— Пройдёмте, — Драгоций придержал дверь, что-то передав Юсте.

В кабинете было холодно и мрачно. Жалюзи оставались приспущенными, из-за чего липкий сумрак жался по углам. Маришка прищурилась, стараясь, чтобы глаза поскорее привыкли.

— Садитесь, мисс, — Рок кивнул на уже такое привычное место перед столом, но Маришка не спешила слушаться.

— Я буду краток, так как время не терпит, — мужчина даже не обратил внимания на этот маленький бунт, сразу же углубившись в работу, — стоит признать, Нортон Огнев подловил нас и поставил в весьма… непростую ситуацию, выход из которой может быть лишь один, — Драгоций поднял на неё взгляд, — понимаете меня?

Маришка замерла, словно пригвождённая этими холодными, серьёзными глазами. Она неплохо умела читать людей, нутром чуя, когда и что стоит сделать или сказать, но сейчас всё замолкло и только сердце болезненно отдавало в груди.

— Не уверена.

Рок усмехнулся, откинув голову. Его рука, сжимающая подлокотник, напряглась ещё сильнее, и на ней проступили костяшки.

— Вы всё понимаете, — вкрадчиво продолжил он, — не кривитесь и не хмурьтесь, вас это не красит.

Сердце гулко отдавало, и Резникова поняла, что ей страшно. Ей страшно, будто на неё надвигаются жернова, молотящие любого, кто сунется под них, а пройти можно лишь по вихляющей тропке.

— После того, как всё исполнится, будем считать нашу сделку выполненной, и вы получите полную свободу, — Рок отвёл взгляд.

Маришка не сдержала короткой усмешки, после её отказа сопровождать его — Драгоций словно огородился льдистой коркой равнодушия.

— Норт ненавидит Драгоциев после всего случившегося.

— Что весьма упрощает вам задачу, не правда ли?

Маришка кивнула, но без особой радости — она слышала, как под ними хрустит тонкий наст, и вот-вот всё обрушится. Огневы, Драгоции, Столетты — все эти семьи мало чем отличаются друг от друга, а жернова всё крутятся, подминая то одних, то других… Резникова уже хотела пойти к двери, как Рок повелительно взмахнул рукой. В груди поднялось глухое раздражение, но девушка усмирила его.

— Что-то ещё, мистер Драгоций?

— Вы говорили, будто знаете, чего я хочу, — у него был до странности низкий голос и задумчивый взгляд.

— Возможно, я ошибалась.

— Подойдите.

Маришка встала перед Драгоцием, мягко улыбаясь. Умная женщина знает, когда стоит уступить и дать почувствовать власть над собой… чтобы потом получить в стократ больше.

— Вы боитесь меня? — Рок чуть отъехал на кресле назад, — я же попросил подойти ближе.

Маришка сделала ещё шаг, оказавшись зажатой между столом и самим Драгоцием. Она старалась скрыть подступающую неловкость, но всё равно руки выдавали. Вблизи Рок оказался куда более помятым: тени под глазами, бледность и какой-то лихорадочный, незнакомый блеск в радужке. Такой бывает, если человек всю жизнь тормозит на жёлтый, а в один миг вылетает на встречку.

— Чего вы ещё хотите от меня? — Маришка старалась говорить, будто зачитывать приговор в суде. — Я не понимаю вас, мистер Драгоций… а если понимаю, то уже точно не вас.

Рок всё смотрел на неё, не отводя взгляда, но и не предпринимая попыток прикоснуться. Возможно, сделай он первый шаг, Резникова бы подыграла, но сейчас она продолжала испытывать выдержку Драгоция. Наконец он не выдержал, и его рука невесомо опустилась рядом, в каких-то сантиметрах двадцати от Маришки.

— Вы свободны, — Рок отвернулся к окну, хотя то было прикрыто жалюзи. — Выполните последние детали сделки и можете покидать этого город… или остаться в нём, на ваше усмотрение.

Его плечи дрогнули и опали, будто подрезанная пружина. Маришка смотрела, пытаясь найти хоть что-то в этой ссутуленной фигуре, хоть что-то, за что можно было бы зацепиться, растащив эту загадку по кускам. Уходить она не собиралась.

Рок вздрогнул, когда её рука очертила контур плеч, надавив ногтём на каменные, сведенные мышцы. Вздрогнул, но не обернулся… и не оттолкнул. Маришка почувствовала уверенность.

— Вот теперь я могу остаться, — её голос тоже прозвучал хрипло, — остаться по собственному выбору, а не по чужой…

Договорить девушка не успела, так как её круто развернуло, и уже в следующий миг в бедро упёрлось что-то холодное. Маришка поняла, что сидит на столе, на рабочем столе Рока Драгоция, пока он сам нависает сверху. Дыхание участилось, и картинка перед глазами поехала. Резникова сглотнула, силясь унять дрожь. Она краснела. Краснела, будто ей шестнадцать, её затащили в темный коридор, и теперь чужие губы дышат в шею.

Драгоций замер с распахнутыми глазами, в каких-то сантиметрах десяти от её лица. У него была светлая, бледно-серая радужка и зрачок величиной с вишневую косточку, а ещё непривычно горячие и жёсткие пальцы… Маришка чуть выгнула спину, но это только усилило приятную, сводящую тело негу. Рок усмехнулся, не торопясь как-то отвечать ей. Его взгляд сыто прошелся по её лицу, шее и плечам, по вырезу на блузе и по краю чуть задравшейся юбки. Только ладонь крепче обхватила бедро, сильнее вдавливая в край стола.

— Вы не жалеете? — его дыхание скользнуло по щеке.

— Дайте мне повод, — она не хотела, но в её словах всё равно прозвучал вызов. И этот вызов стёр последнее расстояние между ними.

Блузка жалобно затрещала, когда её смяли, и Резникова в отместку впилась в вечно зачёсанные и приглаженные волосы. Рок поморщился, словно ему кинули за шиворот льдинку. Маришка зажмурилась, приоткрыв рот. Как же её давно не любили так властно, что ребра ныли, и было совершенно всё равно, где, на чём…

Краем глаза она заметила, как лицо Рока дрогнуло. Маришка застыла, всё ещё сжимая чужие плечи, а потом у неё пересохло во рту.

— Быстро, — Рок поправил ей блузу ловчее, чем стянул её. — Это он.

Кто «он» Маришка могла и не спрашивать, ведь войти в кабинет Драгоция без предупреждения мог только один человек. Девушка быстро опустилась вниз и вжалась в ножку стола, впервые припоминая строки из «Часового имени». Места было достаточно, но Маришка всё равно прижалась к ноге мужчины, чувствуя подступающую слабость. Мара, как же они влипли… а если Астрагор поймает её. Резникова не сдержала нервной усмешки, представив лицо старика. «Простите, мистер Драгоций, но ваш сын был совсем не против, когда устраивал меня на своем столе…» она не заметила, как вонзилась ногтями в коленку Рока, и тот накрыл её руку своей. Удивительная эмпатия.

— Отец, — голос Драгоция был собранным и спокойным, словно его отвлекли от чашки кофе, — не ждал так рано. Я бы сам зашёл к тебе.

Маришка подняла голову, рассматривая Драгоция. Под таким ракурсом его лица было почти не видно, только расстегнутый ворот рубашки и съехавшие манжеты.

— Решил размять спину и заодно посмотреть, как ты справляешься…

Рука, сжимающая её пальцы, напряглась сильнее, и Маришка погладила её.

— Жара донимает, — усмехнулся Рок.

— Если это самое большее, что мешает тебе, то мне становится завидно.

Раздался шелест шагов. Маришка обратилась вслух, чувствуя себя маленькой мышкой в норке, над которой кружит ястреб. Круг за кругом он падает всё ниже и ниже, норовя засечь шевеление в траве.

— Уже видел интервью Огнева на первой странице «Камней»?

— Это всего лишь слова… без доказательств они — ничто, — Рок выдернул руку, — Ляхтича не нашли?

— Нет, его хорошо спрятали… и всё же Огнев опасен. Знаешь, чем?

Маришка ощутила, как Астрагор замер буквально в полуметре от неё: она не видела этого, но знала. Сердце сжалось, и девушка сжалась вслед за ним.

— Тем, что может… навредить нам?

— Нет, — голос у старшего Драгоция был скорее усталым, нежели сердитым, — тем, что бросил вызов. А только первым быть страшно, если же первому всё спускают с рук, то подтягиваются остальные. Ты понимаешь меня? — он помолчал, видимо, ожидая ответа, — ну что же… надеюсь, ты справишься со своей задачей, хотя впутывать в такое дело женщину…

— Я знаю, что делаю, отец, — впервые на её памяти Рок перебил Астрагора.