– Вы – ангел? – белокурые кудряшки, обрамляющие лицо, словно сошедшее с икон, чуть спружинили, когда мужчина наклонил голову. Такой лик видела однажды в старом храме на дошедшем до нашего времени портрете.

– Детка, если ты будешь так меня называть, то даже соглашусь, чтобы ты не вставала, – двусмысленно произнес гость.

Моя пятая точка, желая сделать все наоборот, начала тянуться вверх. Как там меня учили на занятиях по йоге? С круглой спиной опуститься, потом прогнуться, оттопырив среднюю часть тела и кошечкой вынырнуть, показав себя во всей красе.

Спину незнакомец и так видит, а вот все остальное можно и выпятить, вполне ненавязчиво.

Но тут в голове прозвенел звоночек, пусть и запоздалый. Мужчина на линии огня. И возможно скоро станет трупом. И если смерть Айзека Ли меня ничуть не расстроила, тип он был пренеприятный, то появление лишнего отверстия в голове ангела, меня безмерно огорчит.

Времени для предупреждения мужчины не было. Я сделала отчаянный бросок, уподобляясь разозленной кобре, обхватила гостя под коленями и потянула на себя. Не ожидавший ничего подобного незнакомец упал, словно подкошенный.

Правда, к моему удивлению, грохота не было. Ангел спланировал тихо, как и положено белокрылым созданиям.

В итоге, мужчина на спине, я вцепившаяся в его ноги, и мы оба лежим в дверях в прихожую босса.

Мой крик: – Отползай в сторону, – поверг гостя еще в больший ступор.

Его законное «зачем?», вывело меня из себя больше, чем предполагала.

Саданула его локтем по ноге, метя в мягкую мышечную ткань, а получилось как всегда… удар пришелся на кость.

Взвыли оба.

Я потому что мне прострелило локоть нечеловеческой болью. Мужчина потому как не ожидал подлого удара.

В следующий миг обнаружила, что незнакомец прекрасно ругается трехэтажным матом, да еще с такими переливами и руладами, что я даже немного заслушалась. Но от своего плана не отступила.

– Ползи!

Ожидание следующей подлянки с моей стороны, боль от предыдущей, предположение, что я сумасшедшая, с которой лучше согласиться, чем объяснить почему не хочет выполнять приказания, все смешалось во взгляде мужчины. Он перевернулся на живот и … пополз. По-пластунски.

Я следом за ним.

Когда поднимала голову и смотрела вдаль, то моему взору представали плотно обтянутые костюмной тканью ягодицы мужчины. Они были настолько идеальны, что хотелось вонзить в них ногти, а лучше располосовать от умиления, радуясь, что моему взору предстала столь совершенная красота.

Так мы и ползли. Ангел впереди, а я сзади, любуясь перекатывающимися из стороны в сторону ягодицами гостя.

Вдруг он остановился.

Я тоже.

Он повернулся и посмотрел через плечо.

– Дальше ползти не могу, – сообщил.

– Почему? – а в голове уже зрел план, как спровоцировать его ползти дальше. Статически замершие ягодицы не так радовали взор, нежели двигающиеся в определенном ритме.

Именно они занимали все мое внимание, не позволяя думать ни о чем другом.

– Там стена.

Я подняла голову.

– Упс. Точно стена, – мы доползли до противоположной стены коридора.

– Куда дальше … ползем? – голубые глаза смеялись.

Посмотрела из стороны в сторону и поняла, что все двери закрыты. Мы лежим в коридоре на полу. И над нами сияют лампы дневного света, что есть во всех казенных учреждениях.

– Можно вставать, – и первая подала пример.

Я не успела оказаться на ногах, а мужчина уже отряхивал свой костюм. Только сейчас заметила, что он приобретен в дорогом бутике, так же как и лакированные туфли.

– Этель Долорес, – первой протянула руку, дабы замять неловкость, грозившую появиться с секунды на секунду.

– Доминик Моне, – представился мужчина, который и в вертикальном положении смотрелся ничуть не хуже, нежели в горизонтальном.

– Очень приятно. Как вам сегодняшняя погода? – чувство неловкости все же заявило о себе во всей красе, пристукнув пыльным мешком.

От смущения за собственное поведение не знала куда прятать глаза.

– Чудесная. Просто чудесная, – ответил в тон мужчина.

– А вы собственно по какому поводу в наши края? – вспомнила об этикете офисного планктона.

– Заказ сделать.

– А сегодня никак не получится. Если только завтра, – голова отчаянно перекраивала график работы. Попа же не желала отпускать столь заманчивого клиента.– Но детали заказа мы можем обсудить уже сегодня за чашечкой кофе в соседнем кафе,– тут же предложила, боясь, что ангел исчезнет из моей жизни.

– Почему не здесь? – логично спросил мужчина.

– Здесь шефа убили, – произнесла трагическим тоном. Дальше мне объяснить не дали, потому как полицейские выбрали именно это время, чтобы заявиться по вызову.

***

Четыре часа допроса выдержит не каждый. Я держалась на последнем издыхании. Голова вопила от нехватки углеводов. Мне, чтобы думать, нужно было съесть что-нибудь сладенькое. А в полицейском участке сладенького не давали. Вот совсем нисколечко. Эти ироды даже воды не предложили, говоря, мол, не положено. А сдохнуть в рассвете сил, значит, можно? Под конец допроса я вызверилась на молоденького лейтенанта, судя по всему только-только закончившего обучение премудростям следственного дела. Меня к нему перепоручили от толстого опера, а к тому я перешла от высокого мутного брюнета, который даже не представился.

– Вы смерти моей хотите? Дайте хоть конфетку, – рявкнула в сердцах, ибо пятая точка от сидения на жестких стульях полицейского участка выла раненным волком. Ей было неудобно, твердо и она тоже хотела чего-нибудь сладенького. В кои-то веки две крайние части моего тела были солидарны в своих желаниях.

– Не надо нам вашей смерти. Хватит и одного убийства. Конфетки у меня нет, я сладкое не люблю, зубы портятся, – ответил следователь и тут же без перехода спросил. – А вы точно не убивали Айзека Ли?

– Да на пса мне его убивать? – в пятый раз ответила лейтенанту со смешной фамилией Кобылко.

– Может быть он вам зарплату не платил,– предположил мужчина.

– Он бы и не платил, если можно было бы, – подперла рукой многострадальную голову, трещавшую со страшной силой. Ей в унисон ныла спина. А дополняла концерт моя страдалица, места себе не находившая.

– Так все же у вас был мотив?– спросили у меня в пятисотый раз.

– О, Боже! Не было. Еще раз говорю – не было. Господин хороший следователь, отпустите меня домой – уже ночь на дворе. Я кушать хочу. Меня целый день продержали под кабинетом, а потом полдня мурыжили своими вопросами. Ничего я не знаю. За что убили Айзека Ли не знаю. Были ли у него враги – не знаю. Про его друзей тоже ничего не знаю. Я его не убивала. Мотива у меня нет. Денег он мне не должен. Я ему тоже. В коллективе у нас нормальные рабочие отношения. Босс приказывал – мы выполняли. Зарплату он нам платил исправно. В отпуск отпускал… Кстати, а кто меня теперь в отпуск отправит? У меня же по графику на следующей неделе. Как же я забыла? – мысли плавно свернули совершенно в иное направление.

– Вы не отвлекайтесь. Говорите. Говорите. Я записываю, – оказывается, Кобылко шлепал пальцами по планшету пока из меня лился поток сознания.

– Я и говорю, что в отпуск отпускал и деньги выплачивал регулярно. А что же теперь с отпускными будет? Кто даст резолюцию? – меня сложно сбить с намеченного пути.

– А любовницы у Айзека Ли были? – внезапно спросил следователь.

– А я откуда знаю? Я в ногах свечку не держала. Жена была. Потом сбежала. Он ей много крови попил, – поделилась информацией.

Кобылко уцепился за новые сведения, как собака в кость. Вопросы начали сыпаться по вновь открывшимся обстоятельствам.

– Неужели вы думаете, что это она меня?

– Она вас что?– ухватился следователь.

– Убить хотела.

– А ну-ка с этого места поподробнее,– тут я поняла, что парень просто прикидывается дурачком и молодым неоперившимся юнцом, а на самом деле неплохо сечет в своем ремесле.

Пришлось начинать сначала, как я вошла в кабинет босса за документами, как увидела его мертвым и что за этим последовало. Когда дошла до появления Доминика, Кобылко внезапно спросил: