Женщина, приняв, видимо, какое-то решение, встает и подходит к его столику.
ОНА. Простите, здесь свободно?
Мужчина поднимает голову, потом оглядывает пустой зал и снова удивленно смотрит на Женщину.
Я спрашиваю, здесь свободно?
ОН. Да, свободно.
ОНА. Можно сесть на этот стул?
ОН. (Не очень охотно убирая лежавший на стуле портфель.) Да, пожалуйста.
Женщина садится. Мужчина демонстративно углубляется в чтение рукописи, делая пометки. Женщина вешает на спинку стула сумку, поправляет прическу и усаживается поудобнее. Чувствуется, что она устраивается надолго.
ОНА. Извините, у вас есть спички?
ОН. (Отрываясь от чтения.) Что?
ОНА. Я спрашиваю: у вас есть спички или зажигалка?
ОН. Я не курю.
ОНА. Бережете здоровье?
ОН. Просто не курю.
ОНА. Правильно делаете. Я тоже не курю.
ОН. Зачем тогда вы попросили спички?
ОНА. Я их не просила. Просто хотела узнать, есть они у вас или нет.
ОН. Допустим, нет. Что тогда?
ОНА. Ничего.
ОН. А если есть?
ОНА. Тоже ничего.
ОН. Попытка завязать разговор?
ОНА. Может быть.
ОН. Считайте, что она не удалась.
ОНА. Вообще-то, считается, – уж не знаю, почему,– что завязывать разговор полагается мужчине.
ОН. Если он того хочет.
ОНА. А вы не хотите?
ОН. А я не хочу.
ОНА. Что ж, давайте тогда вместе помолчим.
Мужчина снова пытается читать рукопись. Женщина продолжает молча смотреть на него.
ОН. (С раздражением отрываясь от чтения.) Почему вы на меня уставились? Что вам нужно?
ОНА. Ничего. Разве что немного вас подразнить.
ОН. Зачем?
ОНА. Не знаю. Наверно, от скуки.
ОН. Идите, развлекайтесь в другом месте.
ОНА. А вам разве не скучно? Вы приезжий, делать вам в чужом городе нечего…
ОН. Почему вы решили, что я приезжий?
ОНА. Кто же еще может сидеть поздно вечером один в гостиничном ресторане с портфелем и читать какой-то унылый документ?
ОН. И вы предлагаете мне развлечься?
Она не отвечает. Он впервые бросает на нее внимательный взгляд, оценивающе осматривая ее с ног до головы.
ОНА. (Проследив его взгляд, выпрямляется, расправляет плечи и спрашивает с легкой иронией, чуть позируя.) Ну как, нравится?
ОН. (Неохотно признавая.) Ничего.
ОНА. Спасибо. Так, может, познакомимся, наконец?
ОН. Благодарю за предложение, но я не любитель легких знакомств.
ОНА. А почему вы решили, что знакомство со мной будет легким? Обещаю, что оно будет трудным.
ОН. Его не будет вообще.
ОНА. Но ведь оно уже состоялось.
ОН. Ничего подобного. Я вас не знаю и знать не хочу.
ОНА. Зачем же так резко?
ОН. Чтобы сразу поставить точки над i. Иди подцепи себе другого мужчину. (Решительно прячет рукопись в портфель.)
ОНА. А если я хочу подцепить именно вас?
ОН. Не трать зря времени, не получится. Случайные связи – не мой стиль. К тому же, я люблю свою жену.
ОНА. (С наигранным удивлением.) Что вы говорите? Мужчина живет в гостинице и признается женщине, что он женат! Да еще любит свою жену! Редкий пример искренности и порядочности.
ОН. Так или иначе, я женат, и кончим на этом.
ОНА. А чему это мешает? Разве я намекнула хоть словом, что вы должны на мне жениться?
ОН. Пока нет, но, судя по твоей прыткости, может, скоро и намекнешь. (Оглядывает зал.) Куда девался этот чертов официант?
ОНА. (Усевшись еще удобнее.) Я чувствую, что вы не уверены в своей стойкости, и потому меня гоните.
ОН. Послушайте, мне это начинает надоедать. Тут полно свободных столиков. Почему ты подсела именно ко мне?
ОНА. Потому что захотелось.
ОН. Я вижу, что просто так ты от меня не отстанешь, поэтому давай внесем ясность: я брезглив и с уличными девками не путаюсь. У тебя нет никаких шансов.
ОНА. А вы, конечно, предпочитаете порядочных.
ОН. Разумеется.
ОНА. А что такое, по-вашему, уличная женщина?
ОН. Та, которая продает любовь за деньги.
ОНА. Значит, порядочных вы предпочитаете из экономии?
ОН. Не зли меня.
ОНА. Не буду. Значит, по-вашему, я уличная?
ОН. А кто же еще?
ОНА. Разве я пристаю к вам на улице?
ОН. На улице, в ресторане – какая разница? Главное – за деньги.
ОНА. Я просила у вас деньги?
ОН. (Неохотно.) Пока нет.
ОНА. Скажите, а если женщина изменяет мужу бесплатно, она порядочная?
ОН. (Не зная, что ответить.) Не приставай.
ОНА. А если я проведу с вами ночь без денег, я буду порядочной?
ОН. Я же сказал – не приставай.
ОНА. Одним словом, вы меня отвергаете.
ОН. Да.
ОНА. Почему?
ОН. Боюсь, что после этой пламенной ночи мне придется идти к врачу, и тогда она действительно станет незабываемой.
ОНА. Вы в самом деле этого опасаетесь или просто хотели меня оскорбить?
ОН. В самом деле опасаюсь.
ОНА. А я-то думала, что вас удерживает от соблазна порядочность.
ОН. И порядочность тоже.
ОНА. Очень похвально. Как писал еще Гораций, «всех наслаждений беги, цена наслажденья – страданье».
ОН. (Не может скрыть удивления.) Первый раз встречаю женщину легкого поведения, которая цитирует Горация.
ОНА. А вы часто встречаетесь с такими женщинами?
ОН. Это уж мое дело.
ОНА. А вы много видели инженеров, цитирующих Горация? Или врачей?
ОН. Сказать честно, немного. Совсем не видел. Откуда у вас такой кругозор?
ОНА. Нахваталась от клиентов. Ведь среди них попадаются и вполне интеллигентные. (С расстановкой.) Иногда даже с учеными степенями.
ОН. (Бросив на нее испытующий взгляд.) Вы что-нибудь обо мне знаете?
ОНА. Может быть.
ОН. Я вижу, с вами надо держать ухо востро. И за словом вы в карман не лезете.
ОНА. Я бы и лезла, но у меня нет карманов. Только сумочка.
ОН. (Снова внимательно смотрит на нее.) Никак не могу вас раскусить.
ОНА. Я думаю, и не стоит. Пожалеете.
ОН. На обыкновенную проститутку вы не похожи.
ОНА. Я вижу, у вас богатый опыт. Несмотря на вашу холодность, стойкость и брезгливость, вы откуда-то знаете, на кого похожи проститутки.
ОН. Из кинофильмов.
ОНА. Не скромничайте. Лучше расскажите, как выглядят и как себя ведут ночные бабочки.
ОН. Не знаю… Наверное, более развязно.
ОНА. Вы, наверное, хотели сказать «более вызывающе». Скажем, вот так. (Садится нога на ногу, обнажает одно плечо, поднимает подол платья до предельной высоты и закуривает воображаемую сигарету.) Похоже?
ОН. (Невольно улыбаясь.) Пожалуй.
ОНА. Вам нравится?
ОН. И да, и нет. Отталкивает… но и привлекает.
ОНА. Спасибо за чистосердечное признание.
ОН. (Наливая ей из графина.) Немного водки?
ОНА. А что, в фильмах такие девушки всегда пьют водку? Я редко хожу в кино, но полагала, что основное их занятие совсем другое.
ОН. Не хотите, не пейте. Честно говоря, я и сам ее не люблю.
ОНА. Ну, и как вы относитесь к женщинам свободной профессии?
ОН. (Пожимает плечами.) Не знаю. Раз они существуют, значит, кому-то нужны.
ОНА. Но не вам.
ОН. Не мне.
ОНА. Чем же они вас так прогневили?
ОН. Тем, что отдаются всем и каждому.
ОНА. Почему бы им не доставлять удовольствие тем, кто в этом нуждается? Я бы сказала, это даже наш женский долг. (С насмешливой торжественностью.) Ведь еще Платон утверждал, что мы должны жить не только для себя самих, но частично принадлежать обществу, частично – друзьям.
ОН. Однако вы хорошо подкованы.
ОНА. Жизнь – лучший кузнец. Подкует так, что поневоле скачешь сломя голову.
ОН. Что бы ты там ни говорила, продавать себя – безнравственно.
ОНА. Все мы в какой-то мере продаем свое время, свои услуги и свой труд. По-вашему, если женщина стоит у конвейера, гнет спину на стройке или копает землю, это более нравственно? А ведь те, на кого вы так нападаете, не бездельничают, а работают. В Америке таких дам именуют sex workers, сексуальные работники, и они объединены в профсоюз. В Германии их называют более поэтически – Freudenmädchen – «девы радости». У нас же какими только именами их не награждают, не говоря уж о нецензурной лексике.
