Девушка сидела на камне, к нему спиной. Чувствовала его взгляд, его каменный, совершенно не холодный, а тёплый и уверенный взгляд сильного мужчины. Нет. Не собирался он её опускать, она чувствовала.
Движения девушке были резки, быстры, грациозны. Небольшой импульс из браслета ослабил оковы и, стремительно, преодолев выжженную площадку, она скрылась в спасительной чёрной зелени. Лишь когда живот начало скручивать от нестерпимой боли она позволила себе оглянуться, погони не было. Мозг требовал насыщения, тело требовало отдыха. Руки и ноги, словно одеревенели, не желали слушаться, кололо в груди. А чувства... странные и непонятные, жалости и сострадания, тянули её назад. "Он ранен, они ранены..."
Ярый сильней прислонился к камню спиной, прижав рану, чтобы ни бежала кровь, надеясь, что так она заживёт быстрее. Дотянуться, чтобы обработать рану, не мог. Жизненно важные органы не задеты, а значит, не было нужды использовать отработку - обработанную вакцину из железы смрад. Использовать её в малом промежутки времени или часто, не рекомендовалось, нельзя было. Да и количество такого было ограничено, надо было подумать о завтрашнем дне.
Бегство нахалки его удивило, появилось любопытство, как она расслабила оковы. Бежать за ней, он и не думал, у него другие задачи. Решил, что если будет время, после... поохотится на эту дерзкую мелочь.
Жажда отступила, а вот с едой было напряжённо. После нашествия смрад живность 'вымерла'. Припомнился вяленый кусочек мяса...
Тяжело вздохнув, девушка умылась из холодного родника, потёрла виски. Её вторая шкурка с небольшим рюкзачком остались там, возле хищника. Там были припасы, да и топор, что она нашла вбитым в ствол, лишаться не хотелось. Хорошо бы попытаться вернуть и ножи, которые она зачем-то прихватила из своего дома. Своей красотой ритуальные ножи превосходил все, что она видела. Идеальное равновесие, ручка украшенная резьбой и драгоценностями, а какие зубья. Красной гравировкой по черному металлу, до острия тянулись волны огня.
Она вернулась, остановившись напротив. Их разделяли, какие-то сто метров.
Теперь на суровом лице воина, под тёмным шлемом, появилась хищная ухмылка. Вот, немного терпения, и не надо ни за кем бегать, он догадывался, зачем она вернулась, - одежда и оружие.
Не долго, она испытывала его терпение.
Аккуратно девушка преодолела разделяющую их площадку. То, что она была готова в любой момент броситься в бегство, хищник видел. Видел каждое движение, торможение, дыхание.
- Мне нужно знать, понимаешь ты меня или нет, - обратилась нахалка к воину, разговаривающая на родном русском языке. (Шевельнула девушка кистью руки, ладонью показывая жест, да, нет).
Да, шевельнул своей огромной лапой хищник.
- Я думаю, между нами произошло недоразумение. Ты меня напугал, а я не знаю, что ожидать? что тебе надо? Зачем ты на меня напал? Привязал? Голова мне не нужна, ни пропадать же добру. А я... просто так получилось. Я сейчас заберу свои вещи и уйду.
Ярый сидел так же, подперев своей широкой спиной камень. Ему сейчас даже шевелиться не хотелось. Ей показалось, что он её вообще не слышит, тяжёлый ком подступил к горлу, в глазах сверкнули слёзы. Чтобы скрыть непонятно откуда нахлынувшее, она резко развернулась и подошла к своим вещам. Её состояние не скрылось от мужчины. Он ждал, пока она соберёт вещи. Он ещё думал, стоит ли её останавливать. И в правду, зачем она ему сдалась. Отобранное оружие лежало у него под рукой. За оружием, хозяин явится к нему сам, тогда он задаст ему несколько вопросов. Ему, а не ей.
Порывшись в своём рюкзаке, девушка вернулась с небольшим свёртком и фляжкой. В свёртке оказались нить с иголкой, стерильной тканью и липучими листьями вместо пластыря.
- Разрешишь, - поинтересовалась девушка, - клянусь не причинить тебе вреда. Что его голова ей тоже не нужна, было написано у неё на лбу.
Клятва ярых, значила многое. Просто так, вот так, её не произносили. Она давалась однажды и не нарушалась уже никогда.
Но клятва этой... что стоила? Проверить?
Позволил воин снять с себя амуницию, заметив, с какой лёгкостью, она это делала, аккуратно стянула присохшую к телу рубаху. Он послушно повернулся к ней спиной, не проронил ни звука, когда она промывала, обрабатывала, стягивала и зашивала рану. Прикладывала стерильную ткань и фиксировала её липучими листами.
Выполнял он её просьбы послушно, а думал, что надо бы задать ей пару вопросов. Узнать о её покровителе. Кто-то же научил её языку жестов и оказывать медицинскую помощь, кто-то использовал её. И с какой целью? На охоте, эту можно было использовать, только как приманку.
А девушка, тем временем убежала с его рубахой к ближайшему ручью. Проследил раненый направление. Вернулась быстро, с более-менее чистой рубахой (кровь отстирала) и села латать.
Амуницию он ей не доверил. Сам стянул разрыв кожаным шнуром.
Уходить она не торопилась, к холодному оружию не приближалась. Даже не смотрела в его сторону. Ярый решил, что она решила усыпить его внимание, чтобы незаметно стащить его. Нет, не дело девушке бегать по лесам с оружием. Пускай только появится покровитель, его же ножами, на ремни...
С неделю, они точно провели на этом огненном месте. Девушка каждый день меняла ему повязку. Еды он ей больше не кидал, не давал. И она не просила. Она ловила неосторожную мелкую живность, змей, ящериц, пробегавших в поле её досягаемости. Поджаривала их над огнём.
И щенок быстро поправлялся. На обоих (яре и варе) раны затягивались, как на собаке. Ещё пару дней, разминал воин своё плечо, и можно выдвигаться.
Он за всё время не произнёс ни слово. Она знала почему, прочитав и это по знакам: он прошел один обряд, намеренно лишив себя речи. Причин поступить так, никто и ни когда не афишировал.
Ярые могли устанавливать очень сильную связь. Не совсем телепатическую, а больше, если можно её так назвать, эмоциональную, но для такого нужен физический контакт, а если добавить ещё и зрительный "контакт", то это будет "звено" - связь с самим разумом (сущностью). Тут надо подметить, что связь устанавливалась не со всеми, не по желанию. Сознание некоторых молчало.
