Я же в свою очередь чувствовала себя, как только что родившийся ребёнок, который в утробе матери не подозревал, что вокруг него существует огромный мир. Этот диалог перевернул всё моё представление о реальности. Раньше мне представлялось, что момент, когда мне станет известна цель поисков Амулета, будет пафосным и ярким, и сложно было поверить, что это произойдёт под кроватью. А ещё сложнее поверить и осознать, какова эта цель.
Несколько секунд Джек потратил на внутреннюю борьбу, после чего, наконец, с огромным трудом выдохнул:
— Я всё сделаю.
Тёрнер удовлетворённо кивнул. Не прощаясь, не говоря ни слова, он задержал взгляд на Джеке и прошагал к порогу каюты. Воробей не двинулся с места, пока за спиной Уильяма не хлопнула дверь. И, едва тот скрылся, я выкатилась из-под кровати:
— Так! Будь добр всё объяснить! — Джек уставился на меня как на привидение. Я беззастенчиво отряхнулась от пыли и встала перед Воробьём, скрестив руки на груди. — Впрочем, нет! Я и сама всё поняла. Это Уилл заставил тебя искать Амулет. А если не найдёшь, пообещал утопить «Жемчужину»! Ты всё это время не признавался в этом мне, потому что считал позорным, что тебя заставили искать Амулет!
Джек неприязненно поморщился, словно ему было противно сочетание слов «тебя» и «заставили».
— Нет. — Жёстко и холодно процедил он сквозь зубы, надвигаясь на меня. — Это было не заставление, а сделка. Незадолго до твоего появления «Чёрную Жемчужину» утопили во второй раз. И я во второй раз заключил сделку с капитаном «Летучего Голландца», благо, что с Уиллом, а не с тем осьминожкой. Только условия были другими, чем в прошлый раз: Уильям, силой, данной ему должностью капитана «Голландца», поднимает мою «Жемчужину» со дна, а я в оплату за это достаю для него Амулет Ротжета. Амулет должен помочь ему избавиться от проклятия и вернуться на берег к своей цыпочке. И только в случае, если я нарушу уговор, он вернёт «Жемчужину» на дно. Именно поэтому я ищу Амулет. Для Уилла. Для «Жемчужины». А почему же я тебе об этом не говорил? Ха-ха, вовсе не потому, что считаю позорным заключать сделки ради того, чтобы сохранить свой корабль на плаву. А потому что мне не нужно было, чтобы ты искала встречи с Уиллом и пыталась изменить условия. Одним словом, чтобы не натворила глупостей и не лезла на рожон.
— Но я ведь лезла, так? — грустно улыбнулась я. Печальный взгляд устремился за оконное стекло. «Голландец» отходил в море. — И я знаю, если я совершенно случайно не оказалась бы под кроватью рядом с местом ваших переговоров, ты бы не раскрыл свою тайну даже сейчас. Боялся бы, что я буду тебе мешать!
— Боялся бы, что будешь пытаться всё изменить и в ходе попыток откинешься. А я не хочу брать грех на душу за смерть милой дамы.
— Спасибо, Джек! — максимально язвительно выплюнула я, прежде чем покинуть каюту. Однако, вылетая за дверь, я не понимала своих эмоций: в глубине души разлилось приятное тепло: косвенным образом выяснилось, что Джеку не всё равно на мою жизнь. Быть может, последняя фраза была наигранной — всего лишь отмазкой — но отмазкой, вызывающей улыбку и желание в неё верить.
К вечеру следующего дня мы достигли суши. Городок, который едва можно было назвать этим словом, казался игрушечным и будто бы выцветшим. Редкие огни в рассеянном порядке рассредоточились по улицам, и светились тускло, как будто сквозь туман. Совершенно одинаковые, жмущиеся друг к другу серые домики выглядели бумажными — словно архитектор складывал оригами, а потом просто свалил все поделки в одну кучу. Со всех сторон к городу жался лес, будто пытался вытеснить со своей территории незваного гостя. И этот единственный на многие мили кусочек цивилизации словно находился в коматозном состоянии: нищета и уныние тяжёлым запахом висели в воздухе, а безлюдные серые улицы были будто бы погружены в сон. Во всяком случае, именно такое впечатление сложилось, когда мы шагали по пропахшему морем и рыбой городу к таверне. «Мы» — это половина команды. Джек же с мистером Гиббсом и парочкой матросов отправились на рынок за необходимыми покупками.
Вопреки ожиданиям, таверна «Тихая Гавань» полностью соответствовала своему названию. В этой «Гавани» было уж слишком тихо для того, чтобы оно могло называться именем «таверна». От силы, занята была половина столиков — и то, с натяжкой. Поэтому, когда мы большой компанией ввалились внутрь, мы приковали к себе всё внимание: видать, здесь очень редко можно увидеть новые лица, да ещё в таком количестве. Голоса и заунывный писклявый мотив скрипки стихли, а пожилой грузный трактирщик, кажется, наоборот пришёл в восторг и поспешил выбраться из-за своего прилавка.
Разместившись, мы свели число свободных столиков к нулю. По живому блеску в глазах трактирщика можно было судить, что для него это настоящий фурор. Я устало приземлилась за столик у входа. В это место меня привлекло сразу несколько факторов: во-первых, хотелось посидеть в отдалении ото всех и погрузиться в свои мысли, а не мучиться в шумной компании матросов. Вторая же причина была более весомой: на этом столе была забыта полная чарка какого-то напитка. Плох тот пират, который не стремится получить вещь за даром, поэтому я нагло присвоила брошенный напиток себе. А ещё, потому что на покупку нового денег не имелось. Одним словом, вечер обещал пройти наискучнейшим образом.
Я сидела за на шершавой лавке, сложив руки на столе и водрузив на них голову. Чарка так и осталась нетронутой, и взгляд задумчиво скользил по неровностям на её корпусе. Первое время возбуждённые пиратские голоса мешали, но я автоматически включила в голове белый шум и пустилась в долгие раздумья — о Джеке, об его сотрудничестве с Уиллом, о том, успели ли Стивенсы добраться до Острова Дьявола быстрее нас, об Анжелике и мотивах её поступков. В результате долгих поисков самой логичной причины мне удалось связать два последних пункта вместе: что, если Анжелика работает на Стивенса, именно поэтому пыталась нам помешать, а смылась с координатами Острова Дьявола она только ради того, чтобы отдать их своему хозяину, Кристиану? Такие выводы выглядели правдоподобно, и я взяла на заметку рассказать о них лихому капитану.
За окном зашуршало, а по крыше раздался лёгкий стук. Взгляд устремился за оконное стекло: это был дождь. Своим появлением он сделал городок ещё мрачнее, а вечер ещё грустнее — будто пытался выжать из меня остатки настроения. И я развлекала себя тем, что делала ставки, какая капля воды стечёт с окна быстрее другой. Наблюдать за ручейками, стекающими по стеклу, нравилось с детства, поэтому я настолько абстрагировалась с этим занятием, что вздрогнула, когда скрипнула входная дверь и звякнул колокольчик. В тёплую таверну сразу же ворвался поток свежего влажного воздуха и навязчивый шум дождя.
— У-у, кэп! Идите к нам! — сгрудившиеся за соседним столиком матросы замахали руками. Взгляд перенёсся ко входной двери. Джек, стоящий на пороге, с профессиональной точностью оценщика обвёл взглядом таверну и шагнул внутрь.
— Поздравляю, господа! — Джек остановился прямо рядом с моим столиком, чем заставил меня недовольно отлепить голову от столешницы. — Мы пополнили запасы оружия и провизии. Завтра же выйдем в море — и прямиком за Амулетом!
Соседний столик взорвался нестройным криком «Ура!» в воздух взметнулись кружки, а Джек Воробей в свою очередь, подхватил с моего стола мою чарку и залпом осушил её до дна. Я в справедливом негодовании отклонилась назад. Внезапно мысли посетила гениальная идея. Внутренний голос разразился зловещим смехом. «Давненько мы не издевались над нашим кэпом…» — хмыкнул он. Я сразу же привела план возмездия в исполнение: брови поднялись «домиком», губы искривились и задрожали, а глаза налились искусственными слезами. Секунда взгляда в глаза капитану — и я уронила голову на руки и зашлась в громких, несчастных рыданиях. Вокруг стихло. Десяток изумлённых глаз уставился на меня и на крайне смятённого Джека. Брови Воробья сблизились, а его рука осторожно легла на мою дрожащую спину.
