— Пусть так. Это поправимо, — девушка хотела узнать что именно поправимо, но Аполлон не дал и слова вставить. — Так вот. Я не буду утверждать за всех мужчин, а скажу лишь за себя и то, что я чувствую и знаю. До недавнего времени я тоже был уверен, что не смогу переступить внутренний барьер и принять в семью чужого ребенка. Но оказывается надо вначале попасть внутрь ситуации, чтобы понять как поступишь. Я тебя люблю. Такую какая ты есть. Смелую. Самоотверженную. Добрую. Саму себе на уме. Тебя целиком. Оказывается надо потерять, чтобы дойти до всего. И Жени бы с тобой не было рядом не будь ты это ты. И если я люблю тебя, то должен уважать твой выбор и принимать его без вопросов. Я не знаю каким буду отцом. Никогда раньше не пробовал. Но хочу тебя уверить, что всегда буду честен. Чтобы ни происходило в нашей жизни. И мой ребенок будет расти у меня на глазах. Рядом со мной. Вначале у тебя в животе, а потом просто рядом. В семье. И поверь, это не просто красивые слова. И чего бы ты мне не ответила на мое предложение, я все равно не отступлюсь.

В кухне воцарилась тишина. Елена во все глаза смотрела на мужчину с пылом толкающего речь еще мгновение назад. Она понимала, что надо что-то сказать, но слова летали словно мыльные пузыри, беспорядочно и хаотично. Потом девушка уцепилась за последнюю фразу:

— Какое еще предложение?

— О замужестве. О чем еще? — обыденным тоном, как будто он делал это каждый день, произнес Аполлон.

— Ты серьезно?

— А куда еще серьезнее? По-моему серьезнее некуда. Учти. Отказа я не потерплю.

— То есть как?

— А вот так. Иногда я тоже бываю очень упертый. А, кроме того, на днях в Россию возвращаются Неждан с Юноной, так я и их подключу. Ты знаешь какая Юнона бывает вредная и настырная.

— Ну да.

— Вот и я о том же. Они сказали без тебя не возвращаться. Так что мне либо со щитом, либо на щите, вернее с женой или мертвым можно предстать пред их сиятельные очи. Ясно?

— Еще и как ясно.

— И что ты мне ответишь? — Аполлон решил додавить, пока девушка под впечатлением.

— Я согласна…но только с одним условием.

— Каким еще? — подозрительно спросил мужчина, ожидая самого худшего.

— Останусь на своей фамилии, — и видя поднятые в удивлении брови, пояснила. — Мы же еще не закончили с усыновлением мальчика, а там документы. Куча документов. А их переделывать это смерти подобно. Понимаешь?

— Да ради Бога. Свою, так свою. Это даже интересно будет. Половина семьи на одной фамилии, а половина на другой.

— Нет. Ну ты посмотри на Аполлона, — шептала Юнона мужу во время церемонии бракосочетания. — Наш пострел везде поспел. Пришел на все готовенькое. И тебе невеста на сносях, и ребенок сразу же подрощенный.

— Допустим, в интересное положение Елену он поставил сам, — шутя ответил мужчина. — но вот в остальном да. У него всегда были ручки загребущие. Конфет, точно, мог взять больше чем я, хотя я честно старался его перещеголять.

Неждан нежно обнимал жену обоими руками, стоя сзади, слушая речь распорядительницы торжеств.

Они оба буквально лучились от счастья, не меньше чем молодожены в знаменательный день свадьбы. Сегодня утром Юнона сообщила мужу новость, заставившую ее рыдать. Неждан долго не мог добиться от супруги вразумительного ответа, пока не догадался на что она показывает рукой. Положительный результат теста на беременность сказал сам за себя.

Наконец, это свершилось. Они долго шли к этому дню. А сколько было надежд, сколько переживаний, сомнений? Даже почти смирились с мыслью, что следует последовать примеру Елены и Аполлона и решиться на усыновление. Но судьба распорядилась иначе.

Не так давно была завершена процедура по оформлению документов на Женю. И теперь он официально стал сыном Елены, а очень скоро и Аполлона. Только по этой причине затягивали со свадьбой, чтобы в последствии было меньше мороки с бумагами.

Как выяснилось Женя не был крещен и Елена пожелала провести мальчика сквозь данный обряд. Крестной матерью пригласили Юнону, а отцом друга Неждана. Они с радостью согласились.

И очень похоже, что сразу же после крещения произошло счастливое зачатие, грозящее семье Юноны и Неждана пополнением в положенный срок.

— Ну да. Чтобы наверняка не убежала. Заложил живой маячок, — беззлобно продолжала подшучивать Юнона.

— Не вздумай ему об этом сказать. Обидится.

— Да знаю я. Он иногда такой ранимый, а особенно, когда дело касается его любимой Елечки, — Юнона не могла не признать, что Аполлон был безумно влюблен в Елену. Это читалось в каждом взгляде, бросаемом на девушку. Кто бы мог подумать еще пару лет назад, что подобное может случиться? Совершенно никто. Впрочем, и она питала к нему не менее сильные чувства. Но в вопросе свадьбы была непреклонна. Вначале пожелала закончить процедуру усыновления Жени, а уж потом проводить регистрацию брака.

Вот поэтому невеста выходила замуж будучи глубоко беременной, как сказала одна из знакомых Елены. Однако это совершенно никого не смущало, а уж тем более на волновало будущих мужа и жену.

В настоящее время их поочередно спрашивали готовы ли они соединить свои судьбы и в горе, и в радости, вплоть до самой смерти.

По мнению Юноны молодожены уже доказали себе и окружающим, что в состоянии пройти последующий жизненный путь вместе, рука об руку, чего бы с ними впереди не случилось. Поскольку для них важно и ценимо такое понятие как семья.

Еще одни маленький член их семейной ячейки стоял немного сторонке, придерживая одной рукой фату невесты. Женя был чрезвычайно горд, доверенной ему задачей. От гордости мальчик буквально парил над ковровой дорожкой, неся молочную фату. А уж радость ребенка от получения папы затмевала все на свете.

— Горько… — понеслось над толпой.

И сотни тысяч конфетти посыпались с потолка высокого зала, добавляя сказочности празднику любви…

Конец