Младшая сестра сжала руки в кулаки.

– Я уже говорила! Я видела знак, в…

– Брейя, у меня нет на это времени! – Она произнесла это как любая мать, расстроенная поведением непослушной дочери. Наконец она заметила лепестки и горестно махнула на них рукой. – Скоро прибудут Мастер ритуалов и Генерал. Мне и так придется как-то объяснять слухи вокруг розовых лепестков, не хватало еще, чтобы ты бегала к сифанцам и отвлекала меня их далеко видящим колдовством!

– Но…

– Брейя, хватит! Никто тебе не поверит, – фыркнула Селадон. Ее жестокие слова эхом пронеслись по покоям, и даже Амри моргнул, хотя то, что они сейчас наблюдали, давно уже поглотила история. Брейя опустила взгляд, ее руки были сжаты в кулаки.

– Тавра поверила бы, – прошептала она, и видение улетучилось. Вернувшись в настоящий момент, Амри сильнее прежнего ощутил присутствие Тавры.

«В поисках ответов Брейя пошла к сифанцам, а не к собственной матушке?» – спросил Кайлан.

«Брейя юна, но не глупа. Если у нее нашлись причины сомневаться в моей матушке, то и у нас они должны быть. Возможно, Аль-Модра не готова незамедлительно вступить в войну со скексисами, как мы на то надеялись», – строго ответила Тавра голосом, по которому невозможно было определить ее эмоции.

Даже если бы Аль-Модра не была матушкой Брейи, она все-таки была ее модрой, главой ее клана. Странно, что Брейя не доверила свои проблемы матушке… однако, учитывая реакцию Аль-Модры, Амри подумал, что, может, Брейя правильно поступила, обратившись к сифанцам.

Он не особо удивился, но свое презрение оставил при себе. Вапра с их Аль-Модрой бросили клан гроттанов трайн за трайном вкалывать в пещерах. Конечно же, она побоится испачкать свои серебряные накидки ссорой со скексисами.

«Спрашивай».

Амри не понимал, к кому обратилась Оника, пока она не сжала его руку – его настоящую руку, но не сильно, так что его не выбросило из сновидения. Он вдохнул поглубже и попытался успокоить сердцебиение. Настал его черед.

«Как мы победим?»

Его голос раздался эхом в сновидении их объединенных умов, а вопрос прозвучал просто и дерзко. Ответа не последовало, и он попытался еще раз, стараясь, чтобы во тьме сновидения его слова прозвучали отчетливо:

«Пожалуйста, Тра, ответь: как нам победить скексисов?»

Ветер сновидения встряхнулся, словно к ним прижалась буря. Словно пробуждалось чудовище, словно из зари вырывалась песня. Амри задал вопрос, и они приготовились услышать ответ.

Ответом на вопрос Амри оказалась стена.

Просто стена посреди бездонной тьмы, подсвеченной светом сновидения. Не было ни огня, ни солнца. Можно было подумать, будто свет исходил из этой стены, хоть она и выглядела совершенно обычной стеной. Высокая плита из рыжевато-коричневого камня, шероховатая на ощупь – Амри прикоснулся к ней пальцами, хоть она и казалась фантастичной.

«Есть кто-нибудь?» – позвал он, но ему никто не ответил в отличие от предыдущих показанных Тра далеких воспоминаний. Далеких видений. На этот раз, кажется, Амри был один.

В отличие от предыдущих двух случаев в этом видении он был самим собой: гельфлингом, а не розовым лепестком. Он подумал, что это, возможно, потому, что он видит послание, а не воспоминание.

Он отошел назад, чтобы оценить высоту стены или увидеть, как далеко она простирается по сторонам. Но она оказалась бесконечно высокой. Бесконечно широкой и беспредельно уходящей в тени. Он снова прикоснулся к стене и попытался услышать ее скрытый голос, но не обнаружил ни колебаний, ни вибраций. В этом месте их не было. Здесь не было ничего, кроме стены.

Амри вздохнул. Разве могло быть иначе. Первым делом он спросил у Тра, как им победить скексисов. Если бы Тра беспокоилась о гельфлингах и знала, что нужно делать, разве она не сообщила бы им? Через сифанских видящих-далеко или через звезды. Через Кристалл. Или через Огру, Спиралерогую ведьму, жившую на Высокой Возвышенности. У Тра бесконечно много посредников, но стоило Амри задать прямой вопрос, как ответом стала вот эта безмолвная стена.

«И что мне с этим делать?» – обратился он к пустому видению.

Поверхность стены под его пальцами потеплела, и Амри отпрыгнул назад. Снизу вспыхнул огонь и засочился из-под основания стены, словно там была закрытая дверь в ад. Неуверенным шагом он попятился назад, а огонь рос, полыхая красным и золотым, обжигая глаза горячим светом, облизывающим стену жадными голодными языками. Он повернулся и бросился бежать прочь от вздымающегося вверх пламени, сжигающего жара, разносящегося по всему видению и отбрасывающего на тьму оранжевый свет.

Золотое свечение сменилось серебряным. Ощутив спад жара за своей спиной, Амри остановился и обернулся посмотреть, что произошло.

Огонь поглотил всю стену, но если ранее он был алчным и красным, то теперь стал синим, как полуночное небо. Изъеденная огнем стена местами осыпалась, и там, где отвалились камни, теперь сиял свет. По мере обвала стены постепенно обнажались белые, словно звездный свет, жилы кристалла. А в свете кристалла были слова… изображения… рисунки…

Как вдруг он снова оказался на корабле, где в холодном поту держал руки Оники и Найи.

– Что это было? – спросил он, едва не нарушив круг своим вопросом. Сновидение по-прежнему удерживало их вместе, укрывая словно одеяло. Несмотря на увиденное, он не спешил в это верить.

«Стена, – ответила Найя. – Ты тоже ее видел?»

«Думаю, мы все ее видели, – тихо ответил Кайлан. – И синее пламя… Что это значит?»

Ответа не нашлось ни у кого, даже у Оники. По крайней мере, Амри именно так истолковал повисшую тишину. Он почувствовал нерешительность Найи, пальцы которой напряглись в его руке и готовы были вырваться из нее. Она еще не задала свой вопрос, но после увиденного, которое едва ли имело какой-то смысл, Амри не винил ее за нерешительность.

Оника сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

«Спрашивай, Найя, – сказала она. – Задавай свой вопрос».

Нерешительность Найи тут же испарилась. Покрепче взявшись за руку Амри, она произнесла:

«Пожалуйста, скажи, где нам найти Райана».

Еще не увидев гор, Амри ощутил их прохладу. По заснеженному лесу неслась карета с впряженными в нее слизнями-армалигами. Это была конструкция скексисов: с заостренными контурами, угловатая, с почти гротескной лепниной по бокам и на крыше.

Амри выглянул из повозки на горы, которые находились по обе стороны дороги. Заснеженные каменистые хребты выглядели знакомо, словно он видел их совсем недавно. Словно он уже ощущал этот запах деревьев в тот же день. Обратив внимание на расположение трех солнц, он понял, что это видение не из далекого прошлого. То, что они наблюдали сейчас, не было памятью розового лепестка, как и не было странным и головоломным посланием. Это видение происходило в настоящем времени и где-то недалеко от них.

Видение внезапно прервалось, потому что Найя выдернула свою руку из его ладони, вскочила на ноги и схватилась за свой клинок, словно была готова убить скексиса, не сходя с места.

– Мы там были! – воскликнула она. – Это карета скексисов!

– Должно быть, Райан добрался до Ха’рара и попал в руки скексисов, – произнес Амри. – И что же нам делать? Если это карета скексисов, это значит…

– Это значит, нельзя терять время! Мы должны спасти его!

Найя выбралась из каюты и через палубу, не дожидаясь остальных, бросилась обратно к скалам.

Висящий на бедре меч показался Амри невыносимо тяжелым. Неужели они покинули Домрак, разрушенный скекЛи и паучьей расой, лишь для того, чтобы узнать, что скексисы по-прежнему опережают их? Чтобы после столько усилий, затраченных на путь в Ха’рар, выяснить, что Аль-Модре в Ха’раре нельзя доверять?

Сейчас это не имело значения. Если Райан в опасности, его нужно спасти. В конце концов, у него сосуд – доказательство переданного ими сообщения. Доказательство того, что это не они предали гельфлингов.