя, считая от нынешней даты, а в этой реальности и вовсе может не стать им, слишком серьезно меняется расклад событий и ход истории.

Намного интереснее для меня Калифорния и Силиконовая долина, но скорее, как долгосрочная стратегия на десятилетие. Сейчас задача скромнее, но не менее важная – добиться успеха в Южной Америке, и сообразить, как это может помочь родной стране, или как минимум, осложнить жизнь Дядюшке Сэму[3], заодно отвлечь внимание и часть вражеских сил от Советского Союза.

Небольшая проблема в том, что первоначальный план устроить большой пожар и череду революций в Южной Америке мне резко перестал нравится. С реализацией плана никаких сложностей не предвидится: на фоне серьезного экономического кризиса и резкого обнищания населения, и так небогатого изначально, устроить парочку «бархатных революций»? Нет ничего проще! С моим багажом знаний и умений – вопрос лишь времени и денег. К тому же, и в Бразилии и в Аргентине социалистические партии не просто присутствуют в политике, а даже иногда выигрывают президентские выборы. В соседних странах ситуация похожая, но они меня мало интересуют – региональная политика там не делается. Разве, что Венесуэла особняком стоит – исключительно из-за того, США серьезно зависят от ее нефти.

Все предпосылки для классической революции или быстрой победы на выборах имеются, надо лишь зажечь фитиль у пороховой бочки.

Но вмешался субъективный фактор. Путешествуя две недели по Южной Америке, я неожиданно обнаружил, что мне симпатичны и эти страны и население, их населяющее. А Бразилия вообще чем-то неуловимо напомнила несчастную Россию девяностых. Наверное, именно такой страной стала бы в одном из вариантов не до конца разрушенная Российская империя, если бы не случилась революция 1917 года и семьдесят лет советской власти.

Казалось бы, ничего общего на первый взгляд, а если приглядеться, то очень много похожего, но иногда в зеркальном отображении. Например, география! Здесь тоже огромные проблемы с климатом, расстояниями и с условиями жизни. Это только кажется, что райские пляжи Копакабаны – это и есть настоящая Бразилия. Ничего подобного! Это как судить о Советском Союзе исключительно по Крыму и Сочи, не учитывая, что две трети территории СССР – вечная мерзлота, тайга, болота и пустыни.

В Бразилии огромная береговая линия и прекрасные песчаные пляжи, но большая часть страны – это Амазония, пустыни и джунгли практически не пригодные для нормального проживания. Собственно, поэтому почти вся промышленность сосредоточена на юге страны, в районе Сан-Паулу, Рио и нескольких соседних регионах.

Когда говорят, что в России главная беда – дороги, то это значит лишь то, что они не были в Бразилии! Страна разделена на несколько огромных регионов, практически не связанных друг с другом, а единственная дорога на полтысячи километров между ними обычно жуткого качества и часто вообще без асфальтового покрытия.

С железными дорогами и вовсе что-то невообразимое. Во первых: здесь четыре разных стандарта колеи, и большая часть путей – реально древние узкоколейки почему-то ирландского образца.

Во-вторых: железных дорог мало, а разный размер колеи не даёт нормально их состыковать. Паровозы, тепловозы и вагоны сильно изношены, часто встречаются образцы начала двадцатого века.

В-третьих: железными дорогами в основном владеют частники, которые выжимают последние соки из убитой инфраструктуры, а грядущая приватизация грозит оставить Бразилию без пассажирского сообщения вообще. Впрочем, уже сейчас большая часть страны недоступна для поездок на поезде.

Про региональную авиацию лучше промолчу – таких летающих гробов наверное и в Африке не встретишь. Зато, только в одном Сан-Паулу полсотни частных вертолетных площадок! Страна контрастов.

При этом в Амазонии до сих пор встречаются племена, ведущие первобытный образ жизни и даже классические каннибалы, убивающие белых миссионеров.

Религиозная карта страны отдаёт полным сюрреализмом: чего здесь только не намешано. Дикая смесь католицизма, шаманизма, мистических обрядов и культов, поклонения духам. Зайдя в один из костелов обнаружил там чернокожего падре, играющего на гитаре и читающего молитву в стиле рэп. Прихожане активно танцевали и хлопали в ладоши. Бодренько так.

С точки зрения марксизма-ленинизма тоже все запутано, и с трудом вписывается в теорию классовой борьбы. Где искать пролетариат в оптовых количествах решительно не понятно, а в сельском хозяйстве столько разных экзотических форм собственности и хозяйствования, что запутаешься, кто кого угнетает. Есть и плантаторы-латифундисты и фермы-коммуны, и коллективные сельхоз-кооперативы, и даже, вот сюрприз: русские старообрядческие общины, специализирующие на животноводстве! Причём, старообрядцев реально много, несколько сотен тысяч человек. Считается, что они очень богатые и зажиточные, хотя живут скромно и замкнуто. Чем занимаются индейцы – то лишь им одним ведомо: здесь слишком много разных племён разной степени цивилизованности и доступности.

При всем этом бардаке и перманентном хаосе, Бразилия умудряется двигать кое-какую науку и промышленность, свою авиацию и даже космонавтику пытаются освоить. Недавно атомную станцию построили, правда, очень долго с ней мучились в типично бразильском стиле, несколько десятилетий потратили, но первый блок уже запустили.

О том, что большая часть экономики находится в тени и контролируется откровенными бандитами я уже упоминал.

Как в этих условиях проводить социалистическую революцию? Вопрос риторический. Никак. Можно взорвать страну, снести мерзкую власть, заодно уничтожить остатки стабильности и загнать население в тотальную нищету на долгие годы. В фавелах легко можно набрать сотню тысяч решительных боевиков, которые с удовольствием согласятся отнять и поделить награбленное эксплуататорам.

Дальше что? Ни своей партии, ни программы развития, ни народной поддержки, ни единомышленников, ни своих СМИ. Нужны теоретики и экономисты, политики и талантливые организаторы. Ничего этого нет, и не предвидится. Как ни прискорбно это признавать, интеллектуальная элита, при всех ее недостатках, целиком и полностью будет против непонятной и нежданной революции. К тому же, среди них много бывших эмигрантов и влиятельных национальных диаспор. С трудом представляю потомков эмигрантов немцев, поддерживающих восстание пеонов-гастарбайтеров.

К тому же, мы снова упираемся в непреодолимую географию. Самые бедные регионы находятся у черта на куличиках. Смысл устраивать переворот в каком-нибудь Манасе, который расположен посреди амазонских джунглей, и добраться туда можно лишь самолетом или на лодке? Столица страны, финансовый центр Сан-Паулу и Рио – наоборот находятся практически рядом, в одном промышленном треугольнике. Но здесь и народ побогаче и сторонников власти намного больше, а пролетариата и крестьян поменьше.

Просчитав все варианты, пришёл к выводу, что для серьезной программы социальных преобразований понадобятся многие годы напряженной работы и сотни миллионов долларов. Для создания хаоса и анархии в стране хватит полтора года и суммы в десять раз меньше. Тут, правда, кризис «удачно» по времени подкатил, но усилий на порядок меньше требуется.