— Куда ты пошла? В кровати валяться? Завтрак сам себя не приготовит, Ребекка. — я же говорю, она относится ко мне, как к прислуге.

Как жаль, что я не могу уехать к отцу. Мама лишила его родительских прав и сказала, что если я сбегу к нему, то ему не поздоровится и она затаскает папу по судам. Ох, уж это она может сделать. После развода она оставила моего отца с грошами в кармане и без жилья. Просто обобрала до нитки.

Ругаться с ней у меня нет сил и желания, так что проще всего пожарить яичницу с беконом, сварить кофе и свалить поскорее куда угодно, лишь бы не находиться с ней дальше в одной компании.

Спустя минут пятнадцать своих стараний, я ставлю еду на стол и ухожу, ибо аппетита совершенно нет.

Я прохожу мимо своей матери и она понимает, что завтрак готов и нехотя встаёт.

— Твою мать, что это? — начинает кричать она.

Стараюсь как можно быстрее уйти, но она меня окликивает.

— Маленькая дрянь, что ты наделала? — рычит мать.

Понятия не имею о чем она вообще говорит.

Я продолжаю ее игнорировать и хочу уйти обратно в свою комнату, но мои ноги будто приросли к полу и не слушаются, поэтому я стою на месте, не двигаясь.

— Ты, чертовка, специально вылила вино на мой любимый ковёр? — она начинает подходить ко мне ближе, а страх в груди усиливается, хотя я знаю, что ничего не делала.

— Что ты молчишь? Отвечай! — она запускает руку в мои волосы и начинает тянуть их вниз.

— Ауч. — лишь вырывается из меня.

— Неблагодарная скотина, как ты могла испортить ковёр? — она кричит мне прямо в лицо и меня обдаёт поток перегара из ее рта вперемешку со слюной.

Хочется умыться. Очень сильно.

— Ребекка, лучше ответь, пока я тебя не прибила! — я смотрю пронзающим взглядом прямо в глаза этой неуравновешенной женщине напротив меня и не вижу свою мать. Это не она. Это кто-то другой.

Она замахивается на меня и далее все происходит будто в замедленной съёмке.

Я вижу, как ее рука приближается к моей щеке, а мои глаза машинально закрываются.

Ну уж нет! Не в этот раз. Я больше не позволю ей поднимать на себя руку, ну, или, как минимум, буду сопротивляться.

Ловлю ее запястье и крепко сжимаю.

— Не смей… Не смей бить меня! — хриплым голосом шепчу я.

Мать выпучивает свои глаза и смотрит на меня, не моргая.

— Ты… Ты просто… У меня даже не находится приличных слов, чтобы описать то, на кого ты стала похожа, мама. — я выделяю последнее слово. — И это не я испортила твой коврик, а ты нажралась до такой степени, что опрокинула бутылку.

— Дрянь. — лишь говорит она. — Хватит врать.

— Зачем мне врать? Ты с ума сошла? — из меня вырывается истерический смех.

— Обиделась на меня, что я не пустила тебя на это нарко-трах-пати? Решила отомстить бедной матери и вылила красное вино на белый ковер?! — состроив гримасу злости продолжает мама. — Шлюшку не пустили погулять и она расстроилась, да? — мать начинает ухмыляться.

Я просто теряю дар речи. Как она может со мной так говорить? Я просто не понимаю, в чем я виновата?

В глазах начинает неприятно щипать и я чувствую, что вот-вот заплачу.

Вместо ответа я, пожалуй, делаю самую глупую вещь на свете, которая испортит наши отношения ещё больше.

Собираю слюну в своем рту и харкаю ей прямо в лицо.

От шока моя мать ослабляет хватку на волосах и я успеваю вырваться, побежав вверх по лестнице.

Залетаю в свою комнату и дрожащими руками запираю ее. Сердце колотится так, будто сию минуту выпрыгнет из груди. Ноги сводит, а в голове от страха нет никаких мыслей. Она меня сейчас точно убьёт.

Вспоминаю, что у мамы есть связка и она сможет отпереть любую комнату.

Тогда я решаю передвинуть комод, чтобы подпереть им дверь.

Далось мне это с трудом, но я справилась и спустя пару минут уже мысленно вручила себе награду, ибо эта женщина начала ломиться ко мне в комнату с орами и криками.

— Паршивка, ты никуда не выйдешь из дома, пока я не позволю, слышишь меня? — она барабанит в дверь кулаками.

Я лишь включаю музыку в наушниках на полную, чтобы не слышать этот голос.

Как бы я хотела съехать от неё навсегда. Это просто невыносимо. Каждый новый день с ней — моральная пытка для меня.

«Ты поговорила с Кайлом? Все пучком?» — пишет мне Хиро.

Господи, тебя ещё не хватало.

Почему я? Можно мне хотя бы пять минут побыть счастливой и беззаботной. Ни о чем не думать. На секунду забыться и представить, что моя жизнь не такой кусок дерьма, как я это чувствую. Разве я о многом прошу?

Ладно, думаю, стоит ответить Хиро. Я лично ненавижу, когда меня игнорируют, поэтому не буду поступать так с другими.

«Ещё нет. Думаю, что поговорю с ним в понедельник в школе.» — отвечаю я, и откидываю себе телефон на живот, заведя руки за голову.

«В понедельник поздно. Позвони к нему.» — ответ приходит моментально, как будто он сидел над телефоном и ждал этого.

Да почему мне все вокруг говорят, что я должна делать? Господи!

Мне на телефон приходит ещё одно уведомление и я уже на сто процентов уверенна, что это Хиро. Вроде так нервничать должна я, а не он. Но, видимо, если его брат узнает, что парень был в комнате Митча, то произойдёт что-то плохое. Плохое для Хиро.

Беру мобильник в руки, чтобы переключить композицию, ибо эта грустная песня в моих наушниках точно сейчас доведёт меня до слез.

На экране вижу оповещение и сердце мигом начинает биться быстрее, а низ живота скручивает в узел.

Оказывается, последнее сообщение не от Хиро, а от Хардина.

Быстренько открываю его и мое настроение мгновенно поднимается, а бабочки оживают там, где им самое место.

«Доброе утро, ты как? Голова не болит?» — я пялюсь в экран с тупой улыбкой, как настоящая влюблённая идиотка.

«Все отлично. Холодная вода после пробуждения сделала своё дело ;)» — не медля ни секунды, печатаю я.

«Ребекка, не игнорируй меня.» — боже, Хиро, отвяжись, поговорю я с Кайлом, поговорю.

Я жду ответного сообщения от Хардина, но его нет. Ни спустя пять минут, ни спустя десять.

Видимо, ему достаточно было узнать о моем самочувствии. Скорее всего, он до сих пор злится. Пару дней, и брюнет точно отойдёт, я его знаю. На сколько Хардин вспыльчивый, ровно настолько он и забывчивый.

Чувствую, как меня начинает клонить в сон, хотя я встала всего час назад, но держать веки открытыми с каждой минутой становится все труднее, и я поддаюсь соблазну немного вздремнуть.

Открываю глаза, а за окном уже темно. Отлично «вздремнула», я считаю. Подумаешь, прошло каких-то шесть часов. Тянусь к своему телефону и обнаруживаю кучу новых сообщений от Хиро.

Все предыдущие были о моем игнорировании, а последнее гласит:

«Раз уж ты одна не можешь к нему позвонить, то мы сделаем это вместе, жду в парке в восемь. Без опозданий! И если ты не придёшь, то я просто расскажу все Эшли, учти.» — он меня начинает конкретно бесить. Прилип, как банный лист.

Писать о том, что я самовольно заперла себя в комнате будет довольно тупо. Плюс, от Хиро посыплются сотни вопросов, я уверенна.

Не знаю, как грамотнее отмазаться, не открывая при этом тайну моих отвратительных отношений с матерью.

Думаю, стоит хотя бы попытаться ускользнуть из дома.

Я стараюсь как можно бесшумнее отодвинуть комод от двери. Боже, какой же он тяжелый.

Все же, спустя минут десять моих стараний и пролитого пота, мне удаётся это сделать, не создав лишних звуков.

На цыпочках выхожу из комнаты и аккуратно спускаюсь вниз, проверяя обстановку. Никого.

Видимо, мама в своей комнате.

Я выдыхаю с облегчением и в эту же секунду дверь на втором этаже открывается, и я отдаленно слышу голос матери. Она с кем-то разговаривает по телефону.

Пульс моментально учащается и я быстро прячусь за поворотом на кухню. Прижимаю ладонь ко рту, чтобы, не дай бог, случайно не издать лишний звук.

— Да, Майкл, я выхожу. Целую! — говорит моя мать, проходя ближе к выходу.