Семнадцатилетний Драко смотрит на его опухшее лицо, узнавание и страх плещутся в его глазах, и произносит: — Я не могу быть уверен.

— Все в порядке, — сказал Драко, тщательно скрывая свои эмоции, чтобы с ними справиться позже. — Пусть приходят, пусть плывут. Я собираюсь добавить чуть больше силы, посмотрим, сможешь ли ты уловить мое присутствие. — Он сконцентрировался и почувствовал, как через запястье течет больше энергии. Гарри тихонько ахнул.

Пятнадцатилетний Гарри бежит по атриуму Министерства, наполненный горем, и кричит: — Круцио!

Беллатрикс насмехается над ним: — Ты должен хотеть этого на самом деле!

Джинни Уизли сидит на кровати. — Ты не любишь меня, Гарри, я не знаю, почему ты все время пытаешься убедить себя в том, что любишь.

— Мне говорили, что мое присутствие немного пахнет кремом для полировки метел или дымом от свечи. Ты можешь почувствовать нечто подобное. — Воспоминания Гарри были такими яркими — подробными и насыщенными. Он все так сильно чувствовал, и Драко с трудом успевал за быстрыми сменами кадров. Страх, любопытство, гнев, горе, радость. Драко почувствовал, как его собственные реакции вот-вот вырвутся, хотя он сдерживал их.

Круциатус Волдеморта разрывает четырнадцатилетнего Гарри на кладбище, а Люциус смеется и насмехается со стороны. Гарри кричит в агонии.

Драко осторожно отстранился, тяжело дыша. Он опустил палочку, закрыл глаза и держал их закрытыми, заставляя дыхание выровняться, считая вдохи, потирая верхнюю часть бедер. Он провел рукой по волосам, да, это были его собственные волосы, мягкие и гладкие. Он сунул указательный палец в расстегнутый воротник рубашки, ощупал приподнятый кончик шрама на ключице. Он потер внутреннюю часть левого предплечья о рубашку, хотя после этого он почувствовал отвращение больше, чем обычно.

Драко следовало ожидать воспоминаний о Люциусе. Он должен был быть готов к чему-то подобному. Он будет готов в следующий раз, пообещал он себе. Он открыл глаза.

Гарри с тревогой смотрел на него, но, похоже, не был в отчаянии. В конце концов, это были его воспоминания, он, должно быть, уже привык к ним. Видимо, они все время мелькали у него так быстро. Очевидно, Драко пострадал больше.

— Я говорил тебе, что нам обоим нужно будет немного привыкнуть. — Драко скривил губы, пытаясь вернуть уверенность в голосе. — Как это ощущалось?

Гарри просто наблюдал за ним еще мгновение, прежде чем схватить свой блокнот и опуститься к пустой странице, чтобы написать.

Не было больно?

Драко нахмурился.

— Этого не должно было быть, — осторожно сказал он. — Как я уже сказал, больно может быть, только если есть намерение причинить боль. А я не хочу делать тебе больно.

Гарри покачал головой, что-то вычеркнул и снова написал.

Не было больно? Тебе не было больно?

Драко нахмурил брови. Гарри смотрел на него с… озабоченностью? Он не мог сказать наверняка.

— Нет, мне не было больно. Но твои воспоминания такие яркие, ты очень сильно чувствуешь вещи. Поначалу с этим будет сложновато справляться, но я к этому привыкну.

Гарри все еще смотрел на него этим озабоченным лицом, и Драко решил двигаться дальше.

— Ты смог распознать мое присутствие в своей голове?

Гарри задумался на мгновение и с ухмылкой коснулся пальцем своего носа.

— Ты смог почувствовать запах? — догадался Драко, и Гарри кивнул. — Очень хорошо для начала. Скоро ты сможешь сказать, когда будет тесновато. Ты испытаешь свои собственные воспоминания, но мы увидим то же самое. Ты почувствуешь присутствие наблюдателя, как будто кто-то смотрит прямо за тобой, просто вне поля зрения.

Гарри задумчиво потер рукой подбородок. Он снова посмотрел на Драко.

— У тебя есть вопросы? — предположил Драко. Гарри заколебался, держа ручку над бумагой.

— Я сказал тебе, что ты можешь спрашивать все, что хочешь, и я отвечу честно, — напомнил ему Драко, не обращая внимания на мигающие в глубине души предупреждающие огни, умоляющие его отказаться от этого утверждения и отползти обратно в безопасное место.

Гарри подумал и начал писать. Он старался написать что-то, пожевывая кончик ручки и подбирая нужные слова, прежде чем перевернуть блокнот к Драко.

Почему ты согласился на это?

Драко глубоко вздохнул и поймал себя на том, что потирает грудь. Он быстро вернул руку к подлокотнику, но теперь Гарри уставился на его грудь, как будто мог видеть сквозь ткань.

— По нескольким причинам, — начал Драко. Он должен был быть честным, Гарри бы узнал, если он соврет. — Самая главная причина в том, что я целитель, и я обязан помогать, когда я нужен. Это не часть моих обязательств, но тем не менее я чувствую свою обязанность. Я еще не отказывался ни от одного дела. — Гарри нахмурил брови, и Драко откашлялся. Он не собирался упоминать о своих связях, и теперь был взволнован. Он не хотел сейчас вдаваться в подробности.

— Вторая причина в том, что я должен тебе как минимум один долг жизни, если не больше, и я знал, что это поможет сравнять его хотя бы немного. — Брови Гарри сдвинулись еще ближе. Ему это явно не нравилось.

— Третья причина, — помолчал Драко, но заставил себя продолжить, — это чистое любопытство. — Лицо Гарри выровнялось и осталось равнодушным. Ему это действительно не нравилось. Драко прищурился, глядя на него. — Не так, как любопытно твоим фанатам, — добавил Драко, потому что, видимо, это было непонятно. — Мне любопытны все мои дела, потому что все они представляют собой уникальную проблему. Мне нравится эта часть моей работы, мне нравится решать головоломки, путешествовать по лабиринтам. — Драко снова замолчал, наблюдая, как глаза Гарри постепенно теряют настороженный вид. — И, конечно же, мне было любопытно узнать, какой вызов ты мне бросаешь. Я никогда не мог игнорировать твой вызов.

Гарри продолжал наблюдать за ним, впитывая его слова. Драко заставил себя закончить.

— И, наконец, — продолжил он, — я хотел показать тебе, что я гораздо больше, чем жестокий избалованный мальчик, которого ты знал. — Губы Гарри в шоке приоткрылись. — Твое мнение важно для меня, всегда было важно, — пробормотал Драко, — даже когда я заставлял тебя ненавидеть меня и сражаться со мной, я заслуживал твое уважение как соперник, враг. Я коварно наслаждался этим в детстве. А потом все пошло наперекосяк, мой отец оказался монстром, целовавшим ноги другому монстру, все, что я знал о жизни, перевернулось с ног на голову. Я хотел бы разглядеть это раньше, чтобы ты смог увидеть меня с другой стороны. Но этого было слишком мало, слишком поздно, а я был трусом. Я делал ужасные вещи, непростительные поступки, — сказал он, не в силах подавить вздох. — А потом ты свидетельствовал в пользу меня, к удивлению всего мира, и я не понимал почему, но я подумал, что не заслуживаю этого. Я был уверен, что у меня никогда не будет возможности… узнать тебя, и чтобы ты узнал меня. Так что я никогда не удосужился даже попробовать. Пока Уизли не разбудил меня вчера на рассвете, не посмеялся над моими тапочками и не попросил моей помощи. — Драко встретился с его глазами. Такими возмутительно зелеными и яркими, как солнце на листве в оранжерее Драко, и такими чертовски впечатляющими. — Итак, вот мы и здесь.

Гарри казался потрясенным тем, что Драко ответил правдиво. Его шок был очевиден на лице, его рука все еще держала ручку, по-прежнему осторожно держа блокнот, как будто он забыл, что она там была.

— Я сказал тебе, что отвечу честно, — снова напомнил ему Драко, потому что Гарри, очевидно, не поверил ему. Надеюсь, теперь он сможет. Драко практиковался в честности, но с Гарри все равно было тяжелее и труднее. Более важно.

— Могу я спросить… — Драко заколебался. — Тебе не нужно отвечать, поскольку это не является частью нашего соглашения. Но мне любопытно, почему… — он закусил губу, собирая слова. — Почему ты согласился работать со мной, учитывая нашу историю, когда в других частях света есть множество целителей-легилиментов.

Гарри сразу начал писать.