Бетти немного удивилась, потому что вроде бы пришла помогать тете Шерли по дому, а не для того, чтобы ее обслуживали. После долгой поездки на автобусе и прогулки по жаре ей захотелось пить, и она попросила воды.

Тетя Шерли налила стакан прямо из-под крана. На ней была желтая блузка на пару тонов темнее миксера и твидовая юбка серо-кремового цвета, свежевымытые волосы аккуратно уложены в прическу. Бетти потягивала воду, гадая, что именно ей придется делать, потому что обед вроде бы уже стоял в духовке, негритянка накрывала на стол, а дети смотрели телевизор.

Тетя предвосхитила ее вопрос:

– Ты поможешь мне разобрать детскую одежду. Нужно убрать на лето зимние вещи и отложить в сторону те, из которых ребята уже выросли. – Тетя Шерли отвела Бетти к спальням, где на кроватках стояли пустые картонные коробки для хранения одежды. Они вместе вынули вещи из комодов, потом перешли к бельевому шкафу в коридоре. – Мы сложим все в три кучи: совсем изношенные – на выброс, умеренно поношенные отдадим в синагогу, а все, что еще выглядит прилично… – Тетя Шерли замолчала. Бетти знала, что вещи из третьей кучи пойдут ей, сестре и матери. Она всю жизнь спала под старыми одеялами Одри и Джоан, на их старых простынях.

– Хорошо, – пробормотала Бетти и понесла стопку белья в спальню девочек.

Тетя Шерли понаблюдала с порога, как она сортирует полотенца, затем сказала, что будет на кухне, и ушла. Бетти управилась за десять минут, тайком сунув пару новых полотенец в кучу, которая предназначалась ее семье. Тетя Шерли курила сигарету, листая журнал Woman’s Day, и немного удивилась, увидев племянницу так скоро.

– Можешь пока посидеть у телевизора, – проговорила она, кивнув в сторону гостиной. – Мэл вернется и отвезет тебя домой.

Бетти невольно вздрогнула.

– Не стоит, я прекрасно доберусь на автобусе!

– Нет-нет, никакого автобуса! Как же ты понесешь все эти простыни и полотенца?

«Черт! – подумала Бетти, на ватных ногах бредя в комнату с телевизором, где шоу Супи Сэйлса сменилось пятичасовым выпуском новостей. – Черт, черт, черт!» Она села на диван; кузены посмотрели на нее и отвернулись к экрану.

Вдруг открылись автоматические ворота гаража, хлопнула входная дверь. Во рту у Бетти мигом пересохло, сердце бешено застучало в груди.

– Дети! – окликнул дядя, и кузены бросились его встречать.

– Папа! Папа! – кричали они.

Наконец дядя Мэл зашел в гостиную.

– Вот ты где, Бетти! – проговорил он и раскинул руки для объятий. На нем был белый халат с вышитым на кармашке именем. Лицо гладко выбрито, очки и лысина сияли, но дыхание оставалось таким же неприятным, как и тогда. Интересно, подумала Бетти, как это выносят его пациенты и тетя Шерли?..

– Привет, дядя Мэл.

– Готова ехать домой?

– Конечно.

Бетти взяла свои учебники и коробку с простынями и полотенцами, которые дала тетя Шерли. Забравшись в огромный Cadillac, она нагромоздила вещи себе на колени, но дядя Мэл велел переложить все в багажник, и девочка растерялась. Она чувствовала себя голой, несмотря на свободную блузку из совершенно непрозрачной ткани и плотный бюстгальтер, да еще надетый сверху свитер, хотя июнь стоял теплый. Бетти боялась, что дядя захочет поговорить, однако он молчал всю дорогу, небрежно насвистывая в лучах полуденного солнца, кивая головой и постукивая ладонями по рулю в такт радио. «Я не отпущу тебя никогда, потому что люблю тебя!» – пропел он вместе с Фрэнки Авалоном. «Так пел мой отец», – подумала Бетти, и сердце ее сжалось от ужаса. На светофоре она почувствовала на себе дядин взгляд, скрестила руки на груди, отвернулась к окну и стиснула зубы. Когда они свернули на Альгамбра-стрит, Бетти крепко сжимала дверную ручку и нащупывала ключ, который носила на ленточке вокруг шеи.

– Спасибо, дядя Мэл, – выпалила она и надавила на ручку, едва дождавшись остановки.

Дядя потянулся через нее и захлопнул дверцу.

– А ну-ка погоди! Ты же не хочешь удрать до того, как я тебе заплачу?

«Господи!» – ужаснулась Бетти. У нее скрутило живот. Мать продала старую машину и взяла себе отцовскую, и сейчас на дорожке перед домом было пусто, потому что Сара уехала на собеседование в универмаг Hudson’s, а Джо, наверное, занималась теннисом или зашла в гости к своей подруге Линетт.

Дядя достал из кармана бумажник и вручил Бетти десятидолларовую купюру, еще хранящую тепло его тела. Бетти захотелось смять ее, швырнуть на пол, выскочить из машины и побежать к дому. Впрочем, она заставила себя сложить деньги, убрать в карман и сказать спасибо.

– Бетти, – протянул дядя Мэл, – бедная малышка Бетти! – Голос его звучал участливо, но она чувствовала, как он на нее смотрит. Однажды на пикнике Бетти пролила себе на руку лимонад, вытерла его бумажной салфеткой и забыла. Она разговаривала с Лорой, и вдруг та взвизгнула, указывая куда-то вниз, и Бетти обнаружила на липком пятне крошечных муравьев – так много, что кожа казалась черной. Она долго кричала и терлась рукой о траву, сминая муравьев в кашу… – Как вы там, держитесь?

– Прекрасно держимся, – ответила Бетти вполголоса. – У нас все хорошо.

– Передо мной не надо храбриться, Бетти. Ты ведь скучаешь по папочке? Бедняжка Бетти! Бедная малышка! – Голос дяди стал хриплым. Он протянул руку, и Бетти съежилась, вжимаясь в кресло. Дядя Мэл обнял ее за плечи и притянул к себе, прильнув всем телом. – Бедная Бетти! – Он прижался щекой к ее макушке и стиснул девочку еще сильнее. Со стороны это выглядело так, словно дядя утешает племянницу, однако на деле все было иначе. Дядино зловонное дыхание наполняло салон, рука блуждала по груди Бетти, подбородок больно упирался ей в макушку. – Бедная малышка Бетти! Мне так тебя жаль! Наверное, ты очень скучаешь по папочке. Не волнуйся, я с тобой!

– Мне нужно идти! – Бетти попыталась вырваться, но дядины руки сжимали ее, словно железные прутья. – Пора готовить ужин…

– Не спеши, торопиться ни к чему. Тебе ведь наверняка одиноко! Смотри, дома у вас никого. Время есть. – Он потер костяшками пальцев ее грудь и принялся противно сюсюкать. – Не хочу, чтобы моя бедная сиротка Бетти сидела в большом и темном домике одна-одинешенька!

Дом действительно был пуст, тут дядя Мэл не ошибся, и ей действительно пришлось бы сидеть там одной. Бетти отчаянно хотелось, чтобы по улице поскорее проехала машина матери или велосипед сестры. Она сжалась, пытаясь стать незаметнее.

– Пожалуйста, дядя Мэл, отпусти, мне нужно делать уроки!

– Моя Бетти – умница! – В его голосе прозвучала гордость, и он провел подбородком по пробору в ее волосах.

– Дядя Мэл, я пойду! – Бетти вырвалась, выпрыгнула из машины, хлопнула дверцей и помчалась к дому, на ходу выдергивая из-под блузки ключ. Она боялась, что он побежит следом, чувствовала его дыхание в затылок. Руки так дрожали, что Бетти смогла попасть ключом в замок только с третьего раза.

И вдруг позади раздались шаги – совсем как в фильме ужасов. Девочка обреченно обернулась и увидела дядю Мэла со школьными учебниками и коробкой полотенец.

– Ты чуть не забыла свои вещи! – воскликнул он с добродушной улыбкой.

Может, и в самом деле ничего плохого не случилось? Дядя обнял ее, потерся подбородком об голову, коснулся груди – случайно? Или ей просто показалось? Бетти задумалась, а дядя Мэл, насвистывая, отправился к машине. Проезжая мимо, он нажал на клаксон, издав два веселых гудка – бип-бип! Бетти подскочила от неожиданности, дядя Мэл помахал ей и крикнул:

– Увидимся на следующей неделе!

Она вошла в пустой дом, положила полотенца рядом с бельевым шкафом, гораздо менее вместительным, чем у тети Шерли, учебники свалила на кровать, дядины деньги оставила на кухонном столе. В ванной сбросила одежду, встала под горячий душ и терлась мочалкой, пока кожа не стала ярко-красной. Бетти чувствовала себя грязной, словно тело покрылось маслянистым налетом, липким, как пищевая пленка, и его уже не смыть…