Вот и Серж, пользуясь отсутствием встречных автомобилей, стал забирать вправо, намереваясь пересечь площадь по центру. Однако не все были столь предусмотрительны.
По дорожке между сосен, проходившей сзади остановки и проложенной по кратчайшему расстоянию от домов, медленно шли двое: высокий дородный полковник и рядом с ним, походкой обладателя плоскостопия, седой жилистый подполковник. Серж их сразу узнал, но ведь иначе и быть не могло – гарнизонное начальство надо знать в лицо! Полковник являлся командиром БОНа, части «молчу-молчу», в которой служил знакомец Сержа, Антон Билевич, и мимо штаба которой он только что прошел, а седой был его замом. Парочка шествовала степенно, не обращая внимания на внешние угрозы. Полковник что-то говорил спутнику редкими фразами, не глядя на него, но подкрепляя каждую веским жестом в его сторону. Седой слушал внимательно, наклоняясь вперед и заглядывая в лицо командиру, отчего казался на голову ниже него. Подполковник был одет во все новое, начищен и наутюжен, точно какой-то архитектурный новодел, ботинки скрипели, как новенькие протезы, а фуражечка, только со склада, на его большой голове сидела, как картуз. А вот командирский головной убор, сшитый на заказ в городском ателье, был роскошен. Мягкий лакированный козырек, вышитая кокарда, тулья с изящным гусарским заломом и огромные, почти в ширину плеч поля. Серж подумывал и себе соорудить такую же, но было дороговато, да и начальство не слишком одобряло. В смысле, шапка должна быть по Сеньке. Вот наживешь авторитета, Серега, тогда.
Серж козырнул издали и свернул на безопасную тропу. Неужели думают, что вороны не посмеют, удивился он. Скорей всего, это полковник так решил, а тот, второй, просто вынужден идти рядом. Будь его воля, третьей дорогой оббежал бы вороний полигон.
Вдруг до слуха его донесся громкий и какой-то очень уж смачный шлепок. Все моментально стихло, даже вороны над головой умолкли. Серж оглянулся.
Посмели-таки!
Полковник стоял, точно пригвожденный, на тропинке, в двух шагах от чистого пространства. Его спутник тоже замер, изумленно глядя на командира одним глазом. Второй он держал закрытым, потом достал из кармана брюк большой клетчатый платок и принялся глаз протирать. Командир тем временем медленно снял с головы свою шикарную фуражку и оценил нанесенный ущерб. Вороний выстрел оказался удачным, угодил в самый центр аэродрома, который, похоже, восстановлению уже не подлежал.
– Твою мать! – выдохнул командир с чувством и, медленно же подняв голову, с тем же чувством посмотрел наверх. В кронах, в хвое явственно прозвучала затрещина. С истошным кудахтаньем одна из ворона, видимо, та самая, молодая и дерзкая, кубарем вывалилась из укрытия, подхватилась в воздухе и, громко хлопая, унеслась прочь.
Широким злым движением, будто тарелку фрисби, полковник зашвырнул любимую фуражку далеко в кусты. Потом повернулся и тяжелым взглядом уперся в нежелательного свидетеля, в Сержа. Да Серж и сам не был рад этому обстоятельству. Он вытянулся, взял под козырек и, повернувшись кругом, заспешил своей дорогой, по безопасной, как он надеялся, траектории. Происшествие его неожиданно зацепило, задело своей нелогичностью. С его точки зрения, так нельзя поступать с уважаемыми людьми. В матрицу должно быть забито: нельзя, и все. В том числе, и воронам – нельзя. Ведь есть же авторитеты, которые невозможно, не следует подвергать сомнению. Но, где та молодая шпана, что сотрет нас, думал он. Или обгадит? Где, где… Везде!
Рыжий бок ГДО маячил совсем рядом, за кустами, он надвинулся и вырос сразу, едва Серж миновал их заросли. Не часто доводилось ему подходить к зданию с этой стороны, не по центральной аллее, и видеть его в таком ракурсе. В последний раз такое случилось… Давно уже, после той истории с Гешей. Он шел зачем-то этой же дорогой, и увидел его. Геша стоял у бокового входа, дверь которого была распахнута настежь, и руководил то ли разгрузкой, то ли погрузкой какого-то железа на машину. Разнообразные куски алюминия, листы, крылья самолетные, что-то такое. Он тогда еще хотел подойти, поздороваться, поговорить. Надо же было каким-то образом налаживать отношения, он считал, начинать разговаривать, потому что к тому дню они уже довольно долго вообще не общались. Но Геша так на него зыркнул, что он понял – не сегодня. Похоже, время еще не подошло. Тогда он отступил, а вот теперь ему стало любопытно, а чем, собственно, Геша здесь занимался? Неожиданно, подчиняясь внутреннему импульсу, Серж свернул в ту сторону.
По узкой асфальтированной дорожке, на которой не смогли бы разъехаться два встречных автомобиля, он прошел вдоль боковой стены Дома офицеров к тому самому запасному выходу. Глухая, намертво закрытая дверь, выкрашенная, причем давно, серой краской. Ни дверной ручки, ни фонаря сверху, только торчащий из штукатурки, как раздвоенное жало, короткий провод. Замочная скважина еще. Нагнувшись, он зачем-то заглянул в нее. Ничего не разглядел, но ему показалось, по наличию следов смазки, видимо, что ключ в этом отверстии бывал регулярно, стимулировал работоспособность замка. Вступив на низкий, в полкирпича, порожек, он, словно это имело какой-то смысл, за накладную планку попытался подергать дверь. Безрезультатно, даже не пошевелилась. Так, закрыто, подытожил он свои бесплодные изыскания. Огляделся по сторонам, проверяя, не заметил ли кто его потуги проникнуть в здание нестандартным способом, никого не увидел и, отряхивая руки одну о другую, двинулся обратно, вдоль стены, к центральному входу. Осмотр ничего не дал, кроме, разве, того, что возбудил еще больше и прежде периодически возникавшее у него ощущение некой таинственности. Как же, эти запертые, потаенные двери… Пусть не потайные, просто задние, в уединенном месте… Черные ходы. И он, такой, ведет свое опасное расследование. Где-то неподалеку отсюда, говорят, еще и вход в подземелье, в тот самый подземный ход. Но конкретного, конечно, ничего. А что бы ты хотел? Записку на двери найти рассчитывал? С подробным рассказом, по пунктам, как что происходило, с датой и личной подписью? Смешно.
При солнечном свете, льющемся сквозь множество окон, центральное фойе выглядело совсем не так, как вчера вечером. Высокий потолок, лепнина на стенах, белый мрамор лестниц. Позднеимперский стиль. Все это великолепие, омытое и согретое золотыми лучами, создавало атмосферу торжественности и праздничности. И при этом ни намека на отчужденность официоза, напротив, чувство такое, словно зашел, если и не к себе, так домой к хорошему другу, где тебе всегда рады. Что ни говори, а умел Юрий Иванович создать микроклимат. Да что там микро – климат! За столько лет, что он здесь командует, все отточено и отлажено просто идеально.
Офицерское кафе пребывало закрытым, хотя, кое-какие дразнящие запахи оттуда добирались и до входной двери. Видимо, кухня уже разогрелась, раскочегарилась и приступила к готовке. А вот стеклянная дверь в холл слева оказалась распахнута, там кипела жизнь. Взойдя на две ступеньки, Серж заглянул вовнутрь. На невысокой эстраде в углу копошился ансамбль. Репетировали, что ли, готовились к танцам, все участники сплошь солдаты, срочники. Вот жизнь, подумал Серж с завистью. Никаких забот, на всем готовом, занимаешься любимым делом, поешь себе легкомысленные песенки, девчонки тебя обожают, на руках носят… Точно протестуя против этих его мыслей, гитарист ударил по струнам. Усилитель изверг из себя металлический вполне заряд, целый сгусток звуков, который пометался между колонн, но все же быстро нашел дорожку к ушам Сержа и шлепнул по ним. Капитан отшатнулся обратно, за дверь. Ладно, подумал, Геши здесь все равно нет.
Центральное фойе выглядело вполне пустынным и безлюдным, справиться о Геше было не у кого, поэтому Серж поднялся на второй этаж. Здесь полы были застелены красной ковровой дорожкой, в длинный коридор, тянущийся вдоль центрального фасада, выходили только двери кабинетов, ни одного окна, царствовал полумрак, и было тихо, по-деловому, как в нормальном учреждении. Дверь с табличкой «Библиотека» сразу напротив лестницы оказалась приоткрытой. За ней сиял свет, наверное, премудрости и знания, он приглашал, настаивал даже, заглянуть и приобщиться. Как же не зайти, как пройти мимо? Тем более что с библиотекарем, Людмилой Петровной, Серж был знаком лично, и не один уже год, между прочим.
