Мне приходилось принимать решения относительно ее здоровья и оплачивать уход за ней, но ситуация оказала на меня очень сильное влияние. Моя вера в любовь испарилась без следа. Брак моих родителей был долгим и счастливым, а потом раз! – отец ушел из семьи, как будто все это для него ничего не значило.

За три года я говорил с ним трижды. Я знал, что я должен заботиться о маме, не ожидая от него ни цента. Я хорошо зарабатывал, но я жил в Нью-Йорке, одном из самых дорогих городов в мире. Мама находилась в специальном заведении в Нью-Джерси, но в идеале мне бы хотелось перевести ее в лучшие условия и ближе к городу. Наследство означало, что мне никогда больше не придется беспокоиться о том, чтобы у нее было все необходимое.

С глубоким вздохом я сунул ноги в ботинки.

Я не мог облажаться. Мне нужно было жениться, как я уже говорил Ноа. Это был единственный способ сделать так, чтобы все работало.

Да, Кэмрин понравилась мне с того самого момента, когда мы впервые встретились несколько лет назад. Она была классной, и умной, и немного упрямой, как и любая хорошая бизнесвумен из Нью-Йорка. Но я решил, что, раз я не собираюсь за ней ухлестывать, этот поезд ушел. Дело кончено. Я пригласил ее в хороший ресторан, чтобы произвести на нее впечатление, но это ничего не значило.

Нанеся немного одеколона на волосы, я хмыкнул.

Ага, как же.

Ресторан оказался потрясающим. Полумрак, романтическая обстановка… он определенно был самым лучшим рестораном из тех, в которых мне приходилось бывать. Анна не шутила.

Я подошла к официантке, и, предложив мне следовать за ней, она направилась в дальний конец зала. Судя по всему, Стерлинг был уже на месте.

Кремовые драпировки каскадом спускались со сводчатого потолка, создавая вокруг каждого дубового столика укромный уголок. Возле прямоугольных столов расположились кожаные диваны для двоих, большие и уютные.

Пройдя мимо полудюжины столиков, я наконец увидела Стерлинга. Он, должно быть, попросил уединенный столик в самой глубине ресторана. С двух сторон его окружали только панорамные окна, из которых открывался вид на мерцающее огнями небо над городом. Рядом со столиком, в ведерке со льдом на чугунных ножках, охлаждалась бутылка шампанского.

Увидев меня, Стерлинг встал, положил руку мне на талию и наклонился, чтобы быстро чмокнуть в обе щеки.

– Сегодня вечером ты выглядишь особенно прекрасно, – негромко сказал он, и у меня по коже побежали мурашки. Я порадовалась тому, что выбрала облегающее черное платье-рубашку. Оно не было повседневным, но при этом не было и слишком нарядным.

– Спасибо. А ты выглядишь…

Стерлинг был одет в темно-синюю рубашку на пуговицах сверху донизу, привлекавшую внимание к его бицепсам, плечам и мускулистому торсу, сужавшемуся к талии. Темные джинсы и коричневые ботинки на шнуровке дополняли непринужденный, но сексуальный образ.

Когда он поднял бровь, я поняла, что Стерлинг все еще ждет окончания моей фразы. Мило. Хорошо. Замечательно. Соблазнительно. Нет, даже не так. Он выглядел сексуально привлекательно. То есть, черт подери, с ним так и тянуло переспать.

– …вполне прилично, – выпалила я.

Его нижняя челюсть чуть дрогнула, и это была единственная реакция, которую я заметила, прежде чем он сел за столик.

Свеча мигала в полумраке, и мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Я не представляла, как мне ужинать и пить вино с этим великолепным мужчиной и тактично говорить с ним о том, как его женить. Говорить о неловкой ситуации.

Кое-как справившись с нервами, я села за столик напротив Стерлинга и сглотнула ком в горле.

Это не должно было стать свиданием, но все, что я отрепетировала с Анной, вылетело у меня из головы в ту самую секунду, когда он откинулся на спинку своего кресла и оценивающе оглядел меня темно-голубыми глазами. На его губах задержалась усмешка. К тому же я забыла блокнот. Хотя, возможно, это было к лучшему. Я не хотела показаться абсолютным дилетантом, читая записи, которые я приготовила накануне.

Рядом со Стерлингом я всегда чувствовала себя неуверенно и некомфортно. Он выбивал меня из колеи. Мы определенно играли в разных лигах. Мне потребовалось время, чтобы взять себя в руки, настолько меня взволновали его волосы, достаточно длинные, чтобы за них можно было потянуть, его точеная нижняя челюсть и пухлые губы, созданные для долгих чувственных поцелуев. Мне не следовало бы так на него реагировать, но отрицать очевидное было невозможно.

Пытаясь взять ситуацию под контроль, я расправила плечи и подалась вперед.

– Итак, каковы твои намерения?

– Мои намерения? – Его губы дрогнули в предвестии улыбки.

Очень соблазнительно. Черт.

– Да. – Я прибавила тону строгости. – Мы говорим о Барби с пышным бюстом, которая задержится рядом с тобой достаточно долго, чтобы потом откусить кусок твоего наследства? А ты через некоторое время аннулируешь брак и забудешь, что вообще когда-то женился? Или это должна быть любовь и долгая счастливая жизнь?

Стерлинг хмыкнул. Этот звук был теплым и мягким. Даже сексуальным.

– Не подобает говорить о делах, когда мы еще не выпили даже по первому коктейлю.

Он вынул бутылку шампанского из ведерка со льдом и налил нам по бокалу. Золотистые пузырьки пенились и лопались. Я поднесла элегантный узкий бокал к губам.

– За совместную работу! – Стерлинг поднял свой бокал, потом сделал глоток.

Я кивнула, поддерживая его тост. Проглотив немного прохладного шампанского, я оценила его чистый вкус.

– Это будет совершенно уникальный проект. С таким мне еще не приходилось работать.

– Будет весело, – сказал Стерлинг.

Возле нашего столика возник официант, и, быстро заглянув в меню, мы заказали одно и то же – стейк средней прожарки, зеленый салат и бокал красного вина, – что было странно, учитывая обширный выбор.

Когда мы снова остались наедине, я спросила:

– Так ты ответишь на мой вопрос?

– О моих намерениях, верно?

Я сделала еще глоток шампанского и слегка кивнула.

Стерлинг сложил руки перед собой на столике и подался вперед. Я не могла угадать, о чем он думал, настолько бесстрастным оставалось его лицо, как будто он не хотел выдать себя.

– Я хочу тебе сказать, что не верю в истинную любовь. Я хочу тебе сказать, что это скоротечное дерьмо.

– Но ты ведь не собираешься этого делать?

Покачав головой, он снова откинулся в кресле.

– Нет. Но, учитывая то, как я зарабатываю на жизнь, и тот факт, что я вижу, как распадаются браки и какую боль это причиняет, мне меньше всего на свете хочется лицемерить на этот счет.

Я ждала не совсем такого ответа, но мне понравилось, что он открыт для создания семьи. Я думала, что речь пойдет исключительно о деньгах и женщина ему нужна на короткий срок, только чтобы получить наследство. А потом он снова сможет продолжать жить как раньше, ни с кем не связанный.

– То есть ты намерен отнестись к этому серьезно?

– Да. – Его ответ прозвучал уверенно, не оставив места для сомнений.

Я не знала его мотивов, любовь это была или деньги, но если он хочет жениться, то я готова была ему помочь. Мне предстояла большая работа, и мне вдруг захотелось выполнить ее хорошо, помочь ему наилучшим образом, пусть и задача была необычной. Это позволило мне немного успокоиться, и за это я была ему благодарна, так как вся ситуация меня тревожила.

Принесли заказанные нами блюда, и, пока мы ели, выяснилось, что нам легко болтать о пустяках.

За нежным стейком Стерлинг вкратце рассказал мне о себе. Он переехал в Америку в четырнадцать лет. Его отца перевели по работе, и вся семья отправилась в добрые старые США. С Ноа они познакомились в частной школе в Коннектикуте, и с тех пор были лучшими друзьями. Он был в хороших отношениях с матерью, но скорчил кислую мину, когда я спросила его об отце. Поэтому эту тему мы пропустили.