– Неплохо устроилась. Ты же не работаешь нигде, откуда деньги?

– Не твоё дело. Чего приперся?

Обхожу Иваха и встаю перед ним, не выпуская из скоридора в гостиную. Закрываю проход не только телом, но и букетом. Хорошо, что принес. Он вполне себе может получить им по наглой морде.

– Я же сказал, хочу общаться с сыном. – отвечает, сложив руки на груди. Окидывает взглядом синих глаз, словно оценивает. Ну…козел! Вижу похоть! Сейчас точно получит …

– Я сказала, что против! Откуда узнал, где я живу?

– Как и говорил вчера, я не последний человек в городе. Это не стало проблемой.

– О? Да? А где же ты тогда был четыре года назад? Почему не пришел на роды, если все знаешь? Не подержал сына на руках? А? – фыркаю. Чувствую, как гнев на Матвея с каждым его словом, взглядом, растет и растет.

– Я думал ты сделала аборт. Не следил за тобой. Но сейчас исправляю эту ошибку. Поэтому, пропусти. – Говорит таким тоном, словно мы обсуждаем переклейку обоев, а не ребенка.

– Не исправишь. – Так и не пропускаю его, когда делает первый шаг в сторону гостиной. – Я не разрешаю тебе с ним общаться! Ясно?

Матвей не отвечает. Он нависает надо мной, пронизывает хитрым взглядом, от которого даже жутко становится. Вдруг, чувствую, как от него волнами исходит угроза. Она настолько ощутима и сильна, что становится страшно. Но не сдаюсь. Мамы ради собственных детей противостояли и не таким. А разрешать мучить душу сына ради собственного удовольствия  – не дам!

Ивах ставит руки на мои плечи и легко отодвигает меня в сторону. Будто я перышко, а он  гораздо сильнее меня. Козел! Поворачивается ко мне спиной, и проходит вперед.

Не сдерживаюсь! Поднимаю проклятый букет и со всего размаху бью им по его голове. О да! Победа! Матвей медленно оборачивается, явно шокирован этой выходкой, и смотрит так, словно перед ним не я, а по меньшей мере, инопланетянин.

– Ты не разулся. – Спокойно говорю. – Выметайся. Первое правило этой квартиры – зайти сюда с чистыми ногами. – Не знаю, для чего говорю это. Я, честно говоря, вообще в последний момент увидела, что он обут.

Вижу, что у Иваха даже слов нет. Он просто не может их подобрать. Стряхивает с головы лепестки на пол, бросает взгляд на дверь ванной комнаты в конце коридора, откуда слышно плескания и виу-виу, а потом поворачивается ко мне всем телом. Вырывает букет из рук, бросает его на пол, и сжимает руками моё тело.

– Алина, – шипит прямо в лицо, – мне не восемнадцать, я не буду терпеть подобного!

– Я тоже. – гневно. – Поэтому выметайся. Иначе вызову полицию.

– Позволь познакомиться с ним!

– Нет

– Умоляю. – И в этот раз я действительно вижу в глазах искренность его намерений.

– Нет

– Тогда пойдем другим путем!

– Угрожаешь? – хмыкаю.

– Скорее предупреждаю. – вкрадчиво.

– Вон, Матвей. Видеть твою морду противно.

– До завтра, принцесса.

Отпускает меня и широким шагом выходит из квартиры. Спина напряжена, руки в карманах. Что же, первый раунд я выиграла.

– Принцесса… – шепчу. – Какая я тебе к черту, принцесса?

– Ма … – Голос Марка  стряхивает с меня остатки драмы, что только что состоялась. – Я искупался.

– Я иду, милый. Только полотенце возьму.

Глава 2

Следующее утро начинается со звонка в дверь. Заспанная, в одной только пижаме, быстро мчусь к двери, чтобы не разбудить Марка. Даже не смотрю в глазок, открываю, и замираю от шока. В меня влетает по меньшей мере двадцать гелевых шариков, прямо в лицо, за которыми не видно гостя. Они разноцветные, с веселыми мордочками. Отступаю на шаг назад и получаю новую порцию шока, который теперь смешан с раздражением – Матвей.

– Доброе утро. – Улыбается, как будто бы не он вчера угрожал.

– Ты с ума сошел? – Рявкаю. – Что это такое?– Отмахиваюсь от шаров.

– Это Марку. Я пропустил его день рождения. Нужно реабилитироваться.

– Реабилитироваться? В восемь утра? – От шока слов не хватает. Ну и наглость. – Выметайся, и шарики убери!

Руками стараюсь вытолкнуть Иваха, но поздно. Он уже зашел в квартиру, вместе с этим гелиевым безобразием, чтоб его!

– Не будь занудой. Я просто оставлю это здесь. Когда Марк проснется, скажешь, что отец все эти годы был на работе, но теперь вернулся. – Уверенным голосом отвечает. Выпускает шарики под потолок и ставит огромную коробку, с машинкой на радиоуправлении, на пол. – Крутая, да?

Щурю глаза и смотрю на Матвея рассерженным взглядом сложив руки на груди.

– Если ты думаешь, что у моего сына нет игрушек…

– У нашего! – Прерывает меня.

– Нет игрушек, – продолжаю после паузы, сосчитав до трех, пытаясь не дать себе убить этого мужчину голыми руками прямо тут, – машинок, вертолетов и тому подобного, то ты ошибаешься. Детская завалена ими.

– Такой машинки точно нет. – Улыбается. Искренне и радостно. Бесит. Будто бы ему реально нравится то, что он такой хороший. – Это из США.

– Плевала я, откуда машинка. Забирай и уходи. – Рьяно шепчу.

– Ты такая сексуальная утром, принцесса. – Говорит, наконец оставив шарики в покое и, садится на лавочку в коридоре, да еще и снимает обувь. – Кофе сделаешь?

О Господи! Чувствую, как от ярости меня начинает трясти. Здесь даже дело уже не в подарках, а в его наглости.

– Кофе ?! Ты совсем обнаглел? Уходи, Матвей!

– Нет. – Встает, отодвигает меня и направляется на кухню. Так по-домашнему, словно он здесь живет. А все эти годы реально был на работе. – Не хочешь сделать, сам сделаю.

Иду за ним, отбиваясь от проклятых шариков.

– Ты же только что говорил, что уйдешь. Чтобы я сама сказала Марку от кого подарки … – быстро говорю.

– Я передумал. Пришло время познакомиться нормально. – Пожав плечами отвечает спокойно и принимается рыться в шкафчиках.

– Я не пью кофе. Вообще. – Отрезаю, наблюдая за всем этим действием и одновременно разглядывая его спину.

– Тогда чай. Ты будешь?

Закатываю глаза от гнева, и невозможности вытолкнуть Матвея из квартиры. Собственной, прошу заметить.

– Не буду. Матвей, мне кажется, я ясно дала понять, что никаких знакомств не будет. Чего до тебя никак не дойдет? – Фыркаю.

– Потому что …– начинает, но нас прерывает голос Марка.