– Диппер продолжает изучать аномалии Гравити Фолз. – Произнесла Мэйбл, выдыхая.

– Он явно стал жестче и… сильнее, что-ли? – Продолжил Тим.

Сравнивать Пайнса, которого он знал в школе и того, с кем столкнулся сегодня не получалось – будто два разных человека.

– И он не собирается расторгать сделку с Биллом. – Кейт сделала глоток и поморщилась.

– И из того, что мы знаем не выходит ничего конкретного… – Выдохнула Мэйбл, тоже отпивая чай. – Надо с ним поговорить и потом уже решать, что делать.

– Давайте договоримся сразу. – Слишком серьезный голос Тима заставлял прислушиваться, задуматься о том, что он скажет, и Мэйбл слушала. –Если все будет слишком плохо – собираемся и уматываем отсюда к чертовой матери. Втроем. – Он бросил выразительный взгляд на Мэйбл.

– Я не могу бросить Диппера. – Покачала головой она.

– Ты не бросишь Диппера, если его не будет в принципе. Мэйбл, таким темпом он скоро совсем перестанет быть собой. Он уже другой, и ты это заметила.

– Тим прав. – Кейт кивнула, отрывая взгляд от жидкости в чашке. – Если что-то пойдет не так – сразу уезжаем.

Мэйбл покорно кивнула и потупила взгляд. Им не обязательно знать, что она не согласна.

***

Пасифика нервно мерила комнату шагами. Она беспокоилась за Диппера, но не могла помочь ровным счетом никак. Могла лишь наблюдать со стороны и выполнять простые просьбы, которые Диппер позволял себе не так часто, как мог бы.

Где-то за стеной, в рабочем кабинете громко кричал отец, а мама тихо отвечала ему, будучи воспитанной в строгих рамках этикета.

Она не хотела возвращаться домой. Не хотела снова быть запертой в этой крепости. Этой тюрьме, которую раньше считала домом.

Пасифика лишь в двенадцать лет поняла, что живет чужой, не своей жизнью.

Да, ей нравились эти балы и приемы. Ей нравилось наряжаться в красивые платья, есть деликатесы. Но у нее никогда не было той свободы, о которой пишут во всех этих романах, что так любит мама и клянет последним словом отец.

Наверное, она могла сравнить себя с Джульеттой, только Ромео у нее не было.

Джульетта была также вынуждена отказаться от того, в чем нуждалась, от того, в ком нуждалась.

Но она не отказалась – боролась до последнего, и неважно, к чему это привело.

Пасифика тоже не собиралась сдаваться. Не тогда, когда до свободы остались считанные полтора месяца.

Она поможет Дипперу вспомнить, снова извинится перед Мэйбл за свои выходки, и покажет родителям неприличный жест из окошка самолета, на котором полетит учиться.

Да, так все и будет.

Она улыбнулась и легла на кровать, прикрывая глаза и проваливаясь в чуткий сон.

***

Может быть стоило немного подождать и тогда бы все вышло как надо.

Гидеон нервно сплевывал капли зелья, рецепт которого вычитал в одной старой книжонке. Стоило ему приступить к второй фазе готовки, как небольшой котелок, стоявший на газу в кухне взорвался, оставляя на идеальном потолке очередную вмятину.

Гидеон стер с лица черные капли и перевел взгляд в потолок – в этот раз вмятина была намного больше других, а значит зелье взорвалось сильнее.

Почему?

Что он делает не так?

После Странногедона и примирения с четой Пайнс, Гидеон всерьез увлекся магией, самыми разными ее проявлениями, будь то проклятия, гадания, зельеварение, транфигурация, телепортация, аномалии, зачарованные артефакты и прочее.

Его интересовало все, что выходило за пределы привычного, и такого нашлось немало, даже в пределах этого маленького городка.

Например, неделю назад он нашел в реке старый мешочек с золотыми запонками. Прежде, чем проверить, на что они способны, Гидеон нашел значение выгравированной на них руне и искренне рассмеялся. Эти запонки просто делали голос мужественнее.

Ранее была брошка предположительно возрастом в несколько столетий, которая вынуждала подчиняться своему обладателю.

Почему Гидеон не вернулся к планам по захвату мира с такой-то коллекцией? Просто, потому что понимал, что всегда найдутся такие, как Диппер Пайнс и разнесут всю контору на кирпичики.

Просто, потому что сейчас высовываться – не резон.

Он отметил, что Диппер изменился. Сильно изменился. И стал опаснее, чем когда-либо раньше.

А еще Пайнс обещал стереть ему память. Тогда он торопился, да, но будет ли он выполнять обещание потом – вот в чем вопрос. Если да, то стоит как-то сохранить память. Записать воспоминания. Если нет, то не стоит создавать лишние улики против него – опасно.

К тому же, всегда можно найти компромисс, и Гидеон сделает все, чтобы у него это получилось.

***

Солнечная Флорида встретила Стэнли Пайнса жуткой акклиматизацией и противным раздражением на брата-близнеца, который всё-таки уговорил его уехать.

Да, это было важно. Да, его племянник стоил того, но ведь можно было придумать что-то попроще.

Например, спрятаться где-нибудь в районе Гравити Фолз. Туда, куда детишки не забредают по собственной воле, и куда точно не сунется потерявший память Диппер.

Но нет.

Форд наотрез отказался от подобного плана и самолично проводил Стэна на автобус с Гравити Фолз.

“Слишком велик риск раскрыться” – Говорил он.

“Ты слишком нетерпеливый” – Говорил он.

И что?

Уж полтора месяца посидеть в небольшом номере в старом мотеле Гравити Фолз безвылазно Стэн смог бы без проблем.

Ко всему прочему, Стэна то и дело окатывало холодной волной плохого предчувствия. Будто вот буквально сейчас там, дома, случится что-то ужасное, а он не сможет никак этому попрепятствовать.

И Форд забрал его мобильник, не дав свой взамен.

Никакой связи с близкими у Стэна не было, как и у них с ним.

Неизвестность пугала лучше самых страшных фактов. Она напрягала, не давала расслабиться. Заставляла организм работать на износ.

А еще Стэну нельзя было светиться, потому что криминальное прошлое преследовало его даже столько лет спустя.

Флаера с его лицом уже, конечно, не висели, но он был уверен, что стоит ему объявиться где-нибудь в полицейском участке – его схватят как особо опасного и упекут очень надолго.

Стэн остановился в небольшом мотеле и то и дело уходил в местный бар – многолюдный, пропахший дешовым виски и пивом.

На стене в одном из углов бара красовалась большая плазма, по которой постоянно транслировался футбол, а иногда и хоккей.

Время выходило – осталось подождать совсем чуть-чуть. Через десять дней он покинет солнечную Флориду и начнет добираться до Гравити Фолз автостопом.

А пока можно попытаться расслабиться и на время отключить раздражающую паранойю.

***

Стоило Мэйбл уйти в душ, а со стороны Грина послышалось тихое посапывание, Кейт поднялась с постели и тихо вышла в коридор.

Хижина Тайн спала. Пухля тихо похрюкивал со старого кресла в зале. Форда не было видно уже порядка трех часов, а те, кто тут работал уходили в семь вечера.

Кейт накинула ветровку, что висела на обломке трубы у заднего входа, и вышла на прохладный летний воздух, покидая пределы барьера из волоса единорога.

Стоило ей сделать шаг вперед, все вокруг поплыло, а перед ней появился силуэт, постепенно приобретающий различимые черты.

Высокий рост, почти на две головы выше Кейт, поначалу сильно ее напрягал, но со временем ко всему привыкаешь

Темные волосы казались черными в ночной темноте, а глаза, что обычно выделялись разве что своей поразительной глубокостью, сейчас буквально светились. Шоколадная радужка сверкала красными прожилками, подчеркивая вытянутый зрачок.

Он склонил голову на бок и молча наблюдал за реакцией девушки напротив.

– Ты задержалась. – Наконец выдал он. Его голос был мягким. Обманчиво дружелюбным и теплым. Мужчина, по виду около двадцати пяти-тридцати лет, идеально овладел искусством расположения людей к себе, и умело тем пользовался.

– У меня были причины. – Грубоватый, холодный голос сейчас даже близко не походил на тот тихий, мягкий и распологающий к себе, каким Кейт обычно пользовалась рядом с близкими. – Что-то выяснил?