Всхлипывая, Зеницу перебирается в соседнюю комнату, где стоит низкий обеденный стол. Когда ужин будет готов, девушки поставят на бамбуковые циновки блестящие лаковые миски, украшенные лепестками магнолии Кобус, и разложат по кругу аппетитные закуски. Он улыбается, представляя себе эту мирную семейную картину. Вот бы еще этого головореза с ними не было…

Он был бы рад сидеть и ждать ужина, но не может последовать совету Сумы и оставаться на месте, потому что слышит, что их тихий разговор продолжается. Уши Зеницу улавливают шепот девушек.

«Перестань уже хныкать».

«Я ничего не могу с собой поделать! Он же убьет себя!»

Макио раздраженно вздыхает. «Мы мало что можем сделать, он такой упрямый. Ты слышала Хинацуру — Тенген-сама знает обо всем. И теперь понятно, почему он так себя ведет».

Слышится звук ножа, яростно терзающего что-то на разделочной доске.

«Если он думает, что это правильный способ справиться с ситуацией, он ошибается. Я надеюсь, что Хинацуру разбудит в нем хоть немного здравого смысла».

Именно тогда Зеницу решает не слушать дальше и поспешно покидает комнату, двигаясь так быстро, как только позволяют ему костыли. Они с воробьем оказываются на веранде. Чунтаро вопросительно смотрит на юношу, но Зеницу успокаивает его, когда беззвучно закрывает раздвижную дверь.

«Ты понял хоть что-нибудь, о чем они говорили?»

«Чик-чик».

Зеницу кивает головой: «Я тоже не понимаю, но это определенно как-то связано с Узуем».

«Чирик!»

«Нет, не думаю, чтобы они говорили о рисе укоги, Чунтаро».

Должно быть он неправильно истолковывает то, что пытался донести до него пернатый друг, потому что воробей начинает сердито хлопать крыльями, растрепав парню волосы.

«Ладно, ладно, хватит! Танджиро здесь нет, для того, чтобы переводить, ты же знаешь! Я в любом случае не могу вернуться туда! Как бы то ни было, я не хочу влезать в их семейные дела!»

Он так говорит, но не может унять зуд любопытства в своей груди. Сума и Макио звучали так грустно… Что бы там Узуй-сан не отказывался признавать, это действительно угнетает их.

Пламенное золотое солнце уже частично скрылось за деревьями, небо залито яркими красными и оранжевыми цветами. Скоро наступит ночь, а он не ел с самого утра.

«Интересно, почему все так взвинчены… А давай пока исследуем особняк? Главное не попасться на глаза Узую или Хинацуру».

Чунтаро снова взмахивает крыльями. «Чирик!»

«Это было «нет»? А что плохого может случиться? Мне все равно нечем заняться, а так я бы мог заранее осмотреть дом, раз уж мне придется завтра помогать с уборкой».

Особняк бывшего Столпа новый, просторный и богато украшенный. Это пугает Зеницу и немного злит. Конечно, именно так и должен выглядеть дом этого самовлюбленного осла и бога яркости.

Он настолько большой, и Зеницу опасается, что может заблудиться. Он неспешно прогуливается по коридору, любуясь резными панелями на стенах, пока не натыкается на комнату, из которой доносятся голоса двух людей, спорящих за закрытой дверью. Зеницу понимает, что это Узуй и Хинацуру.

Он морщится.

Зеницу никогда не слышал, чтобы Хинацуру повышала голос. Выходит, они обсуждают что-то очень серьезное. И это явно не то место, где ему следует сейчас находиться. Он срочно должен повернуть обратно…

«Не вижу никакой проблемы». Это Узуй, его тон холодный и грубый.

«Как Вы можете сидеть и ничего не делать?» А теперь Хинацуру отвечает мужу голосом, полным отчаяния.

Значит жены Узуя в чем-то не одобряют его поведение, по крайней мере, так понимает сложившуюся ситуацию Зеницу. Он видел, с каким уважением девушки относятся к супругу, и предполагал, что они соглашаются с ним во всем, но похоже, что в каждом браке есть свои проблемы. Он слышит шорох, это наверное Узуй встал со своего места. Сквозь закрытые раздвижные двери Зеницу может чувствовать вибрации напряженного воздуха, комната буквально гудит.

«Я просто не хочу зайти слишком далеко…»

«Отрицать свои чувства — последнее, что Вам следует делать. Терпеть эту боль и страдать…»

Ой! Разве Сума и Макио не обсуждали что-то похожее? Зеницу немного подается вперед, чтобы лучше слышать.

«Я знаю, но я не могу себе позволить как-то проявить свой интерес, иначе я не смогу сдержаться. То, что сейчас происходит — глупо и неправильно, но мне тяжело скрывать свои чувства. Я хочу, чтобы все было как прежде. Я уже говорил тебе: это всего лишь маленькое увлечение, а маленькие увлечения обычно проходят, если держаться от них подальше».

Ладно, это явно становится слишком личным. Зеницу нужно уходить прямо сейчас, но почему он не может двигаться? Он словно в ступоре, его ноги отказываются подчиняться командам. Подождите, это что же получается… Узуй рассказал Хинацуру, что влюблен? Влюблен в другую женщину?

Как он может? У него и так три добрых и прекрасных жены, но он повелся еще на одну юбку? Неужели ему все мало? Зеницу становится горько. Он сам едва только смирился с тем, что ему не найти такую любовь и тепло, какие царят в этом доме, а этот эгоистичный ублюдок заявляет, что ему этого недостаточно!

«Маленький, никому не нужный мальчик. Ты просто завидуешь», — опять пробуждается голос в его голове.

«…Я понимаю. Но Тенген-сама, что бы Вы не считали правильным, я не могу позволить Вам вести себя так жестоко по отношению к…»

«Подожди».

Зеницу внезапно замечает, насколько близко он подошел к комнате, чтобы подслушать их разговор. О нет, черт возьми! Узуй слышал его, он знает, что Зеницу сейчас за дверью. Что его выдало? Некогда размышлять! Он уже почти мертв! Беги, хромай, ползи — делай все, что угодно, лишь бы убраться отсюда.

Раздвижная дверь резко открывается, и Зеницу вскрикивает, насколько его пугает громкий стук по раме. Величественная фигура Узуя заполняет дверной проем.

«Что ты тут делаешь?»

Зеницу выставляет перед собой руки, ​​защищаясь. «Это не то, на что похоже! Подожди, нет, я плохой лжец, потому что это именно то, что ты видишь… Я не специально подслушивал, по крайней мере в начале, в любом случае, но…»

Узуй двигается к нему, заставляя Зеницу сделать шаг назад, чтобы сохранить расстояние между ними.

«П-подожди, позволь мне все объяснить!»

Спина Зеницу встречается со стеной. Узуй угрожающе нависает над ним, в темном коридоре сложно рассмотреть выражение его лица, но единственный глаз, кажется, светится в тусклом свете. И это делает его внешний вид гораздо более пугающим. Зеницу собирается умереть, это его последняя ночь на земле.

«Никакие оправдания тебя не спасут, — сжав зубы от ярости, произносит Узуй, — ты подслушивал наш разговор».

«Я… Ладно, возможно, я случайно услышал вас, но я буквально только что пришел сюда, всего пару секунд назад… Больно!»

Рука Узуя смыкается на запястье нарушителя, его захват кажется странно горячим. Он без особых усилий притягивает к себе Зеницу. Парень вздрагивает и пытается сопротивляться, но противник слишком силен. Любой здравомыслящий человек уже паниковал бы. Тем не менее, все, о чем сейчас думает Зеницу — как, несмотря на весь этот гнев, который испытывает Узуй, он все еще может прятать свой настоящий звук?

«Расскажи, что именно ты слышал, засранец?»

«Тенген-сама, этого достаточно», — говорит Хинацуру. И хотя она стоит настолько близко к мальчику, что касается своим плечом его плеча, Зеницу не может заставить себя отвести взгляд от злого лица Тенгена.

«Нет, он должен ответить».

Узуй сильнее сжимает тонкое запястье.

«Больно! Прекрати! Черт побери, ты перекроешь мне кровообращение! Видишь, у меня онемела рука!»

«Я не отпущу, пока ты не скажешь мне, что слышал».

«Я разобрал только несколько фраз, я не могу точно объяснить их контекст!»

«А ты попытайся».

Закрыв глаза, светловолосый парень резко произносит: «Ты пытаешься скрыть свои чувства к другой женщине!»

Он задерживает дыхание, а в воздухе повисает тишина, пока Зеницу изучает лицо Узуя, ожидая его реакции. Но затем этот напряженный момент прерывается громким смехом бывшего Столпа. Неужели ему только что послышалось, как Хинацуру выдохнула с облегчением?