Тогда Па поглядел на меня.

– Ты не против остаться, Итан? На случай, если она вернётся сюда? – Он посмотрел на Кору Фокс-Темплтон, и они обменялись взглядом, который, видимо, означал, что Кора остаётся здесь за главную как «ответственный взрослый».

Она кивнула, и колокольчик на её колпаке звякнул.

– Держите телефоны включёнными. Не уходите из паба, – велел Па, натягивая пальто поверх костюма солдатика. – Мы сообщим вам, когда найдём её.

«Когда». Это мне понравилось.

Так что Игги, его мама, его курица и я переместились в вестибюль паба ждать Тамми, пока все остальные отправились на её поиски.

Повисла неловкая тишина. Я не то чтобы особенно хорошо их всех знал.

В конце концов Игги сказал:

– Отец мой нашёлся.

Я озадаченно посмотрел на него.

– Он пропал, когда я был маленький. Его нашли спустя две недели, он бродяжничал в Лондоне. Так что, знаешь…

– Он… с ним всё в порядке? – спросил я.

Его мама смотрела в окно и, казалось, не прислушивалась к разговору.

Игги кивнул.

– Да. Теперь у него другая семья. Но он приедет повидаться со мной после Рождества, правда, Кора?

Кора повернулась к нему.

– Он сказал, что постарается, Игги. Путь неблизкий, и ты же знаешь, какой он.

Игги помрачнел, а мне стало неловко, так что я достал телефон и в очередной раз попытался дозвониться до Тамми.

– Привет, это Тамми. Меня тут нет, так что оставьте мне сообщение, пожалуйста!

Мою голову переполняли самые ужасные мысли. «Её похитили. Её убили…»

Но я по-прежнему не мог думать, кто сотворил бы такое – или как.

Так что я заново пересказал им обоим, как всё было. В этот раз я не упустил ни единой детали. Я рассказал, как спустился по тропе и как услышал гудение и увидел столб тумана…

Они выслушали меня, вдумчиво кивая. Потом у меня зазвонил телефон – это оказалась Ма. Я попытался убедить себя не рассчитывать на хорошие новости. Но, как и в тот раз, когда я представлял, что Тамми появится из леса, застёгивая джинсы, я не мог не надеяться, что Ма скажет: «Мы нашли её».

Вместо этого я услышал:

– Никаких новостей. Мы возвращаемся. Полицейские тоже едут, и они захотят поговорить с тобой, Итан.

Я смотрел на Игги – услышав слово «полицейские», он как-то вздрогнул. Я и до этого знал, что дело плохо. Но именно тогда я окончательно в этом убедился.

Игги Фокс-Темплтон. Он сыграет в этой истории значительную роль. В конце концов мы очень сблизились, раньше я и не подумал бы, что так будет – или что оно того вообще стоит.

Он – «тот мальчишка, который поджёг школу». Вот только я был тому свидетелем и никакую школу он не поджигал. Просто «тот мальчишка, который поджёг мусорку» звучит не так здóрово.

По мнению Ма и Па, он оказывает на меня «дурное влияние», из-за того случая, когда он украл чипсы из подсобки, где у нас хранится всякое для паба. Па пожаловался его маме, но её это не очень-то обеспокоило. Больше Па ничего делать не стал, потому что мы в деревню переехали недавно, а Па считает, что новому владельцу паба не следует с самого начала наживать себе врагов. «И он зовёт свою мать Кора, во имя всего святого, – сказал он с ухмылкой. – Чокнутая старая хиппи было бы точнее», – и тогда Ма цыкнула на него и велела не быть таким злюкой.

В школу я хожу всего лишь с сентября, но Игги то прогуливает, то его отстраняют от занятий, да так часто, что его там почти и не бывает.

А в последний раз он поджёг мусорку на восточной игровой площадке.

Ничего серьёзного. Обошлось без жертв – хотя, полагаю, могло и не обойтись, и Игги всё сошло бы с рук, не выдай его Надя Ковальски. Хотя он тогда уже приобрёл врага в её лице, так что она жаждала возмездия.

Всё началось с урока физики мистера Спрингэма. Он рассказывал об искажении света. Или об отражении. Или о том, и другом – не помню. Что я помню, так это то, как Игги пересел поближе и заворожённо наблюдал за мистером Спрингэмом, который с помощью стеклянной колбы преломил луч света и направил его в одну точку. Игги даже в тетрадку что-то записал, чего я раньше никогда не замечал за ним.

На следующий день в школьном автобусе он сел за мной.

Тамми сидела впереди меня, рядом с Надей Ковальски. В автобусе с нами постоянно ездят ещё человек шесть, но я особо с ними не знаком: они учатся в других классах и либо болтают друг с другом, либо слушают музыку, либо в телефонах сидят.

– Приветствую, Тайт, – сказал Игги, нависая над моим сиденьем. Это было в октябре, пару месяцев спустя после того, как мы переехали в Килдер, и я его вроде как уже немного знал. Не считая Тамми, он единственный ребёнок в деревне примерно моего возраста. Игги старше нас с Тамми на год или около того, но он всё ещё в седьмом классе, потому что очень часто пропускал уроки.

– Хочешь поглядеть на мой Луч Смерти? – шепнул он, бросая косой взгляд на Тамми и Надю.

Не дожидаясь моего ответа (я бы всё равно сказал «да» – в смысле, кто бы не захотел поглядеть на Луч Смерти, чем бы он ни оказался?), он протиснулся мимо меня и уселся у окна.

– Обещаешь, что ничего не скажешь? – спросил Игги.

– Ага, – ответил я не раздумывая.

Тогда он снял очки и сказал:

– Подождём остановки.

В тот день было очень тепло: будто не октябрь, а август какой-то. Солнце сияло на безоблачном небе. Несколько минут спустя школьный автобус остановился в конце просёлочной дороги, и мы знали, что придётся ждать, потому что живущая тут девчонка почти всегда опаздывает на минуту-другую. Водительница заглушила мотор, и всё стихло. Игги порылся в своей сумке и вынул оттуда маленькую круглую стеклянную колбу – точно такую, какую мистер Спрингэм использовал для демонстрации своего «преломления света».

– Эй, это что…? – начал я.

– Ш-ш. Просто позаимствовал. Смотри.

Он поднёс колбу к автобусному окну, затем другой рукой снял очки, двигая ими туда-сюда рядом с колбой.

Луч солнца, светивший сквозь колбу и толстые линзы очков, упал на спинку сиденья перед нами и сформировал нечто вроде удлинённого треугольника света с более ярким кругом у вершины. Игги наклонил очки, и круг превратился в маленькую яркую точку, которой он управлял, шевеля очками из стороны в сторону. Он медленно вёл эту точку света, пока она не сдвинулась со спинки сиденья, переместившись на шею Нади Ковальски.

– Это физика, – прошептал Игги, будто внезапно сделавшись экспертом. – Линза в моих очках концентрирует свет солнца в одной точке, которая скоро станет очень горячей. Смотри.

Долго ждать нам не пришлось. Всего пару секунд спустя Надя взвизгнула:

– Ау-у! – и вскинула руку к шее. Она повернулась налево к Тамми, а потом назад – к нам.

Игги уже надел свои очки обратно и попивал воду из колбы.

– Ты что… что ты только что…?

Мы с Игги поглядели друг на друга, а потом снова на Надю, придав лицам выражение удивлённой невинности.

– Что? – хором спросили мы, и она отвернулась.

На её шее я разглядел крошечный ожог от Луча Смерти Игги. Также, судя по её шее, я понял, что она ужасно покраснела, поскольку когда она взвизгнула, все обернулись на неё посмотреть, включая парня по имени Дамиан из девятого класса, от которого, как всем известно, Надя без ума.

Игги с безжалостной ухмылкой приготовился ко второму заходу, снимая очки и приподнимая их, но прямо в тот миг автобус завёлся. Из-за автобусной тряски держать точку Луча Смерти ровно стало невозможно.

Но Игги не собирался сдаваться. Двадцать минут спустя мы подъехали к воротам школы. Мотор затих, и все повставали с мест.

– Подождите! – крикнула Морин, водительница, которая никогда не открывала двери, пока не впишет данные в какую-то форму, которую должна была заполнять, на доске-планшете.

Игги воспользовался моментом, сдёрнул с себя очки и сконцентрировал Луч Смерти на обратной стороне Надиной коленки.

Она не двигалась, и точка света была ровной и яркой. Надя как раз говорила с Дамианом Как-его-там и теребила свои волосы, когда вдруг громко взвизгнула.