Нет, что-то подсказывало мне – упаковку выбросил Руслан Илюшов. Остановка располагалась поблизости от кафе «Эллина», и парень наверняка направился сюда после того, как ему позвонили.

Значит, он собирался уехать куда-то на автобусе. А по пути выбросил пустую упаковку, подобно тому как я только что выкинула обертку от шоколадки.

Может, он точно так же засунул руку в карман куртки, собравшись позвонить мне и отменить встречу, но наткнулся на упаковку из-под «Акарозы», которую забыл выбросить. Выкинул пустую пачку, и тут подошел автобус. Мужчина поспешил зайти в транспорт, потому что боялся куда-то опоздать, и о том, что намеревался позвонить мне, совершенно забыл.

Или другой вариант – телефон Руслана разрядился, поэтому и я не могу дозвониться до него. Все просто как дважды два.

Но куда Илюшов поехал? Если ему предстоял важный разговор, то не может же он с кем-то беседовать несколько часов подряд! С работы ему позвонить не могли – ведь Илюшов работал из дома, отсылал заказы по электронной почте.

Нет, звонок, скорее всего, был личный. Но почему Руслан так и не вернулся домой?

Вот этот вопрос меня беспокоил больше всего.

Пока я стояла на остановке и размышляла, держа в руках упаковку из-под «Акарозы», подошел автобус. Не современный, новый и комфортабельный, а старый – бледно-желтого цвета, с «гармошкой» посередине. Я и не думала, что такие «допотопные» автобусы еще сохранились.

Я увидела табличку с номером маршрута – «двадцать два» – и подбежала к дверям. Вышло несколько пассажиров, и я прошла в салон. Автобус был почти пустой – в нем ехало только два человека, пожилая чета. Старый мужчина и его худенькая, морщинистая супруга сидели, нежно держа друг друга за руки.

Интересно, куда идет этот автобус? И где мне выходить, чтобы найти Руслана? Если, конечно, он еще на той остановке, куда приехал…

Я подошла к пожилой паре и спросила:

– Простите, вы не подскажете, как называется следующая остановка?

– А вам какая нужна? – поинтересовалась старушка. – Следующая конечная. Кладбище.

– Кладбище? – ничего не понимая, переспросила я. – Вот оно что…

Супруги посмотрели на меня как на сумасшедшую. А я подошла к двери – раз конечная, значит, Илюшов вышел именно здесь. Только какой леший понес его на кладбище? Как-то странно получается, ничего не понимаю.

Нет, Руслан мог ездить, скажем, на могилу своей матери – скорее всего, она похоронена именно здесь. Но кто тогда ему звонил? Не мать же его с того света! В потустороннюю чушь я не верю, всему есть логичное объяснение. Но пока я его, увы, не находила.

Автобус медленно доплелся до конечной остановки. Двери открылись, я и пожилые супруги вышли на улицу. Пара неспешным шагом перешла дорогу, за которой начиналась территория Урекского кладбища.

Мне ничего не оставалось, кроме как идти за ними.

У входа на погост торговали искусственными цветами. Старики, ехавшие со мной в автобусе, купили несколько голубых васильков и направились к какой-то могиле. Я цветов покупать не стала – единственное, что я смогла придумать, так это пройти все кладбище вдоль и поперек и попытаться найти хоть какое-нибудь свидетельство того, что Руслан здесь был недавно.

Задача практически невыполнимая – какие я могу обнаружить следы Илюшова? У него же в кармане не десяток пустых упаковок «Акарозы», которые он станет выбрасывать на своем пути, подобно тому как Гензель и Гретель бросали хлебные крошки в надежде отыскать дорогу из дремучего леса!

Но раз я оказалась на кладбище, то должна сделать все возможное, чтобы отыскать хоть какую-нибудь зацепку, любую улику. С этим намерением я пошла по центральной дорожке погоста.

Урекское кладбище оказалось довольно большим и старым. Оно напоминало скорее не погост, а небольшой город, с той лишь разницей, что вместо домов здесь возвышались памятники с оградками, а жители городка были мертвы. Весьма необычное сравнение, но такая у меня возникла ассоциация.

Я брела по дорожке, намереваясь пройти все кладбище напрямик, не сворачивая в сторону. В огромном количестве развилок и тропинок немудрено было заблудиться, если не знаешь расположения могил.

Я старалась запомнить путь, по которому иду, и направление основной дороги, чтобы не проходить несколько раз по одной и той же тропе.

Людей на кладбище не было, по крайней мере, я никого не видела. Пожилая пара давно свернула с основной дороги, и я шла по погосту совершенно одна.

Погода заметно испортилась – подул пронизывающий, холодный ветер, а небо совсем потемнело от туч. Вероятнее всего, скоро пойдет либо дождь, либо снег – ноябрь в этом году непредсказуемый, хоть на календаре и начало месяца, все предвещало раннюю зиму.

Я не ошиблась – заморосил мерзкий, унылый дождь. Судя по всему, зарядил он надолго, и я пожалела, что не взяла с собой шапку. Зонтом я редко пользовалась – не люблю, когда что-то приходится носить в руках, да и передвигаюсь по городу исключительно на своей машине. Только сегодня я изменила своим принципам, но это очень редкий случай.

Дождь усилился. Земля под ногами быстро превращалась в липкую, противную грязь, в которой увязали ноги. Мои ботинки стали тяжелыми от налипшей на них земли вперемешку с мокрой глиной, джинсы с курткой промокли, а волосы налипли на лоб и лицо. Но я упорно продолжала идти вперед, не обращая внимания на пронизывающий ветер и ледяной ливень. У меня не было ни четкой цели, ни уверенности, что сейчас я именно это должна сделать – пройти все кладбище до конца.

В подобных местах я бываю нечасто – к счастью, у меня нет знакомых, похороненных на каком-либо кладбище Тарасова, поэтому если я и попадаю на погост, то исключительно в рабочих целях.

Не помню, чтобы я была на Урекском кладбище, поэтому как долго придется идти, я представления не имела. Перед глазами – целая очередь светло-голубых, серых и сиреневых памятников, крестов и надгробий, на каждом – фотография покойника.

Порой мне казалось, что я попала в дурной фильм ужасов – серое небо, бесконечный дождь, кривые ветви деревьев, похожие на тянущиеся со всех сторон руки мертвецов, череда могил… Но повернуть назад я не могла – не в моих правилах отступать, не достигнув своей цели.

Я хотела вытащить мобильный и найти хотя бы карту кладбища, но сразу же отказалась от подобной затеи. Стоять под проливным дождем и аккуратно тыкать пальцем в сенсорный экран, пытаясь ввести нужный запрос в интернете, – удовольствие ниже среднего. И кто знает, может, сейчас возникнут неполадки со связью, во время непогоды у многих интернет отказывается ловить сигнал. Звонить Илюшову я тоже не пыталась и вообще не вытаскивала свой мобильный из кармана. Если мне кто-нибудь позвонит, я услышу, а пока в мобильнике не было необходимости.

Деревья-вурдалаки становились все гуще и непролазнее, а могилы, напротив, редели. Я поняла, что прошла относительно новые захоронения и теперь нахожусь на территории старого погоста.

Я не удержалась от любопытства, подошла к одному надгробию и прочла: «Нина Архипова, 19 ноября 1925–17 января 1975». Выходит, женщина умерла в прошлом веке, неудивительно, что могила заброшенная, наверное, сюда никто не приходит. И оградки в этой части кладбища покосившиеся, с облупленной краской.

Наверняка здесь уже никого не хоронят, может быть, мне стоит повернуть назад? Хотя какая разница, ухаживают за этими могилами или нет? И вообще, что я надеюсь отыскать? Улики вроде оторванной ненароком пуговицы или фантика из-под конфеты? Да если подобные вещи здесь и есть, то я уже ничего не смогу обнаружить, вокруг сплошная грязь и едва ли не болото… Идти назад или продолжать свой путь?

Я уже промокла основательно, и терять мне было нечего. Я не обращала внимания на ливень, игнорируя холод, благо к любой погоде я отношусь совершенно спокойно.

Мне повезло – я не страдаю метеозависимостью, не ною от летней жары и от зимней стужи. Единственное неудобство, которое я испытывала, – это противные комья глины и земли на подошвах моих ботинок, затрудняющие движение. Поначалу я пыталась отряхивать грязь от обуви, но потом поняла бестолковость этой работы и попыталась не обращать внимания на тяжелые ботинки.