- Его нет дома. Можете подождать или, если нет запрета, передать мне.

Пускать в дом незнакомого хмурого человека почему-то не хотелось. Вообще, мысль о том, что в дом войдет кто-то, кроме его хозяина,  с некоторых пор раздражала. Наверное, причиной этому стала странная закономерность, почти всегда гости приносили с собой какие-то потрясения. Миссию, ссору или слезы. Возможно, Кира обрадовалась бы только тете Симе, но та к ним в дом захаживать не спешила.

- Запрета нет, распишитесь здесь, - мужчина протянул ручку и квитанцию о доставке. Кира аккуратно поставила свою роспись и радостно выдохнув, захлопнула дверь.

Ох уж этот выбор совести. Заглянуть в папку или нет? Девушка несколько минут стояла на месте, поглаживая ладонью шершавую поверхность.  С одной стороны – неприлично, с другой – запрета на передачу в другие руки не было, значит, ничего важного.  Успокоив свою совесть, Кира открыла папку и через минуту швырнула на пол с такой силой, что листы разлетелись по всему коридору. Но ей было уже все равно. В голове шумели мысли: безумные, разрозненные, обрывочные. Девушка схватила с вешалки пальто и, небрежно накинув его на плечи, выбежала под снег. Куда угодно, лишь бы оказаться подальше от этого дома, подальше от этого человека, который до последнего ведет свою игру, недоступную её пониманию, разбивающую её жизнь и едва зародившиеся мечты о том, что все будет хорошо.

Она почти поверила ему, думала, что узнала его хорошую сторону, которую никто до этого не видел. Поверила словам его друга. Боже, да она даже поцеловать его хотела! Да, какую-то долю секунды, но хотела же. А теперь этот проект, их имена под ним. Проект, о котором ей даже не сказали.

Холодные хлопья падали на волосы и лицо; таяли, скрывая слезы. Немного снега скопилось на воротнике и засыпалось за шиворот расстегнутого пальто – спина мигом стала мокрой. Кира зябко вздрогнула, но продолжила свой путь неизвестно куда.  Сколько она шла? Неизвестно. Время словно перестало существовать: только она, только снег, только… гнев, боль или обида. Сложно понять, что именно заставляло сейчас её кусать губы и сдерживать рыдания. Она свернула в маленький узкий переулок и била стену, несколько минут с невиданной силой и упорством до тех пор, пока не сбила руки в кровь. Несколько алых капель упало на снег, Кира, обессилев от гнева, рухнула следом. Перед глазами замер титульный лист, тщательно напечатанный на машинке. Буквы были четкими, ошибиться и списать на «мне показалось» невозможно.

«Образовательный комитет Ассоциации. Проект «Воспитание мыслителей вне Лагеря Ассоциации». Заявка одобрена»

Эта крупная печать с одобрением и внизу их имена, как пары. Все слишком четко и слишком понятно. На всякий случай она просмотрела и следующий лист:

«Цель проекта: Воспитать мыслителей в реалиях, которые способствуют лучшему пониманию Объектов и среды их обитания – в мире людей. Такой подход позволит увеличить эффективность их работы более чем на 50%. Подробный расчет прогнозируемой эффективности см. Раздел 3

Механизм: Отбирается двадцать действующих пар Мыслителей, достигших репродуктивного возраста, и перенаправляется в мир людей. Рождение ребенка отмечается в штабе Ассоциации. Возвращение всех участников проекта к работе возможно только по достижении ребенком возраста раскрытия способностей – восемнадцати лет. Подробности о всех этапах анализа фактической эффективности и формы отчетности см. Раздел 4».

Он решил в этом участвовать, подал заявку и снова нашел способ, как использовать её. Ему недостаточно просто того, что кто-то рядом, нужно, чтобы этот кто-то приносил пользу делу. Видимо, так.  Не хочешь стать Второй, которая манипулирует Главой? Да пожалуйста! Рожай детей под проект. Пусть хоть такой толк будет. Так что ли?

 Кира ясно дала ему понять, что у них ничего не получится. Да, они живут в одном доме, но о каких детях может идти речь? Он что, планирует её заставить спать с ним?

Тут она вспомнила их разговор после визита Ярослава. Сама просила, чтобы он помог ей забыть, провел манипуляцию сознанием.  Но почему сейчас, когда он, кажется, решил прибегнуть к этому способу, она сбежала в ужасе? Потому что уже обещал этого не делать, а благородство оказалось обманом? Почему от этого так щемит сердце и хочется стереть в порошок хоть что-нибудь?

Кира еще раз ударила изо всех сил кулаком в стену и вскрикнула от боли. Она отрезвила. Несколько секунд, стоя на коленях перед серой стеной, девушка рассматривала свои руки. Когда успела так их изуродовать?

Вместе с выровнявшимся дыханием успокоились и мысли. Что за ерунда влетела в её голову? Она же ничего не знает. Откуда эта глупая истерика? Нужно сначала поговорить с Михаилом, возможно, у него есть разумное объяснение.  Что за бред она вообще творит?

- Кира! – знакомый голос, она не слышала его, кажется, вечность. – Боже мой, что с тобой случилось?

Наташа, некогда одна из её достаточно близких подруг, подбежала к растрепанной девушке.

- Уведи меня отсюда, пожалуйста. – только и смогла произнести Кира, пряча окровавленные руки в карманах пальто.

Когда раны на  руках были тщательно обработаны, а самые глубокие заклеены пластырем, девушки смогли поговорить. Вопреки всем отпирательствам, Наташа привела Киру в Новую деревню и сейчас разливала по чашкам успокаивающий напиток из трав. Дверь они тщательно заперли, чтобы в неё не ввалились нежеланные гости, например, Лия, которая вернулась в общежитие, исцелившись от своей внезапной болезни.

- Как ты? Кто тебя довел до этого сумасшествия? – Наташа сидела на стуле, вытянув вперед длинные ноги в смешных желтых тапочках, и пристально смотрела на осунувшуюся и заплаканную подругу.

-  Нормально. Сама себя довела, кажется. Вся эта история с Оракулом и Ярославом. До сих пор не могу придти в себя, - она сделала маленький глоток из чашки, горячий напиток обжег горло и закашлялась.

-  Тебя ведь не Дмитриев довел? – в голосе было столько подозрений, что Кира аж вздрогнула, но решила держать рот на замке. Про Михаила ни одного плохого слова, возможно, он и не виноват, нужно просто поговорить и решить все разумным путем.

- Нет, он хорошо ко мне относится, - девушка улыбнулась и встретила довольный взгляд Наташи.

- Я так и думала. Повезло же тебе с парой! Разумный, сильный, на хорошем счету в Ассоциации, явно лучше, чем Ярослав. Говорят, он после ритуала… ты же в курсе, что их с Лией уже по всем статьям расписали?

Кира не знала и ей никто не сообщил. На секунду она забыла про дыхание, стало нестерпимо жарко, рука невольно сжалась в кулак – небрежный жест отозвался болью.  Снова это неприятное чувство помогло придти в себя.

- Наташ, открой окно, пожалуйста, - ей не хватало воздуха. Он приходил, чтобы увидеться с ней, будучи уже женатым человеком. К чему хотел её склонить? Что мог ей сказать? Орал о любви, а сам принес клятву другой.  У этого человека есть хоть подобие сердца?

Ставни распахнулись, и в комнату вместе с ветром влетел запах, сладкий запах цветущего шиповника. Кира оказалась в западне из обострившихся сегодня чувств, новых знаний и этого дурманящего аромата. Забыв о том, что в комнате есть кто-то еще, она метнулась к окну, чтобы скорее закрыть его, но так и замерла, глядя на сад. Окна их дома выходили как раз на него, именно поэтому Ярослав вырастил его на этом уступе, чтобы Кира могла просыпаться и видеть свои любимые цветы, вдыхать их аромат и улыбаться, вспоминая его. Сейчас же это причиняло лишь боль, напоминало о безысходности и его жестокости. 

Декабрь, черт возьми, декабрь! Сад цветет, как сумасшедший, зовет её, кричит о необходимости быть рядом с Ярославом. Говорит о том, что она нужна ему.  Холодный ветер уже не мог отрезвить, боль в израненных руках – тоже.  Как заколдованная, Кира не отрываясь смотрела на сад, вдыхая максимально глубоко, словно хотела, чтобы аромат попал в кровь, пропитал её изнутри. Волосы, поддаваясь порывам ветра, хлестали по лицу.  Она закрыла глаза и в этот момент осознала, что абсолютно запуталась не в силах принять неизбежное и отказаться от прошлого. Проблема не в двух мужчинах, не в выборе Оракула, не в этом чертовом проекте.  Проблема в ней самой, в той, кто не может разобраться в собственной жизни, чувствах и сделать выбор.  Подобно Фемиде, стоя с закрытыми глазами на краю этой импровизированной пропасти, нужно просто взять в руки весы, позволить каждому наполнить чашу и вынести вердикт. Почему это так сложно? Примерно так же, как открыть сейчас глаза, вернуться в реальный мир и посмотреть в лицо человеку, который только что молча вошел в комнату. Кира уже знала, кто это. Но все еще не была готова к встрече…