Хм, дайте-ка подумать? Наверное потому, что моя мать конченная истеричка и стерва, которая не ставит меня ни во что, а единственный парень, который меня интересует, решил потрахать не меня, а мои мозги.

Кстати о нем! Не успело пройти и пяти минут, как он себе уже кого-то нашел. И не просто кого-то, а отвратительную блондинку с голубыми глазами и большой грудью. Молодой человек, я конечно извиняюсь, а можно ещё побанальнее?

Если блондинистых парней я ещё как-то могу вытерпеть, то вот девушки вызывают во мне мгновенную ярость. Без понятия, почему. Наверное какие-то детские травмы. Хотя, моя мать пергидрольная блонда, прям как эта швабра, которая сидит сейчас на Хардине и обвивает его шею своими мерзкими ручонками и водит по его коже пальцами, с отвратительно нарощенными квадратными ногтями, как у дешевой стрепухи из подворотни.

Брюнет замечает мой, полный ярости, взгляд и прижимает эту курицу к себе ещё ближе. Вот дебил, он что, издевается? Он прекрасно знает мое отношение к блондиночкам.

Кайл дергает меня за мою куртку, ибо он втирает мне что-то уже на протяжении добрых минут пяти, а его совсем не слушаю.

— А? — поворачиваю голову на него.

— Да ты издеваешься, честное слово. Я тут тебе сижу, распинаюсь про свою маленькую Эшли, а ты меня совсем не слышишь и не слушаешь. — обиженным тоном говорит парень с карамельными глазами.

— А что с Эшли? Вы расстались? — без особого интереса спрашиваю я, но придвигаюсь к Кайлу ближе.

Что там насчёт расслабиться? Если Эшли с Кайлом действительно расстались, то он вполне неплохой вариант. На уроках физкультуры, когда мы ходили в бассейн, его тело смотрелось выигрышнее остальных, буду честна. Но…

Все же самым красивым и неповторимым для меня является тело совсем другого человека, пусть оно и не так идеально, если судить по каким-то, навязанным обществом, стандартам.

— Бекс, я тебя сейчас точно прибью, какой расстались? — Кайл начинает смеяться во весь голос и пихает меня локтем в бок, чем вызывает улыбку на моем лице. — У нее ветрянка.

— Чувак, мы же уже сто раз обсуждали со всеми вами, что Ребекку называть Бекс могу только я, а вы как угодно, но только не так. — мы с Кайлом поворачиваем на него свои головы, и, на первый взгляд, если не знать Хардина достаточно хорошо, он кажется спокойным. Но со мной это не прокатит. Я вижу, как он зол. Его челюсть напряжена, скулы стали более острыми, а вена на шее взбухла.

— Бро, по-моему это как-то глупо, не находишь? Вы всего лишь друзья, а на твоих коленях другая малышка чиллит, так что остынь, мен. — вальяжно парирует Кайл, словно у него девять жизней.

— Бекс! — Хардин выжидающе смотрит на меня, уже не скрывая своё недовольство, как прежде.

Господи, а что Бекс, что Бекс? Я сейчас должна открыть свой рот, и как полная идиотка заявить о том, что так меня называть может только Хардин потому что…он так захотел? Это какой тряпкой тогда я окажусь в глазах всех сидящих вокруг. Бесхребетной овцой, которая всегда и во всем потакает Хардину.

Да что уж там, я просто уверенна в том, что многие догадываются о моей, совсем не дружеской, любви к этому идиоту.

— Я не думаю, что это какая-то проблема. — я выдыхаю, от нарастающего волнения в моей груди и тяжелого взгляда брюнета, который через секунду может выйти из себя. — Давай не будем делать драму всего лишь из-за моего имени.

— Всего лишь? — Хардин прикрикивает и выдвигает голову вперёд. — Прекрасно, я тебя услышал.

Я опускаю глаза в пол, потому что в данный момент мне стыдно перед ним. Где-то глубоко внутри я на все сто процентов осознаю, что для Хардина это значит очень и очень много. «Особыми» именами он зовёт всего лишь двух людей в своей жизни: меня и своего брата.

Кстати, о втором, я не видела Хиро примерно пол года, если не больше. Я запомнила его безумно худым, скорее тощим, что-то близкое к болезненному состоянию и очень коротко стриженным, даже почти лысым.

Пару раз, если честно, намного больше, чем пару, я пыталась вытянуть из Хардина куда так внезапно исчез его брат, но мой друг был непреклонен, и сразу сворачивал разговор, как только я начинала спрашивать, куда же делся Хиро, хоть мы с ним и не общались.

Да, он сказал мне, что тот уехал в частный пансионат в пригород Италии, но зачем и почему не объяснил. Это не Америка, не предельно далеко от Лондона, но почему Италия? Он ведь даже итальянского не знает. Хотя, с Хиро я почти не знакома и, возможно, многого о нем не знаю. Мы виделись иногда, когда оказывались в одной компании, а потом произошло то, что произошло.

Не замечаю, как моя бутылка становится пустой и Кайл, увидев это, встаёт и идёт замешивать какой-то свой фирменный коктейль. Не скажу, что байда, которую он мне намешал вызывает доверие, но сделав первый глоток, я чувствую, как алкоголь обжигает мое горло. На вкус не лимонад, зато потом ощущения и освобождение от ненужных мыслей будут просто неописуемы.

После третьего стакана я делаю комплимент парню, что из него вышел бы неплохой бармен, на что он мне подмигивает. Мы с Кайлом начинаем шептаться о какой-то ерунде, как вдруг нас прерывает писклявый девичий смех.

Я нахожу источник дискомфорта для своих ушей, и конечно же, это та самая мерзкая блонди-девочка. Интересно, Хардину самому от неё не противно? Или наличие вагины перекрывает все минусы этого существа в мини-юбке и топе.

— Слушайте, ребят, кто за то, чтобы во что-нибудь поиграть? — подаёт свой голос Митчелл с правого угла стола.

— Например, во что? — с интересом спрашиваю я.

— Копы и преступники? — с вопросительным тоном говорит Хардин.

— Малыш, я не знаю правил. — ноет эта девка.

Господи, малыш Хардин, сделай уже так, чтобы она свалила, прошу.

— Все просто донельзя. — начинает объяснять Митчелл. — Четное количество людей делятся на две команды, одни копы, другие преступники. Преступники прячутся и убегают, а копы, как ты уже могла понять, пытаются их поймать. Для каждого полицейского свой уголовник. Но когда ты поймаешь кого-то — игра не заканчивается, нет. Наоборот, начинается самое интересное. Коп должен найти укромное место для проведения допроса, будь то тачка, комната или туалет. Главное, чтобы никто не мог помешать. Только преступники будут знать, что они совершили и первый коп, который сможет выпытать это — становится победителем. Допрос проводится следующим образом: коп вправе задавать любые вопросы, но ставить их так, чтобы преступник мог ответить да или нет. Преступник, в свою очередь, не имеет права соврать.

— Вааааау. — восторженно протягивает эта мисс окислитель для волос.

Боже, какой же у неё тупой взгляд. Ставлю сотку на то, что она ничего не поняла.

— По старинке девочки преступницы, а мальчики копы? — говорит Кэндис.

— Да. Не стоит нарушать традиций. — с ухмылкой на лице протягивает Кайл и откидывается на спинку стула, положив правую руку на мое плечо.

— Тогда я делаю жребий, как обычно, и парни будут по-очереди вытягивать. — Митчелл хлопает по своим коленям и встает, уходя в поиске бумаги и ручки.

Кто-то заходит на кухню, спустя секунд тридцать после ухода Митча, я поднимаю глаза, и просто теряю дар речи.

Это Хиро…

Он выглядит совершенно иначе. Словно шесть месяцев назад я видела абсолютно другого человека. Но сейчас…сейчас он смотрится просто замечательно.

Хиро набрал в весе килограмм 10, если не больше, кожа приобрела здоровый оттенок, его волосы отросли, но он сбрил их у висков, если у Хардина хорошо очерченные скулы, то у Хиро теперь милые щечки и парень выглядит даже старше своего брата, из-за того, что шире и немного выше него.

Он делает шаг вперёд и кладёт ладонь на плечо Хардина. Тот поворачивается и резко встаёт со стула, лёгким движением руки скинув свою спутницу на соседнее место.

— Что ты тут делаешь? — голос Хардина полон удивления, словно он увидел не своего брата, а призрак.

— И тебе привет. — Хиро протягивает ему руку, согнутую в локте, и Хардин хлопает по ней, а вторую заводит брату за спину.