— Держи, — я протянула Велю свечу и стала зажигать следующую для бугровщика, который как раз скатился к моим ногам, не удержавшись на спуске.

— Все гораздо лучше, чем я ожидал, — заявил он, хватаясь за протянутую Велемиром ладонь, и наемник рывком поднял его с земли. — Если еще и мертвяков ходячих не встретим, вообще сказка.

— А ты их прежде встречал? — заинтересовался Вель, начиная не спеша продвигаться вперед.

— Не-а, — Митя замотал головой, принимая у меня свечу. — Но и в подобные курганы я прежде не влезал. Мало ли, наколдовали здесь так, что и мертвый из могилы поднимется…

— Чушь, — оборвала я его, следуя за наемником. — Не потому они встают и бродят.

— А почему?

— Разные причины бывают. Неправильно погребли или одели не так, оплакивали шибко. Или дело какое незавершенное у усопшего осталось.

— То есть у нас все шансы есть? — хмыкнул Велемир.

— Мертвые обычно кого попало не достают. Муж к жене стремится, мать — к ребенку, убиенный — к душегубу своему. А те люди, которых здесь захоронили, — никто нам.

— Ты уверена? — подливал масла в огонь бугровщик. — Матушка-то твоя здесь недалеко жила. Авось и знала кого?

— Я не поняла, Митя, — прищурилась я, оборачиваясь к нему. — Тебя очень тянет на мертвяка поглядеть?

— Бог с тобой, — он старательно стал плевать через левое плечо. — Просто стараюсь быть ко всему готовым.

— Это похвально, — вмешался Вель. — Селена, просвети-ка нас, что делать, если повстречаем все же?

— Ничего. Я сожгу, да и дело с концом.

— Не уверен, что здесь стоит большой огонь разводить, — задумчиво протянул Велемир. — Воздух выжжешь, огонь и погаснет. Да и тесновато тут, можем сами пострадать. Есть другие способы?

— Есть, но сложнее.

— Вещай.

— Лихое лихим вышибают. То, что усопший по земле ходит, — неправильно. И таким же неправильным, несуразным его и надо обратно в могилу загонять.

— Это как? — я даже не оборачиваясь поняла, что Митя усиленно чешет в затылке.

Продолжая негромко переговариваться, мы вереницей продвигались к своей цели. Впереди по-прежнему шел наемник, как обладатель самых зорких глаз, за ним я, а следом за мной Дмитрий.

Ход продолжался прямо, исправно снабженный крепями. Прохлада была уже не такой приятной, и я зябко поводила плечами, по очереди грея руки от своей свечи. Никакой тревоги я пока не ощущала, хотя казалось, что близость старой могилы будет гнетуще давить на нутро. Пока одна забота — не простыть бы…

— Вель, — окликнула я.

— Рано еще, — наемник прекрасно понял, о чем я хочу спросить. — По моим прикидкам с десяток саженей осталось.

— До кургана? — уточнил бугровщик.

— До защитного круга.

— Так он же сверху! — возмутился Митя.

— Ага, как же. Губу-то закатай, а то неровен час споткнешься…

Я решила не рисковать, придержала Велемира за локоть и полезла в сумку. Он покорно остановился, притянул меня к себе, обнимая за талию, и дальше мы двинулись бок о бок, едва не задевая плечами крепи. Через каждые несколько шагов я бросала перед собой шишку и внимательно за ней наблюдала, а потом мы доходили до этой шишки, и я бросала новую.

Шестая по счету едва уловимо полыхнула белым, прежде чем упасть на утоптанную землю, а когда упала, тут же ссохлась и развалилась бурой трухой.

— Занятно, — протянул Митя, высовываясь из-за моего плеча и рассматривая то, что осталось от шишки. — С нами то же самое случится?

— Не должно, — поджала губы я.

— А можно побольше уверенности в голосе? — жалобно заскулил он. — Жить-то ох как хочется!

— Коли боишься, здесь подожди, — предложил ему Велемир. — Пару побрякушек, так и быть, для тебя вынесу.

— Вот уж дудки, — запротестовал Митя. — Зря я, что ли, перся сюда?!

— А ну тихо! — шикнула я на обоих. — За мной становитесь оба.

Мужики послушались, но не преминули немного потолкаться локтями: все-таки ход был тесноват для двоих сразу. Когда же они угомонились наконец, я потушила свою свечу, спрятала в сумку и протянула им руки:

— Хватайтесь.

Моя правая рука оказалась в ласковом плену сильных и теплых пальцев Велемира, а левая утонула в ладони Дмитрия, покрытой холодным потом. Я невольно передернула плечами от этого ощущения, но быстро с собой совладала, велев:

— Глаза закройте. Так лучше будет, — проверять не стала, шагнула вперед, увлекая мужиков за собой.

Действие защитного круга здесь, под землей, казалось, даже сильнее было: я почувствовала его кожей, будто лицо в воду окунула. И снова заложило уши. Пальцы Велемира на моей руке легонько сжались, не от испуга, а наоборот в попытке успокоить меня. Но насладиться этим чувством мне не дал Дмитрий, который в противовес наемнику аж ногтями в мое запястье впился, заставив зашипеть от боли. Но я простила бугровщику его страх и шла вперед, пока не увидела перед собой преграду, тогда только обернулась через плечо.

С мужиками все было хорошо. Они стояли, оба зажмурившись, и не спешили гнить у меня на глазах и рассыпаться в труху. На лбу Дмитрия при этом, несмотря на прохладу подземелья, мелкими бусинами в неверном свете свечи поблескивал пот. Тоже мне, великий искатель…

— Думаю, глаза можно открыть, — я с удовольствием вырвала у бугровщика свою руку и с недовольством воззрилась на кровавые полумесяцы, оставленные его ногтями на моем запястье.

Мужики как по команде подняли веки и задумчиво уставились на каменную плиту в человеческий рост, преграждающую дальнейший путь. Она была из такого же грязно-розового с черными вкраплениями гранита, как и рунные камни наверху, и вся сплошь покрыта незнакомыми мне знаками.

— Вот засада! — ругнулся Митя. — И как дальше быть? Вряд ли мы такую дуру с места сдвинем даже втроем.

— Селена, что там написано? — спросил Вель, жестом велев бугровщику заткнуться.

— Не знаю. Вроде, руны, но неизвестные мне. Не видела таких прежде.

— А ну-ка, подвинься, — Дмитрий ловко протиснулся мимо меня, подходя ближе к плите.

— Не касайся только! — строго предостерегла я.

— Уж за дурака так явно меня не держи, — отмахнулся он, поднося свечу ближе к исписанной поверхности.

Он изучал плиту несколько минут, то приседая и всматриваясь в нижние знаки, то наоборот вставая на цыпочки и вытягивая шею. Мы с Велемиром только молча переглядывались, боясь помешать и надеясь, что Митя не так просто знатока непонятных рун из себя корчит, а действительно понимает что-то в надписях.

— Здесь одно и то же сказано, просто много-много раз, — наконец заключил Митя, отступая на полшага от плиты.

— И что именно? — осторожно поинтересовалась я.

— Что это ложь, — пожал плечами Дмитрий, а затем шагнул резко прямо в плиту.

Я дернулась, ожидая, что он сгорит, задохнется, сгниет заживо или упадет от мгновенно вставшего сердца. На крайний случай, расквасит себе нос, но… Бугровщик просто исчез, растворился в этом неприступном камне.

— Твою ж,.. — Велемир был ошарашен даже больше меня, но бросаться следом не спешил. — Что еще за чертовщина?!

— Не поминай! — одернула я его, а затем нерешительно приблизилась к камню, протянула руку…

— Вы там застряли что ли? — голос Мити раздался так четко, будто он стоял в сажени от меня, и я подпрыгнула от неожиданности, чувствуя, как сердце заходится в галопе, а в ушах горячо шумит кровь. — Или опять обжимаетесь?

— Вот же сволочь, — прошипел наемник, хватая меня за локоть и увлекая прямо в плиту.

Я зажмурилась почти до слез, шагая за ним, но не ощутила совершенно ничего, кроме его ладони, тепло от которой легко просачивалось через ткань платья.

***

Бугровщик стоял, замерев, смотрел прямо перед собой, и было в его позе что-то благоговейное. Как же, подумал Вель, пробрался таки в чертов курган и уже небось в уме прикидывает, какие сокровища его тут ждут.

Свеча в руке Дмитрия горела ровно, разгоняя, впрочем, лишь небольшой пятачок тьмы вокруг него.

— Селена, — шепнул Вель зажмурившейся ведьме. — Все хорошо, открывай глаза.