Поняв, что так просто не освободиться. Освободиться могла, но сбежать, от этого хищника... решила, пока оставить эту попытку. Подумать. Второй конец был привязан к копью и вбит между камнями, рядом с "истуканом" неподвижным, и от этого более страшным.

  Так они просидели несколько часов. Терпения и времени у обоих было предостаточно. Если бы очень ни хотелось есть. Ярый догадывался о её желаниях. Он кинул ей кусочек сушенного, скорее вяленого, мяса, чем не намеренно взбесил.

  "Я тебе прикормлю собачонку", встал "дикий зверёк" и подошёл к куску.

  Остальное, произошло за малую долю секунды. Вызывающе ухмыльнулась нахалка и ногой запустила кусок в ближайший гейзер. Всё. Ярый не выдержал хамства, и уже стоял рядом с твёрдым намерением отправить её следом. Только, на лице зверька блеснула уж очень знакомая детская улыбка. Одним движением он сдёрнул с неё маску. ОНА...

  - Привет, - поздоровалась с мужчиной, дерзкая девушка, - давай, как раньше, разойдёмся по-хорошему. Я тебя не видела, ты меня. Ты меня ни трогаешь, я не натравливаю на тебя зверьё.

  Последнее она зря сказала, резанув по хищному, мужскому эго. Хотя, если честно девушка блефовала, она не собиралась на него никого натравливать.

  Он узнал в ней ребёнка, того взъерошенного из ящика, внутренне удивившись, что она всё ещё жива. Подросла, подтянулась, вытянулась, но это была она. Где-то внутри, в душе, он обрадовался, что она выжила. Виделось ему часто во снах, как уходит ребёнок в обнимку с псом.

  Ярый вернулся на покинутое место, сел и застыл. Ему сейчас трудно было даже думать, резкие движения вызывали боль.

  Девушка заметила ранения, и амуниция была разорвана. Он стоял над раненым щенком, когда со спины на него бросился смрад-ищейка, глубоко тварь вонзила ему в плечо свой боковой клык (бивень), попыталась острыми зубьями перегрызть ему шею. Невольная улыбка коснулась лица девушки, оценив могучую спину. Такую шею трудно перегрызть, даже смрадам. За что тварь и поплатилась, лишившись головы.

  Воин расценил её улыбку усмешкой над ним. Представил, как будет снимать с неё кожу... живьём.

  Обоим нужно было время, и девушка устроилась удобнее, поближе к раненому питомцу. Раны не могли ждать её настроения, их надо было обработать. Надо было. Она разделась, нет, костюм она не снимала, по возможности, как можно меньше выставляя напоказ своё тело.

  Костюм из тонкого и эластичного материала покрывала её тело. Словно девушка одела на себя, вторую кожу. Ярый заметил, встань она на четвереньки, побеги по звериному, даже он не срезу распознал бы в ней человека, как понял, снималась верхняя шкурка (обманка) легко. Отпадала, как хвост у ящерицы, - предусмотрительно. Схвати он её за шкурку, или ещё кто, у неё был бы шанс вырваться, оставив в зубах хищника, только шкуру. Костюм похож на его амуницию с вставками. Довольно не плохо он был сработан, опытный воин ни мог не подметить. А под ним, мужчина подозревал, что может скрываться под одеждой. Под ним, много что скрывалось, и не только оружие.

  Правда, на ней были ещё и мягкие прошнурованные сапожки и широкий пояс, скрывающий под собой пару плоских пластин и родной ножичек. То, что у неё припрятано какое-никакое оружие, он не сомневался. Достаточно, было разглядеть острые когти в перчатках, заточенные под небольшие крюки, чтобы было ловчее лазить по стволам и скалам. И такие же, шипы на сапожках. Как она его ими не ударила...

  Ярый воин смотрел на неё, читал по показавшимся из под одежды шрамам, читал её жизнь как книгу. Остальное, всё он оценил так себе. Не удивительно, что от неё избавились. Хотя и фигурка была достаточно аккуратная, с привлекательными окружностями и в нужных местах. Просто, он был нормальный мужчина, которому нравятся осознанно зрелые женщины. А перед ним была даже ещё не девушка, а молоденькая девчонка, скорее всего лет пятнадцати-шестнадцати. Хотя, воин подметил, что выглядит она старше, и если бы не их встреча, то решил бы, что девушка зрелая. То, что эта девчонка до сих пор ребёнок, он в этом убедился, наблюдая за её поведением.

  Последствия "бурной ночи" в объятиях плюща, были не страшны: только множество не глубоких царапин, которые она обработала припасённой про запас мазью. О которой узнала от программы в куполе. И сама её сделала.

  Воин, как и тогда, был при полной экипировке: хороший, плотный, с бронированными вставками костюм смотрелся фантастической смесью чего-то старинного, рыцарского и современного. На сапоги, перчатки, и пояс она посмотрела с нескрываемым восхищением. И естественно на шлем. Шлем соединялся с туловищем в области плеч. Несмотря на свою громоздкость, он не стеснял движения хозяина, поверни тот голову хоть на триста градусов.

  При нём было лёгкое копьё с длинным железным наконечником больше напоминавший меч. На копье так же присутствовали знаки, кто он, что, сколько ходил на охоту, скольким тварям снёс голову. Было при нём и два ножа: добротные, сломать такие не хватит и силы троих мужчин, пара украшенная выжженными белыми пантерами с обоих сторон, а в глазах пантер искрился рубиновый свет. И небольшой топор, больше требующийся для разделывания голов. Топор тоже был украшен животными. И всё...

  Этот воин специализируется на ближнем бое, поняла девушка. Она улыбнулась, грозен воин способный напасть на стаю смрад. Это, когда в стае от шести-восьми тварей средней величины и пара крупных ищеек с длинным роговыми наростами по бокам пасти, с ядовитым жалом на хвосте и хитрых.

  В нижнем мире можно было использовать ещё лук со стрелами. Лука девушка не заметила, хотя в таких густых зарослях его было бы трудно использовать. Видимо, у воина был свой подход к охоте. Здесь тварей надо было подпустить, как можно ближе. Никакого огнестрельного оружия при мужчине не было и быть не могло. Исходившие газы недр и газовые облака легко воспламенялись. Так что, один выстрел может боком себе выйти.

  По-новому девушка взглянула на "рыцаря". С уважением. Считала информацию, кто он, что, к какому роду принадлежит. В другой ситуации, она бы им восхищалась. Но не сейчас. Сейчас она была голодна, и очень зла.

  - Извинятся не буду, - вот и заговорил "зверёныш" на русском, надеясь, что он понимает. Нет, не надеясь, ей было безразлично, почти. - Отпусти меня. Отпусти... я, как понимаю, ты ещё поохотиться собираетесь, а я вам абсолютно ни к чему, и буду мешать.

  Воин понял, что мешать она будет намеренно.