– Когда кто-нибудь умирает, охваченный сильным гневом, рождается проклятие[1], – мрачно продекламировала Карина. – Здесь умерло немало людей…

– Спасибо, Карина, мы обязательно рассмотрим эту версию, – прервал ее Долгов, решив, что терпел достаточно. Он снова повернулся к Ильину: – И да, вы должны быть готовы к тому, что наше объяснение произошедшего может звучать как-то так. Если вы к этому готовы, то мы хотели бы приступить к работе немедленно. И вы должны понимать, что нам потребуется содействие с вашей стороны. Нам понадобится все: информация о применяемом лекарстве, все записи происходившего в тот день, свидетельства ваших сотрудников…

– Логи игры или симуляции, как вы там это называете? – вставил Ваня.

– Логи, – подтвердил Долгов. – В общем, все, что вы сможете предоставить. Чем откровеннее вы с нами будете, тем быстрее мы сможем добиться результата. Это понятно?

– Да. Мы ко всему готовы, – заверил Ильин. – Надеюсь, в вашем прайсе есть какой-нибудь обряд изгнания или очищения? Если это действительно… проклятие или что-то в этом роде…

Это прозвучало так, что было совершенно непонятно, шутит он или всерьез допускает подобную вероятность и прощупывает почву на будущее.

– Договоримся, – заверил Егор тоном профессионального «решалы».

Долгов прикрыл глаза и сокрушенно покачал головой. Детский сад. И он в нем воспитатель.

25 апреля 2017 г

г. Казань

Когда важные детали были обговорены, Ильин провел их по маршруту, которым следовал пострадавший в тот день. Показал бывшую палату, где Сергей пришел в себя, и рассказал, как ему удалось выбраться:

– Сейчас вы видите просто голые стены, но сквозь очки пользователь видел немного другую картину. Тимур, покажи.

Второй мужчина достал из кармана куртки смартфон, размером приближающийся к небольшому планшету, потыкал в экран и потом повернул его к исследователям, демонстрируя видео, снятое, что называется, от первого лица. Фактически все смогли взглянуть на происходящее глазами Сергея.

– Эти надписи существуют исключительно в дополненной реальности, – объяснил Тимур, которого Ильин между делом представил как ведущего инженера проекта. – В них содержится подсказка: информация, где искать ключ. Сергей ее нашел.

– После чего выбрался в коридор, – добавил Ильин.

Им подробно описали, что происходило в коридоре, параллельно показывая запись на экране смартфона и поясняя:

– Санитары в данном случае – элемент виртуальной реальности. Они в действительности не могут навредить и существуют только для того, чтобы направить пользователя в нужную сторону.

– То есть, если бы он сразу пошел туда… – Лиля кивнула на лестницу, которой Сергей воспользовался в конце концов. – То и санитары не появились бы?

– Угу… – Тимур меланхолично кивнул. – Но подавляющее большинство юзеров сначала идут в противоположную сторону, испугавшись кресла…

– Его, кстати, на самом деле не существует, как вы сейчас видите. Это тоже дополненная реальность, – вставил Ильин возбужденно.

– У вас она выходит невероятно натуралистично, – с оттенком искреннего восхищения заметил Ваня, чем заметно польстил заказчику.

После чего изучение маршрута продолжилось.

– В зависимости от выбранного сценария мы закрываем часть помещений на ключ: там находятся физические декорации для другого сюжета. В некоторых без реально существующих и осязаемых объектов не обойтись, – продолжил объяснять суть работы аттракциона Ильин. – Другие остаются пустыми и открыты всегда, но от сценария зависит, какое действие предстанет перед глазами пользователя, когда он туда заглянет.

– А если пользователь решит игнорировать эти… «видения» и начнет действовать не так, как предполагает сценарий? – снова поинтересовалась Лиля. – Скажем, полезет на чердак или засядет в одной из пустых комнат?

– На этот случай мы и держим небольшое количество актеров, которые имеют возможность физически вынудить пользователя вернуться к действию, – осторожно ответил Ильин. – Но поймите меня правильно: никакого реального насилия, только помощь и провокация на действия. Например, если бы Сергей не смог найти подсказку и выбраться из палаты самостоятельно, к нему пришла бы медсестра, открыла бы дверь и «забыла» бы… – Он изобразил пальцами кавычки. – Запереть ее, чтобы Сергей смог вырваться. Но если пользователь по какой-то причине просто отказывается участвовать в сюжете, то через два часа симуляция заканчивается в соответствии с договором о предоставлении услуг.

– А если он потом предъявит претензии? – спросил Ваня. – Мол, денег заплатил, а ничего так толком и не увидел?

– Для того и пишем, – буркнул Тимур. – Камера на очках фиксирует все, что реально происходит и что юзер видел бы без очков. На эту запись в отдельном файле накладывается выдаваемая допреальность. А кроме того, у нас повсюду камеры системы безопасности. – Он ткнул указательным пальцем в темный угол прямо под потолком, где светился красный огонек. – Если юзер перетрухнет или сам себя покалечит, мы все сможем показать и доказать свою непричастность.

– Это нам и помогло сейчас, – вздохнул Ильин. – Мы предоставили полиции записи, на которых видно, что в момент, когда Сергей сбрендил, мы его ничем не пугали, он галлюцинировал сам по себе.

– Вы абсолютно уверены, что это не мог быть побочный эффект препарата? – настойчиво повторил уже возникавший вопрос Долгов.

– Если это побочка, то производитель забыл указать ее в перечне, – подала голос женщина. Впервые за встречу.

Ее Ильин тоже успел представить как Арину – дизайнера проекта, отвечающего в том числе за съемки встроенных в реальность роликов и работу актеров.

– Я покажу вам препарат, – пообещал Ильин. – Когда дойдем до конца.

Слово свое он сдержал. Показав, где все закончилось и Сергей впал в ступор, Ильин проводил их в небольшое, но неожиданно уютное помещение на первом этаже. В отличие от всех холлов, бывших палат и кабинетов, его отремонтировали и любовно обставили не хуже какого-нибудь продвинутого московского офиса. Здесь были и рабочие столы с кучей ноутбуков и внешних мониторов, и небольшая кухня с холодильником, кофемашиной и посудомойкой, и зона отдыха с парой диванов, на которых без лишнего неудобства мог переночевать взрослый человек.

– Это у нас вроде командного центра, – улыбнулся Ильин в ответ на удивленные взгляды. – Отсюда мы наблюдаем за симуляциями и даем указания актерам, когда необходимо вмешаться. Сегодня здесь никого нет, потому что мы знали, что вы придете, и дали всем выходной. Но если вы хотите поговорить с сотрудниками, мы их вызовем.

– Сколько всего человек работает на проекте? – поинтересовался Долгов, бросая на Лилю выразительный взгляд, мол, запоминай, а лучше возьми потом список. Обычно именно она проводила интервью.

– В штате кроме нас еще восемь, не считая актеров. Этих на этапе тестирования привлекли только троих. Если… то есть, когда проект запустится, количество увеличим, конечно. Еще был ряд фрилансеров: программистов, графических дизайнеров, операторов, монтажеров видео и тому подобное, но они работали или на ранних стадиях проекта, или удаленно. В общем, в последнее время здесь находилась только основная команда в одиннадцать человек плюс актеры.

Долгов тут же запросил их контактные данные и велел вызвать всех для интервью на вторую половину дня текущего и первую половину дня следующего. Ильин заверил, что все будет сделано, и послал взглядом молчаливое распоряжение Арине заняться этим. Та отрывисто кивнула.

Руководители так же легко договорились о том, что «командный центр» будет предоставлен исследователям для работы без ограничений. Единственное, на чем настоял Ильин, – это на постоянном присутствии кого-то из своих людей.

– Тут у нас интеллектуальной собственности на миллионы долларов, – пояснил он. – Мы готовы дать вам доступ к записям, но, сами понимаете, копирование файлов проекта мы допустить не можем. Мы, конечно, не думаем, что вы промышляете шпионажем, но…