— Где взял? — равнодушно поинтересовался наемник, наблюдая за шипящим от боли бугровщиком, который скакал на одной ноге как заправский паяц, только колпака с бубенчиками не хватало.

— У Кирилла за серебряный выпросил, — сквозь зубы процедил он, уселся на землю и принялся сапог стягивать.

— Дороговато, — поморщился наемник.

— А ты мои деньги не считай, — огрызнулся Митя, отшвырнул свою обувь и принялся придирчиво разглядывать расцветающий на коже синяк.

Я вздохнула тяжело и побрела к бугровщику, на ходу вынимая из поясной сумки нужную травку.

— Больно, Мить? Дай, посмотрю.

— Ерунда, — тут же отмахнулся он, натягивая сапог обратно. — Уже и не болит даже.

— Ну, как знаешь, — я пожала плечами и траву обратно спрятала. Подошла ближе к тому месту, где скрывался тайный ход, и опустилась на колени в предполагаемом центре.

Рыть землю здесь было тяжело — ее сплошь испещрили корни растений, но мне много и не надо было. Я шепнула заговор, высушивая вокруг себя зелень, которая на глазах теряла все соки, ужималась и осыпалась трухой от веяния ветра, а затем принялась легко разгребать ладонью высохшую в пыль почву.

У меня за спиной раздался какой-то невнятный звук, отдаленно напоминающий недовольное фырканье. Я обернулась через плечо и узрела прекрасную картину: насупившийся бугровщик, выражающий скрещенными на груди руками полную неприступность, и Велемир, кидающий на него насмешливые взгляды.

— Дети, — вздохнула я, возвращаясь к своему занятию. Ко мне тут же присоединился Вель, и мы копали уже в четыре руки.

Довольно скоро мои ногти царапнули по какой-то жесткой поверхности, что скрывалась под слоем земли, и я стала разгребать живее, очищая небольшой участок.

— Что там? — тут же заинтересовался Вель, пытаясь разглядеть поверхность под моими ладонями.

— Кажется, дверь. Главное, что деревянная. Отойди-ка.

Наемник послушался, изящно сместившись в сторону, а я призвала огонь, прижимая руку к очищенной поверхности створки.

Я редко такое раньше делала, а потому не уверена была, получится ли. Но на всякий случай тоже отошла подальше, пока огонь, подсаженный мной на древесину, жрал ее изнутри, заставляя тлеть. Из земляной ямки пошел слабый дымок, и Митя с любопытством вытянул шею, силясь разглядеть, что там такое. Мы же с Велемиром просто ждали в стороне.

Разумеется, огонь мой непростым был: не прошло и нескольких минут, как древесина истлела настолько, что обвалилась вниз под весом земли и сухих корней, гулко ухнув в пустоту и подняв облако густой пыли.

— Подождать надо, пока осядет, — заключила я, отряхивая грязные ладони, и Вель согласно кивнул, а Дмитрий изобразил на лице небывалую радость.

— Ну и ну, Селена! Ты не перестаешь меня удивлять!

— То ли еще будет, — хмыкнула я. — Готовьтесь. Скоро спускаться.

И мы стали готовиться. Вель перво-наперво погладил Снежку, скормил ей горбушку, и кобыла, благодарно фыркнув, отправилась не спеша восвояси, провожаемая обиженным ржанием вороного. Я тщательней закрепила на поясе свою сумку, глотнула воды и потуже затянула пучок волос, чтоб не мешались, а заодно еще раз взглянула на виднеющуюся вершину кургана, прикидывая расстояние, которое придется пройти под землей до защитного круга. Дмитрий же прихватил с земли свою тяпку, справедливо рассудив, что она может еще пригодиться, и стал стреноживать коней. Впрочем, к вороному подходить не решился, им занялся сам наемник.

Спустя около получаса я последний раз взглянула из-под козырька ладони на солнце, которое опустилось уже почти на уровень лица, и про себя обратилась к Перуну да полуднице, испросив у обоих всяческой помощи в предстоящем деле. Какой-то шальной луч прокрался под мою ладонь, жаля в правый глаз. Я моргнула от неожиданности, не зная, как толковать сие явление, но деваться все равно некуда: придется лезть в могилу и уповать на то, что она не станет нашей собственной.

— Присядем на дорожку? — робко предложил бугровщик, и мы с Велем не стали отказываться, опустились в высокую траву. — Кто-то хочет сказать что-то на последок?

— Тьфу на тебя! — обозлился Велемир.

— Ладно, сам скажу, — ничуть не смутился Митя и, прокашлявшись, продолжил: — Мне было бесконечно приятно путешествовать с вами, дорогие мои соратники. Даже с тобой, Вель, хоть и заноза ты страшная.

— Кто бы говорил, — нехорошо прищурился наемник.

— Разумеется, вы меня в те еще передряги умудрялись втягивать, — бугровщик продолжил, не обращая на слова Велемира ни капли внимания. — В прошлый раз, когда я один сюда добирался, самое страшное, что со мной произошло, — это солнечный удар. Ну да ладно. В любом случае, чтобы ни ждало нас там, знайте: я ни о чем не жалею и хочу, чтобы вы запомнили меня молодым, красивым и смелым!

— Как скажешь, Митя, — я поднялась с земли и двинулась к открывшему ходу. По пути нагнулась несколько раз и подобрала с земли десяток шишек, сунула в сумку. — Пойдем уже. Перед смертью не надышишься.

— И на тебя тьфу, — проворчал Вель, удерживая меня за плечо.

Я спорить не стала, и ко входу наемник подошел первым, встал рядом на колени, заглядывая внутрь.

— Подсветить бы, — молвил он после пары минут бесплотных попыток что либо разглядеть.

Естественно, подсвечивать должна была я. Мужики за долгими и бестолковыми дорожными разговорами часто нарадоваться не могли чрезвычайному везению, которое заключалось в том, что в кургане я стану отличной заменой любому факелу. Особенно радовался Митя, за что однажды полдня промаялся зубной болью. Воображение на сей счет у меня было не шибко богатое, а его кровавый понос задержал бы наше дальнейшее продвижение.

Отмахнувшись от ненужных мыслей, я встала на колени рядом с Велем и опустила в ход руку, призвав на ладонь родное пламя, пока наемник заботливо придерживал меня за талию.

На первый взгляд казалось, что внизу только непроницаемая пустота, но потом огонь слабо высветил скошенное дно лаза на глубине в сажень, которое было засыпано землей и почерневшими головешками деревянной створки, ранее прикрывавшей вход.

— Неглубоко, — облегченно выдохнула я. — Кто первый?

— Известно, кто, — Велемир уперся ладонями в края ямы и легко спрыгнул вниз, я даже глазом моргнуть не успела. — Давай, Селена, — он вытянул руки вверх и выжидающе на меня уставился.

Я погасила огонь, снова мысленно помянула Перуна и зажмурилась, соскальзывая с края ямы, ожидая, когда дно ударит в ноги. Но удара не последовало, Велемир легко подхватил меня за талию, прижимая к себе, а затем бережно опустил на землю. И не торопился размыкать объятия.

— Нашли время, — привычно проворчал сверху бугровщик, и я задрала голову, наблюдая над собой его презрительное бородатое лицо. — Меня тоже на ручки поймаешь?

— Обойдешься, — фыркнул наемник, легко клюнул меня в щеку и отступил вглубь хода.

Я снова зажгла на ладони пламя и двинулась за Велем, не желая находиться рядом с Митей в момент его приземления.

Ход довольно круто убегал вниз, в темноту, и приходилось прикладывать усилия, чтобы удержаться на ногах и не покатиться с этой горки вперед, в неизвестность. Впрочем, Велемиру это, кажется, никаких неудобств не причиняло: он споро спускался на полусогнутых ногах, прикрывая рукой голову от свешивающихся корней. Я же неуверенно семенила следом, вцепляясь в земляные стены лаза свободной рукой.

Вскоре за спиной раздался глухой удар, отдающий дрожью почвы в ступни, и забористый мат: бугровщик был изящен, как всегда. Мы с Велемиром уже успели продвинуться достаточно, чтобы скошенное дно лаза выпрямилось, выводя нас в прямой коридор.

Пока мы дожидались Митю, я вытаскивала из сумки свечи, а заодно оглядывала ход. Он был довольно широким и высоким, только наемнику с его ростом приходилось пригибаться, я же спокойно стояла прямо. По стенам тянулись деревянные крепи, а пол был хорошо утоптан. Немного затхлый, с запахом земли, воздух, которым, очевидно, давно никто не дышал, после жаркого дня на поверхности обволакивал плечи приятной прохладой.