По сюжету она была в роли девушки, оговоренной завистливой соседкой. За ней гонялась святая инквизиция, а героиня Урсулы пряталась в мыслимых и немыслимых местах: под каменным мостом, в реке, болоте посреди леса, в хлеве со свиньями. Вопреки ожиданиям зрителя, ей так и не удалось избежать участи других «ведьм».

Героиню схватили. Потом была сцена с пытками. Пожалуй, центральная во всем фильме. Смесь насилия и эротики…

Главную героиню раздели догола и подвесили за руки к потолку. Неужели Урсула снималась обнаженной?

Вот она отвернула голову, распущенные рыжие волосы скрыли лицо. Стоп…

Зигфрид нажал на паузу. Он уже видел это тело. Не может быть!

В деле Юлы Тернер не было сведений о том, что она снималась в кино, тем более в обнаженном виде. Девушка работала в книжном магазине продавцом-консультантом. Не посещала клубов, не курила и никогда не была замечена в нетрезвом виде, даже будучи подростком.

Зигфрид сделал скриншот и продолжил просмотр фильма. Итак, главную героиню, обвиненную в колдовстве, сжигали на костре. Толпа, как водится, неистовствовала в агрессивно-сексуальном экстазе и скандировала: «Сжечь ведьму!»

Ведьма была в одной сорочке, накинутой на голое тело. Сорочка была порвана на груди. Вот героиня снова повернула голову. Пауза! Зигфрид знал этот профиль и видел эту обнаженную грудь. Невероятно…

Продолжил просмотр. Финальная сцена, когда девушку охватывает пламя, и она кричит жутким криком, который стоит в ушах… Зигфрид содрогнулся.

– Чего ты боишься?

– Это всего лишь сон…

***

На следующий день Урсула пришла в полицейский участок. Допрос вел Бенджамин Фог, Зигфрид записывал показания на диктофон.

Вопросы были довольно формальными: чем она занималась во время той злосчастной репетиции и так далее. Ничего особо информативного.

– Вы можете быть свободны, мисс Блумфильд.

– Прошу прощения, мистер Фог, – вмешался Зигфрид. – Могу я задать вопрос? В интересах следствия.

– Разумеется.

Урсула повернулась в сторону помощника следователя.

– Мисс Блумфильд, скажите, пожалуйста, когда на экраны вышел фильм «Последняя ведьма» с вашим участием?

Урсула была немного озадачена.

– Два года назад. В сентябре.

– А когда закончились съемки?

– В июне.

– Мисс Блумфильд, вопрос может показаться некорректным, но я вынужден его задать. Была ли у вас дублерша в этом фильме?

Урсула отреагировала спокойно:

– Да. Если вы имеете в виду съемку в обнаженном виде, то там снималась дублерша.

– Мисс Блумфильд, вы могли бы рассказать подробнее про эту девушку? Как ее звали, как она появилась на съемках?

– Она имеет отношение к смерти Беаты?

– У меня есть подозрение, что она имеет отношение к другому делу. Возможно, связанному с делом о смерти Беаты Хантер.

Урсула задумалась.

– Десмонд взял ее в фильм, потому что, как ему показалось, у нас есть внешнее сходство.

– Простите, Десмонд – это мистер Гриффин? – вмешался Бенджамин.

– О, он гениальный режиссер! – Урсула слегка закатила глаза. – Он предложил мне сниматься в сценах с обнаженкой, но я отказалась. Тогда он подыскал дублершу. Если честно, она не так уж похожа на меня: выше ростом, более худая, кожа у нее светлее. Но еще никто из посмотревших фильм не заметил, что в кадре не я! Разве что те, кто видел меня обнаженной, – сообщила она, понизив голос и взглянув на Зигфрида снизу вверх. – Я удивлена, мистер Андерсен, каким образом вам удалось это заметить?!

У Фога брови поползли вверх.

– Мисс Блумфильд, вы помните, как звали ту девушку?

– Мм… Десмонд называл ее каким-то коротким именем… кажется, Джули.

– Юла?

– Да, кажется так! – подтвердила Урсула.

– Спасибо, мисс Блумфильд. Вы очень помогли расследованию.

***

– Юла Тернер пропала в конце июля того года. Примерно через месяц после того, как снялась дублершей в том фильме.

– А спустя два года происходит загадочная смерть, – продолжил Фог. – В той же съемочной группе. Странное совпадение, не так ли?

– Очень.

Зигфрид углубился в бумажную работу, а следователь продолжил размышлять, покручивая пальцами колпачок от шариковой ручки.

– Ты знаком с творчеством Десмонда Гриффина?

– Не очень, – признался Зигфрид, не поднимая взгляда от бумаг. – Мое знакомство сводится к одному фильму.

– А я знаком. – Бенджамин задумчиво рассматривал колпачок от ручки. – Он предпочитает готический жанр. Его фильмы – это сплошная игра со смертью и в смерть. Мастерски и откровенно ставит сцены секса, – Фог коротко рассмеялся. – Общественный резонанс потом долго не утихает.

Следователь взъерошил волосы и откинулся в кресле.

– «Грозовой перевал» – это готика, жанр с символикой смерти, но Гриффину этого мало. Он любит шок и кровь. Интересно, чем он отличится на этот раз? Добавит сцену, где Хитклифф избивает Изабеллу? Или снимет сцену секса Хитклиффа и Кэтрин?

Зигфрид молча обдумывал услышанное.

– Нужно как-нибудь посетить съемки. Желательно с письменным разрешением, но без предупреждения, – решил следователь, сменив тон с мечтательного на деловой.

А спустя минуту раздался вопрос:

– Андерсен, ты что, спал с ней?

– Без комментариев.

– Да, конечно. Пока так. Мне ведь не нужно тебе напоминать, что во время расследования личной информации не бывает?

***

Сознание растворилось в тумане сна. И вот он обнаружил себя идущим сквозь этот туман. Под босыми ступнями ямки с водой, заболоченные ряской. Заросли камыша и осоки, простирающиеся на неизвестное количество миль вокруг.

«Нифльхейм – мир иллюзий, земля туманов», – вспомнилось ему.

Наконец болотная трава поредела, и он оказался на берегу озера. Вот и знакомое дерево без листвы. Около кромки воды стояла двуспальная кровать с полупрозрачным балдахином. Зигфрид раздвинул почти невесомые складки ткани. Там никого не было.

Страха он больше не испытывал.

Девушка выглянула из-за дерева и осторожно вышла на берег озера. На ней было черное платье с корсетом, обнажающим плечи. На лице никаких следов косметики. Длинный шлейф тянулся за ней прямо по влажной примятой траве.

Она подошла с другой стороны кровати и села на край. Зигфрид облокотился об одну из колонн и посмотрел на нее.

В ее взгляде была печаль. И… нежность?

Зигфрид вздохнул и сел на противоположный край кровати.

– Ну вот мы и встретились, – сказал он.

– Как только ты стал готов к этой встрече.

Зигфрид слегка улыбнулся:

– Непросто подготовиться к встрече с человеком, которого нет.

– Я есть. Просто я мертвая, – поправила она мягко. И во время этих слов не случилось никаких спецэффектов, которые непременно произошли бы в фильме ужасов. Никакого внезапного погружения во тьму, никаких перевоплощений в разлагающегося мертвеца.

Зигфрид повернулся к ней спиной.

– Просто ты, черт побери, мертвая! – Он уронил голову на руки.

Юла тоже повернулась спиной к нему и придвинулась ближе. Так они и сидели, спина к спине…

Над камышами стало всходить солнце, но, как сказал тот странный человек в маске, в этом месте времени не существовало.

– Знаешь, если бы я была жива, мы вряд ли бы встретились.

– Почему ты так думаешь?

– Я бы никогда не смогла подготовиться к встрече с тобой.

– Почему? – Зигфрид чувствовал ее неправдоподобно теплую спину.

– Сложно объяснить, – она замолчала на некоторое время. – Боюсь, что ты бы не обратил на меня внимания.

– На тебя сложно не обратить внимания.

Она рассмеялась:

– Это совсем неудивительно! Я теперь совсем не та, что при жизни. Смерть дает освобождение от всех условностей, страхов и комплексов.

Она помолчала какое-то время.

– Я почти все отпущенное время провела в грезах, но не совершала поступков, которых так просила моя природа. И вот, наконец, я решилась на поступок, который бросил вызов всему, что было до этого важным. Он стал первым и последним поступком.