Когда долгое плавание мимо побережья Эспаньолы выпустило нас в открытое море, совсем скоро ожидаемая земля затеплилась на горизонте роем мерцающих огней. К Тортуге мы подошли в лиловых сумерках, когда суета утихла и сместилась к центру города. Знакомая гавань встречала «Августиниуса» беглыми отзвуками музыки и отдалёнными голосами пьяного застолья. В прошлый раз знакомство с островом не заладилось, поэтому очертания самой желанной для любого пирата бухты у меня вызывали лишь неприятный холодок воспоминаний. Как и предполагалось, «Августиниус» встал на окраине заводи. Когда за переборкой привычно задребезжала якорная цепь, а следом за ней вода взорвалась тучей брызг и волн, ударивших в борт, я покинула каюту. К поведению служивых матросов мне никак не удавалось привыкнуть: заходы в порт на военном корабле в корне отличались от пиратских. Вместо возбуждённого гудения голосов звучали отлаженные сухие приказы, вместо предвкушения веселья, что витало при заходе на Тортугу в прошлый раз — лишь насторожённость и напряжение. Впрочем, до солдат мне не было никакого дела, поэтому вниманием завладел город. Однако, долго любоваться застоявшейся водой и вставшими у причала бригами, не довелось. Едва взгляд скользнул по бухте, я забыла, как дышать, а обезумевший внутренний голос пропел «Да ладно?!». Уж чего-чего, а такой поворот событий был никак не ожидаем. Недолго думая, я сорвалась в карцер, но на пороге мне на плечо упала тяжёлая рука Стивенса.
— Нет нужды, мисс Оксана.
Я обернулась, не без возмущения стряхивая его ладонь.
— Почему это?
Стивенс медленно обернулся, указывая взглядом куда-то на мостик. Проследив за его взглядом, я заметила Воробья. Тот что-то увлечённо нашёптывал капитану Геральду, который, в свою очередь, то и дело раздражённо возводил очи к небу. Солнце садилось за их спинами, и его лучи слепили глаза, к великой досаде не позволяя разглядеть капитанских эмоций. А вот эмоции губернатора Нассау были на лицо, и, к слову, вызывали лёгкий ужас. Его глаза пылали ехидным огнём, а на губах проступила едкая ухмылка.
— Вот уж неожиданно, мистер Воробей, что утонувшая «Жемчужина» воскресла и снова на плаву, — съязвил он, чинно поднимаясь на капитанский мостик. Я последовала за ним.
— Согласен, неожиданно, — поддакнул Джекки, не без удивления поглядывая в сторону… пришвартовавшихся у причала «Чёрной Жемчужины» и «Мести королевы Анны». — Но ты же сам знаешь, как эти грязные пираты бессовестно врут, — пропел пират, с наивным видом склонив головку на бок и приправив кошачий взгляд невинной улыбочкой.
— Хочешь сказать, тебе солгали, что «Жемчужина» утонула? — ответом послужил подтверждающий кивок. — Не строй из себя идиота, Воробей! Я всегда знал, какой ты мошенник!
— Зачем же тогда верил словам этого мошенника?
— Потому что она, — палец губернатора нагло ткнул в мою сторону, — она это подтвердила! Спас вас обоих от заслуженной вами участи, и что я вижу? Наглую попытку солгать. Вы специально сказали, что «Жемчужина» утонула, потому что были уверены, что на Тортуге её быть не может, а вышло так, что она оказалась здесь!
— Позвольте, сэр! — я встряла между Воробьём и Стивенсом, глядя в глаза последнему. — Почему вы так уверены, что мы солгали вам? В наших интересах было говорить правду. Солгали здесь не мы, а нам. Барбосса действительно врал, когда говорил нам, что «Чёрная Жемчужина» пошла ко дну, желая добиться того, что бы мы оставили попытки вернуть её. Если кто и неправ — это вы с вашей категоричностью.
Губернатор бушевал ещё несколько секунд, после чего протяжно выпустил воздух и ответил:
— Вам я доверяю больше, чем этому проходимцу. Вы и достанете для меня дневник и координаты.
— Ха! Посмотрим, как вы запоёте, когда вместо координат вам выдадут её простреленный осквернённый труп, — фыркнул Джек себе под нос, но достаточно громко, чтобы услышали и мы.
— Что, прости? — шёпотом возмутилась я.
— А то! — громче продолжил он. — Что Барбосса относится к женщинам-парламентёрам как к подарку со стороны инициатора переговоров. Зная нашу неприступную Окси, могу на сто процентов заверить, что она начнёт сопротивляться против того, что захочет сделать с ней старина Гектор. А с непокорными у него разговор короткий — пулю в лоб и можно развлекаться!
Меня передёрнуло от извращённой фантазии кэпа и руки зачесались ещё раз познакомить кулак с его идеально-прямым носом, но пришлось заткнуть негодование и подыгрывать:
— Это правда, — я вздохнула и опустила взгляд к палубным доскам. — С Барбоссой у меня с самого начала не заладилось. Он даже слушать не станет. А вот с Джеком он знаком уже давно, и не удивлюсь, если они вместе когда-то домогались до женщин-парламентёров, — и злобно зыркнула на кэпа. Тот, не уделив последней реплике внимания, повёл плечами и выжидательно уставился на Стивенса.
— Пойдёте вместе. И точка! — взорвался Стивенс. — А что бы не вздумали чего, за вами пойдёт отряд моих славных малых.
Предложенная Стивенсом перспектива вовсе не была плоха: поразмыслив, можно было почерпнуть определённую выгоду. Но если я могла только лихорадочно соображать, как поступать в столь непредвиденной ситуации, Джек уже семафорил хитрющей полуулыбкой, сидя во главе лодки. Когда причал легко толкнул шлюпку, Воробей первым покинул её борт, но даже не взглянул на застоявшийся в другом конце бухты «Марко Поло». Впрочем, и ежу понятно, что первоначальный план со шхуной и книппелями приговаривается к мусорному ведру. И если совсем недавно Джек наблюдал за мной с молчаливым вопросом «как выкрутишься?», то нынче роли в корне переменились, и мне выпала возможность со зрительской критичностью наблюдать за скоростным рождением плана в светлой головушке капитана Воробья.
— Позвольте, джентльмены! — внезапно встрял Джек, когда весь конвой из пятерых солдат (которые, к слову, не стали наряжаться в мундиры для этой вылазки) уже стоял на берегу и поворачивал к соседнему причалу, где ветер пел в такелаже «Жемчужины». — Вы заблуждаетесь, если полагаете, что по прибытию на Тортугу Гектор не сошёл на берег. А ещё больше заблуждаетесь, если думаете, что он не забрал дневник Розы Киджеры с собой.
— Значит, мы подождём его возвращения у причала, — не без раздражения ответили ему.
— Я глубоко восхищён, что вы способны не есть, не пить и не спать минимум неделю. А вот Оксана, — его рука без зазрения совести легла мне на талию и притянула к себе, — не сможет. Так долго ждать на причале не в силах нашей прекрасной крошки. О-о, поверьте, господа, когда пират прибывает на Тортугу, его нога не ступит на палубу, пока он не удостоит присутствием все самые замечательные таверны и бордели города.
— Тебе это не грозит, — огрызнулись в ответ. Однако после тяжёлого вздоха, старший солдат повернулся к Воробью и устало поднял на него заплывшие глаза: — Хотите сказать, мистер Воробей, вы знаете, куда отправился Барбосса?
Джек кивнул с самой честной рожей.
— Безусловно, знаю! А вы поступите неумно, если решите, что я лгу.
— Конечно! Зачем ему лгать, когда нам в спину дышат пятеро солдат с оружием наперевес? — вклинилась я.
Не прошло и минуты дискуссии, как мы уже двигались вглубь города. Джек, как карибский Сусанин, петлял такими поворотами, что со счёта, вероятно, сбился и он сам. Пока солдаты подбирали слюни, с жадностью косясь на портовых шлюх, время от времени пересекающих дорогу, я гадала, что же задумал наш лихой кэп.
Нельзя сказать, что дорога оказалась мучительна своей дальностью. Как бы то ни было, она не успела осточертеть и отбить весь азарт к новым выдумкам Джека. Однако, чем дальше мы продвигались, тем напряжённее становилось что-то неуловимое во взгляде капитана, подсказывая, что вот-вот пункт назначения будет достигнут.
Сумерки сгустились, и здания утопали в тёмном мареве, а легкокрылые мотыльки бились в стёкла фонарей, за которыми уже трепыхали огни.
— Господа! — Внезапно Джек повернулся всем корпусом к конвою и вскинул руки, призывая ко вниманию. За его спиной расстилался небольшой пустырь, ограниченный четырьмя добротными каменными зданиями. — Я полагаю, мой старинный друг Гектор не захочет вести мирные переговоры, когда в него целятся пять человек. Вам необходимо засесть в укрытие. Спрячетесь в проулке, подождёте, понаблюдаете, а мы с моей боевой подругой, — он снова притянул меня к себе, — выбьем из Барбоссы дневник. Так будет лучше всем. А случится чего — вы подоспеете на помощь. По рукам?
