- Нет… - помотала головой, чувствуя как наворачиваются слезы.
- Как мне доказать это?
- Начни меня любить так, как я хочу…
- Ты уверена?
- Я хочу… - положила ладонь на его щеку.
- Хорошо, - опустил глаза.
Отошёл от нее к столу, надел золотой браслет с большим аметистом и свел крылышки на центр камня. Печально обернулся. Подошел. Обнял за поясницу и тут же прижал крепче, страстно прильнул к губам, лицу и торсу. Марика сквозь боль оплела его руками.
Проснулись они в объятиях. Девушка перевернулась и легла к нему лицом. Тот скоро открыл глаза и посмотрел на нее.
- Я в твоих глазах мужчина? - был первым ее вопрос.
- Нет. Но разве это важно?
- Для меня - да.
- Помнишь мы договорились говорить друг другу правду?
- Мне уже это не нравится. Твоя правда огорчит меня?
- Да.
- А она необходима?
- Не знаю.
- Не говори мне ее. Я не хочу, - прильнула к нему. - Я хочу быть рядом и любимой, - закрыла глаза. - Остальное для меня не важно.
- Но я буду тебе лгать.
- Лги. Некоторая правда меня только ранит.
- Марика… - заботливо обнял ее.
- Ты приносишь слишком много боли своей правдой. Не говори мне ее больше.
- Как пожелаешь, - коснулся кубами ее темени.
По дороге на завтрак, Давид встретил Карла. Тот сразу же отвернулся, всеми силами показывая свое недовольство и обиду из-за вчерашнего. Король подошёл.
- Карл.
- Удовлетворили свою жену, господин? - выдал с каким-то презрением.
- Я этого не хотел.
- Надеюсь она осталась довольна.
- Мы не обсудили твою награду.
- Деньги мне не нужны. Я получаю достаточно, чтобы ни в чем себе не отказывать.
- Я займусь тобой дома.
- В каком это смысле “займетесь”? - повернулся. - Повысите, понизите или отправите домой?
- Я займусь тобой так, как ты этого хочешь.
- Какая лживая щедрость, господин. Вчера Вы мне обещали тоже самое.
- Обстоятельства сложились иначе.
- Хм! - отвернулся.
- Я обещаю, что по приезду, ты получишь то, что ты хочешь.
- От Вас?
- Нет. Но я найду от кого.
- Хм!
- Я держу свое слово.
Карл молчал. Давид пару секунд ждал какого-то ответа, но, не дождавшись его, отправился на завтрак.
========== Глава 8 - Приобретение нового ==========
Спустя три дня, состоялся бал. К этому вечеру, приехало достаточно много людей, не учитывая тех, что уже находились в замке. Застолье, танцы, музыка, представление вельмож друг другу и обмен разными любезностями. Давид беседовал со своей компанией, Марика - со своей. Генри и Льена прохаживались по залу словно императоры. Все обращали на них внимание, уважительно замолкали и кланялись, даже не зная кто это, но предчувствуя, что люди это необычайно важные, особенно молодой человек. Ведь как можно быть никем и иметь в спутницах такую неземную красоту? Генри однако всё это необычайно нравилось. Такое уважение, поклонение и уйма любезностей граничащих с концентрированной лестью. Все эти сладости для души буквально создали на его голове такую же корону как у Давида, а то еще лучше. Великодушная императорская улыбка не спадала с его лица до самого разговора о талантах. Льена решила сама упомянуть о том божественном даре, заключённом в этом вроде бы обычном человеке. Генри изысканно смутился, но неминуемо признал свой гений. Любопытные гости тут же подвели его к роялю, пианисту, что сейчас играл на нем, периодически переворачивая ноты. Один из маркизов наклонился к музыканту и любезно попросил его уступить место этому человеку, чьего настоящего титула они еще не знали.
Пианист кивнул, аккуратно закончил произведение и встал, поклонился молодому человеку, и указал на листки с композициями:
- У меня не так много произведений, так что прошу извинить.
- Ничего, - отпустил девушку, которую держал под руку и подошёл, сел. - Я предпочитаю играть без нот, - уселся, поправил сидение, немного его поднял и положил руки на клавиатуру.
- Без нот? - удивился коллега. - Вы столько произведений на память знаете?
- К сожалению, нет, - взглянул на гостей. - Что вы хотите услышать?
Другие вельможи тоже заинтересовались почему это пропала музыка и воцарилась тишина, что перебивалась одними лишь разговорами.
- Возможно… - начал тот же маркиз. - Одну из сонат Ша́рема? - взглянул на приятелей, стоящих рядом.
Генри нахмурился, глядя на их кивки:
- Ша́рем? - взглянул на пианиста, опустив руки на колени. - К сожалению, я не знаю кто это, - вернулся к гостям.
- Как не знаете? - поразился музыкант. - Это лучший пианист запада!
- Лучший? - недоумевая взглянул на него.
Вельможи однако начали сомневаться:
- Знаете ли Вы хоть кого-то?
- Я знаю только то, - уверенно положил руки на клавиатуру, - что у этого Ша́рема возник соперник и верный конкурент, - ударил по клавишам, заставив всех в зале замолчать, неожиданно для них самих.
Быстрые словно ноги сороконожки, человеческие пальцы прошлись до самого верха, ударили внизу и взлетели до самых небес, создавая серую тучу, наближающуюся бурю и близкий торнадо. Ветер до того быстрый и мощный, раскат грома до того внезапный и сильный, что молния тут уже не так страшна. Ветер, вырывающий деревья с корнем, град, разрушающий дома до фундамента, ливень, заставляющий уноситься доскам. Стихия! Бушующая словно околевшая, словно обезумевшая и ненавидящая всех, желающая смерти и увечий, криков и ударов, крови и трупов! Бурные потоки воды, раскаты грома и треск древесины в костре после молний. Всё это бушует, уничтожает и торжествует свою победу над человеком, цивилизацией и всем живым на этом свете. Удар! Удар! Удар!
И вот буря наконец стихла. До того она была сильной, что новые реки продолжают стекать и уволакивать все за собой, но вот… Вот запела безмятежная птица, вот-вот появляется из-за туч светлое и теплое солнце, способное осветить черную от грязи и гари землю. Вот уже закончился дождь и люди, так вопившие недавно, начинают выбираться из укрытий. Трава, деревья, облака. Все легкое, безмятежное и не ожидающее горя. Оно в свете, свете солнца, что способно согреть, успокоить и породить улыбку…
Генри аккуратно выдохнул, поднимая пальцы с клавиш. Тихо, чтоб не спугнуть… Мягко отпустил педаль, заставляющую все еще звучать пару нот и положил руки на колени. Легко улыбнулся и обернулся. Заметил Льену. Та подошла и они легко поцеловались в щеки. Гости стояли всё еще в шоке, особенно те, что находились рядом. У пианиста вообще челюсть отпала, наблюдая за такой безупречной техникой. Один хлопок, второй, третий. Один за другим, вельможи принялись апплодировать. Генри поднялся, поклонился во все стороны и выразил слова благодарности.
- Друг мой, - пораженно обнял его маркиз, - где Вы живете? Откуда Вы? Я обязан посетить Ваш край.
- И я, - подключился другой. - Откуда Вы?
Молодой человек покрылся румянцем, от такого количества хвалебных улыбок и пораженных глаз. Льена, пока его не обступили со всех сторон, поспешила взять его под руку и тут же прижалась к нему торсом, чувствуя, что места вокруг становится все меньше. Издали послышался знакомый смех. Гений различил на балконе Давида и тут же указал любопытным гостям на него: - Любезные, это мой король, он с удовольствием всем вам расскажет как добраться до моих краёв.
Часть гостей, которые практически не видели Генри, быстро переключились на Давида и поспешили к Его Величеству, щедро при этом ему кланяясь. К сожалению, это помогло музыканту не очень. Вокруг всё еще было полно вельмож. Пианист же, взглянув на монарха и определив, что сможет добраться до знаний о том, кто этот талантливый человек, потом, сел за инструмент и шокированно продолжил играть по нотам, чувствуя себя каким-то поганым новичком в отличие от того, кого только что слышал.
К сожалению, от этого фурора, досталось и Давиду. Его буквально сразу стали заваливать вопросами. Что касается страны и города, времени поездки туда - всё было просто, но вот когда люди узнали, что молодой человек всего виконт… Это шокировало гостей. Как такой практически император может быть простым виконтом? Данное откровенно обидело и возмутило гостей. Некоторые стали настаивать в том, чтобы повысить титул данного человека минимум до маркиза, не говоря уже о герцоге. Король смотрел на это сквозь пальцы. Граф есть граф, а виконт - будущий граф. Звание и так достаточно высокое. Давид был против. Уговоры уговорами, но точку в споре поставил вице-король Но́рии, что находилась на северо-западе от владений Давида.
